Но снова и снова в моей памяти звучали тихие слова оборотня:
«С меня хватит, Кел. В Ночь весенних песен я выберу себе женщину из наших. У меня будут семья и дети».
Сейчас, вспоминая все, что произошло со мной у койотов, я с отчаянием понимала, что никто не достоин семьи и детей так, как Роутег. Никто не способен заботиться так о других, как Роутег. И мало кто относится к ответственности за жизни других так, как он. И до сих пор я испытывала странное, сжимающее сердце чувство при мысли о том, что Роутег пришел в клан Волка и бросил вызов Вихо без моей просьбы, без моего зова. Он спас меня, ничего не требуя взамен, ничего не ожидая, подарив мне свободу и защиту… подарив мне жизнь. И возможность прожить эту жизнь так, как я сама считаю нужным.
Моя благодарность ему росла день ото дня, и я правда всем сердцем, всей душой желала ему счастья. Желала найти ту, кого он узнает с первого взгляда, одну из тысячи, и они пойдут навстречу друг другу, не замечая никого и ничего вокруг. Чтобы, подойдя, он ощутил ее запах и ощутил то самое непреодолимое желание прикоснуться к ней… И чтобы его ударило словно током при первом прикосновении, а его сердце потянулось к ней как магнитом, и счастье заполнило его всего… Счастье, которого он действительно заслуживает…
Вот только всякий раз, когда я это представляла, в той женщине, которую он узнает в толпе из тысячи, я видела… себя.
Не то чтобы я это осознавала, просто внезапно поняла — когда думаю об этом, я представляю, как его пальцы касаются черных, совершенно черных волос… а брюнетки среди оборотней редкость, мне ли не знать об этом… Вихо слишком часто упоминал о том, насколько большой редкостью является мой цвет волос среди кланов иных.
А кровь ведьмаков все сильнее давала знать о себе.
Я хотела танцевать.
Среди песков, под ярким светом луны, серебрящим песчаные дюны, повинуясь жаркому ветру и доверяясь сильным рукам самого надежного из оборотней… Самого сильного из оборотней… И самого желанного…
Того, о ком я старалась забыть наполненными событиями днями, и кого пыталась не позвать ночью…
Потому что… «С меня хватит, Кел. В Ночь весенних песен я выберу себе женщину из наших. У меня будут семья и дети».
В Ночь весенних песен, когда мои братья и сестры гуляли с волками стаи Северных Гор, я сидела с родителями и… училась. Очень старательно, вдумчиво, и литрами поглощая кофе. Родители полагали, что я безумно рада готовиться к поступлению в университет и в целом счастлива от осознания, что впереди меня ждет нормальная человеческая жизнь и студенческие годы. И я старалась выглядеть счастливой, а сама…
Я представляла, как Роутег вместе с сотнями своих свободных воинов идет в лес вокруг такого знакомого мне озера, как они собираются там, у костров, как с наступлением сумерек туда следуют свободные девушки и начинается Ночь весенних песен… Собственно, образец подобной ночи я могла лицезреть за окнами домика родителей. И неважно, что мои братья и сестры являлись оборотнями лишь на четверть — с восходом луны кровь проснулась у всех четверых. Братья покинули дом первыми, одетые лишь в брюки и кроссовки, сестры собирались дольше — девушки, они и у оборотней девушки. Но едва стемнело, они двумя грациозными тенями выскользнули за двери… их уже звала песня оборотней, которая звучала в крови…
Меня никто не позвал. Не знаю, как там принято у ведьмаков… но в Ночь весенних песен мне хотелось лишь одного — пойти поплакать, уткнувшись в подушку. И думаю, если бы поддалась этому желанию, вой бы у меня вышел очень пронзительный и мелодичный, с большой скидкой мог бы сойти за песню.
Наутро я свалилась спать, не раздеваясь, с четким ощущением горя.
Моего личного горя.
Осознавать, что сильные руки Роутега сейчас нежно сжимают в объятиях ту, что он нашел в эту ночь, было убийственно. Видеть, как мои сестры и старший брат на рассвете вернулись с парами, как их глаза светятся счастьем и решимостью не выпускать ладонь любимого уже никогда и понимать, что у оборотней действительно все проще и волшсбнее, было… больно.
Нет, я была рада за родных, но, глядя на брата, не перестающего обнимать свою девушку, улыбающегося ей особой, предназначенной только ей улыбкой, украдкой откровенно любующегося ею… я представляла на его месте Роутега, вернувшегося сегодня на рассвете со своей парой. Конечно, я понимала, что ему, Повелителю Истэка, нет никакой необходимости вести женщину знакомиться с родителями, скорее всего он уже уединился с ней в свежевыстроенном доме, и… им хорошо вдвоем, но…
Это пресловутое «но»…
Я ругала себя за эгоизм и за то, что испытываю боль при одной только мысли, что он нашел себе пару… Я понимала, что бессовестно с моей стороны вообще думать о нем иначе, чем с благодарностью, но… Но!
Проходили дни, боль становилась все слабее, да у нее и выбора не было — трудно страдать, понимая, что ведешь себя крайне эгоистично. А я эгоисткой никогда не являлась. Так что да, я искренне и от всего сердца желала ему счастья… и женщину, которая будет понимать его практически интуитивно, и детей… с его серыми глазами и умным красивым лицом…
Я желала ему всего самого лучшего… но потом начала просыпаться моя сила.
Она пробуждалась ночью, в полночь, и становилась все сильнее с растущей луной.
И если в первые ночи я, просыпаясь, несколько часов призраком бродила по дому Аделарда, чтобы под утро без сил завалиться спать, то на пятую ночь, пробудившись, отчетливо поняла — хочу танцевать.
Сильно, неистово, безумно хочу танцевать!
Я пыталась успокоиться, долго стояла в душе под струями холодной воды — но кровь закипала все сильнее с каждой секундой, и мое тело совершенно не ощущало холода, какой бы низкой температуры ни была вода. Я бродила в легкой ночнушке по дому, с трудом сдерживая желание позвать Аделарда и каждый раз напоминая себе: «Нельзя, сегодня нельзя!» Они были на сложном задании, заказ от вампирского клана Дакхуро, очередная невыполнимая миссия, которую босс уже практически выполнил. Просто сегодня ни его, ни Имара трогать было нельзя. Я могла бы позвать Валери, она жила неподалеку, в смысле, неподалеку от той части дома Аделарда, что располагалась в Изнанке. Там время текло иначе, процессы старения замедлялись, и безмерно заботящаяся о своей привлекательности Вал предпочитала жить именно там. Но звать Валери не хотелось.
Хотелось танцевать.
Мне безумно хотелось танцевать… просто закрыть глаза и отдаться во власть мелодии, которую играл лунный свет… мелодии, от которой кружилась голова… Мелодии, в такт которой билось сердце…
Я держалась.
Держалась, как могла. Открыла ноутбук и села перечитывать последнюю лекцию по соционике. Осознав, что строчки расплываются перед глазами, сходила, сделала себе кофе и вновь вернулась к ноутбуку. Но, несмотря на все попытки успокоиться, сердце билось все сильнее, голова начала кружиться и мне отчаянно не хватало воздуха.
Поддавшись порыву, я подскочила, как-то слишком быстро оказалась возле балкона, отдернула занавеску, распахнула дверь и…
