А тут еще в сентябре скоропостижно скончался президент Египта Гамаль Абель Насер. Его последователь Анвар Садат повел совсем другую политику».
В первые месяцы работы отношения полковника Глухова и генерала Мехреза не складывались. Генерал, по сути, вел двойную игру: да, он признавал советского советника, но к делам разведки его не подпускал. Пришлось поговорить с Мехрезом по-русски, может, и не совсем дипломатично, но откровенно и прямо. Как ни странно, но после этого разговора отношения не испортились, а наоборот, укрепились. Начальник разведки стал больше доверять советнику. Владимир Алексеевич, с его опытом и знаниями, тоже оказался весьма полезным.
Два года работал Глухов в Египте. Когда срок командировки закончился, вернулся в Москву. Его оставили в Центре, в 4-м управлении, на египетском участке.
За год до ввода советских войск в Афганистан Владимира Алексеевича направили в Кабул. Должность — советник начальника Генерального штаба по разведке. По прибытии его принял Хафизулла Амин, побеседовал и попросил прочитать ему несколько лекций по ведению разведывательной работы. Прочитал. На этом лекционная деятельность закончилась.
В Гардезе начальник штаба афганской дивизии во главе с офицерами пытался поднять мятеж. Заговор был раскрыт, бунтовщиков схватили. Полковник Глухов срочно вылетел в Гардез.
«Приехал я к командиру дивизии, — вспоминал о тех днях Владимир Алексеевич. — Спрашиваю его: где арестованные? В подвале сидят, мы их пытаем, пока не заговорят. Слышу во дворе работает трактор, копает траншею. А это что? Мы решили их вывести ночью, забить камнями и закопать. Волосы дыбом встают. Полнейшее нарушение закона. Своей рукой написал проекты приказа комдива о создании следственной группы. Отправил телеграмму в Генштаб, чтобы остановли расправу».
Да, в Афганистане существовали свои особенности в работе советника начальника Генерального штаба. Порой и представить было трудно, какая вводная поступит в следующий момент. Так, в сентябре 1979 года, за четыре месяца до ввода советских войск, из Центра пришла телеграмма: в срочном порядке добыть образцы афганской военной формы от рядового до полковника. Миссия более чем щекотливая. Пришлось действовать не через официальные структуры, а напрямую выходить на директора швейной фабрики. Тот упирается: нет у меня образцов. Пришлось уговорить директора. Через несколько часов форма была готова и самолетом отправлена в Москву.
В последних числах ноября 1979 года Глухов прибыл на Родину из зарубежной командировки. А через месяц наши войска вошли в Афганистан.
Потом вновь была работа в Центре под руководством начальника 4-го управления генерал-лейтенанта Бориса Вилкова. Владимира Алексеевича избрали секретарем партийной организации управления.
Через три года ему предложили поехать в Южный Йемен на знакомую уже должность советника начальника Генштаба по разведке.
«Мой подсоветный глава Генерального штаба, — рассказывал Глухов, — пришел на эту должность из военно-воздушных сил и имел весьма поверхностное представление о деятельности разведки. Пришлось заняться с ним основательно: проводить беседы, занятия, ставить вводные. Такая форма обучения понравилась руководителю разведки, и вскоре он стал проявлять интерес к оперативной обстановке, организации личной и безличной связи.
В составе вооруженных сил был батальон радиоразведки. Специалисты прослушивали радиосети Йеменской Арабской республики, Саудовской Аравии, Омана. На службу в этот батальон подбирались наиболее образованные сержанты и офицеры, имеющие опыт работы с аппаратурой, обладающие хорошей реакцией и слухом. Эта работа требовала большого напряжения».
Владимир Алексеевич, дабы поддержать радиоразведчиков, обратился к министру обороны с просьбой поднять денежное довольствие специалистов. Однако генерал Али Антар воспринял эту просьбу без особого энтузиазма. Тогда Глухов пригласил министра и батальон и организовал «дежурство» главы военного ведомства по перехвату радиосети противника. Получасовая работа министра в качестве радиоразведчика дала свои результаты. Али Антар снял наушники и сказал, что повышает зарплату специалистам и увеличивает продовольственный паек. А еще он добавил: «Благодарите советского советника». Это, безусловно, подняло авторитет полковника Владимира Глухова в глазах йеменских разведчиков.
В 1985 году Владимир Алексеевич Глухов возвратился из своей последней зарубежной командировки. Ему пришлось поработать в пяти странах — в Англии, Голландии, Египте, Афганистане и Южном Йемене — и принести немало пользы своей стране.
«Горячее местечко» для военного атташе
…Темное северное небо расколол огромный столб огня. Фашистский минный заградитель «Ульм» на глазах английских моряков разломился надвое и стал погружаться в ледяную пучину. Признаться, потом много чего придется повидать лейтенанту Николаю Ивлиеву на белом свете, но свой первый бой он запомнит навсегда. Порою, вне его воли, вновь и вновь возникала перед глазами та жуткая картина: пламень пожара, штормовой океан и обезумевшие фашисты прыгают в ледяную воду.
Английские моряки вытаскивают объятых ужасом немцев на борт эсминца.
Однако вскоре в небе над кораблями появился немецкий самолет. Он и сыграл роковую роль. Командир английского эсминца «Онслот» приказывает прекратить спасательные работы и покинуть опасный район. Ведь бой произошел у норвежских берегов, где располагались фашистские морские базы и авиационные части.
Британские эсминцы дали ход, и над черной водой раздался дикий душераздирающий вопль. Отдельные крики отчаяния десятков людей слились в единый предсмертный вой, леденящий душу.
Через много десятилетий после того события Николай Васильевич Ивлиев скажет в беседе со мной: «Эти страшные мгновения не передать словами. Искаженные в ужасе, посиневшие лица тонущих в ледяной воде — вот что такое для меня война».
Да, Николаю многое было внове. Профессиональные знания в Черноморском высшем военно-морском училище им. П. Нахимова ему дали хорошие, но, как ни крути, чужой иностранный корабль — это не свой, родной. Чего стоит непростая английская терминология по управлению судном. В училище он, конечно, занимался иностранным языком, понимая, что моряк без знания английского, считай, плохой моряк. Однако теоретических знаний оказалось недостаточно, нужна была практика. А где ее взять в Севастополе?
Он и представить себе не мог, что первое дальнее плавание, а вместе с ним и боевое крещение, примет на борту английского эсминца «Онслот» в Северном Ледовитом океане, вдали от родных берегов.
Из уважения к союзникам командир эсминца пригласил Ивлиева на ходовой мостик. Шли они в группе, три британских корабля из союзного конвоя. Возвращались домой, успешно выполнив задачу. В Архангельске приняли на борт трех русских — морского лейтенанта Николая Ивлиева, который следовал в Великобританию в свою первую зарубежную командировку, в состав аппарата Военно-морского атташе и советской военной миссии, а также двух дипкурьеров со спецпочтой. Доставка диппочты на боевом корабле, да еще на иностранном, стала для них делом новым, но другого, более безопасного пути до Англии тогда просто не существовало.
