Звонок Любы застал ее врасплох. Вдруг высветился на дисплее незнакомый номер…
– Здравствуй, Юлечка, это я, Люба… Я твой номер у Гоши взяла.
– Ой, Любочка! Как же я рада, если б ты знала! Я сама хотела тебе позвонить, но закрутилась…
– Понимаю, Юль. Закрутилась. Да, понимаю…
– Любочка, дорогая! Даже не знаю, как мне с тобой объясниться… Ты меня врасплох застала! Ты прости меня, Любочка… Мы ведь с тобой родные люди, правда? И вообще, я хотела тебе сказать, что у тебя прекрасная дочка! И я рада, что она моя невестка!
– А у тебя хороший сын, Юля. Он мне сам вчера предложил: позвоните, говорит, моей маме, ей неловко вам звонить. И про меня, говорит, мама тоже совсем забыла.
– Да, Любочка, мне и впрямь неловко было тебе звонить. Я и сейчас виноватой себя чувствую. А Гошку ты не слушай, ему моя забывчивость только во благо! Он мне так и заявил недавно – слава богу, мол, избавился от тебя, замуж выдал, камень с души снял. Представляешь, какой поганец? Замуж он меня выдал! Ой, что я опять говорю, прости…
– Да ничего, Юлечка. Я давно не обижаюсь. Да и на что было обижаться? Право, смешно… И как я сразу не увидела, что вы… Ладно, забудем эту историю. Я искренне желаю тебе счастья. Тебе и Адаму.
– Спасибо. Спасибо, Любочка.
– И давай лучше о детях поговорим! Ты в курсе, что Варя ждет ребенка?
– Да уж догадалась.
– Срок еще маленький, но… Я думаю, можно уже радоваться. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
– Ты стала суеверной, Любочка?
– А я всегда была суеверной. И даже сейчас боюсь такие вещи по телефону обсуждать. А вдруг нас подсушивают?
– Кто? Марсиане?
– Ой, Юля… Опять ты надо мной подсмеиваешься, да?
– Нет, не подсмеиваюсь. Наоборот, страшно скучаю. А давай-ка мы, Любочка, встретимся и поговорим как две приличные сватьи! Обсудим все! И детей позовем! Я, кстати, хотела им на ремонт денег подкинуть. Они ж ремонт делают в той квартире, которая Гошке по наследству досталась.
– Да, я знаю…
– Правда, она неудобная и маленькая, но пусть пока… Конечно, им бы лучше мою квартиру отдать, но я как-то… Не решаюсь без запасного аэродрома остаться.
– Без запасного аэродрома? У тебя что, трудности в отношениях с Адамом возникли?
– Нет, нет, у нас все хорошо! Это из меня страхи всякие подсознательные лезут. Никогда не сжигаю за собой мосты, духу не хватает, хоть и знаю, что эти мосты не пригодятся. Просто привычка женщины, которая идет по жизни одна. Вернее, долго шла по жизни одна. Но привычка все равно осталась.
– Что ж, понимаю тебя. Хотя у меня привычки такой нет. Я в этом смысле абсолютно безалаберная.
– Да, я помню. Мы с тобой разные, Люба. Противоположности абсолютные. Но, как видишь, судьба свела… И где же мы все-таки встретимся? Может, у нас? Или нет, к нам не надо… Лучше мы к тебе придем! В конце концов, мальчик должен девочку сватать, а не наоборот! Как там? У вас товар, у нас купец! Вот мы и придем за товаром вместе с купцом! Только когда… Вечерами я всегда занята… У нас что сегодня? Вторник? Может, в субботу?
– Да, в субботу очень хорошо. Мы с Варей стол накроем, будем ждать. Приходите к обеду. И будет у нас настоящее сватовство, в лучших традициях.
– Ну, вот и отлично! До субботы, Любочка!
– До субботы, Юлечка.
А утром в субботу Юля досадно рассорилась с Вероникой Антоновной. Зачем-то рассказала во время завтрака про это сватовство. Сначала Вероника Антоновна слушала снисходительно, потом вдруг спросила:
– А отчего вы к нам своего сына с невесткой ни разу не позвали? Меня стесняетесь, да? Боитесь, что старуха брякнет не то?
– Ну, зачем вы так, Вероника Антоновна?.. Просто не хочу вас беспокоить. Знаете, моя невестка беременна, и… Мало ли что?..
– Боитесь, что ее стошнит от меня, да?
– Ой, ну что вы такое говорите!
– Что думаю, то и говорю! Вы изо всех сил стараетесь, вы хотите выглядеть хорошей для своего мужчины, а я для вас – только средство! Старая рухлядь, за которой надо приглядывать! А что у рухляди какие-то душевные потребности остались, вам наплевать! Все, благодарю за завтрак… Не надо мне помогать, я сама до своей комнаты доберусь! Оставьте меня, оставьте…
Вероника Антоновна выкатилась на коляске из кухни, громко хлопнула дверью в своей комнате. А Юля вдруг почувствовала страшный упадок сил, даже руки затряслись и желудок скрутило. Ну за что она с ней так, за что? Да, это понятно, возраст и все такое. Внимание к своей персоне отвоевывает… Причем подсознательно отвоевывает, но от этого не легче! Черт бы побрал это коварное старческое подсознание! Неужели она не видит, что невестка и без войны старается ей потрафить? А вдруг у невестки в один прекрасный момент ни сил, ни терпения недостанет? Особенно, когда этот прекрасный момент подкрадывается неожиданно, как бандит ночью, и забирает весь накопленный энергетический ресурс?
Встала у окна, поплакала. Легче не стало. Когда пришел Адам, встретила его дрожащей улыбкой.
– Что случилось, Юль?
– Да так, ничего… Ты не забыл, что мы сегодня идем в гости к Любочке?
– Нет, не забыл. А что все-таки случилось?
– Нет, ничего…
– Не хочешь говорить?
– Не хочу… Не могу. И ты не спрашивай меня, ладно?
– Хорошо, не буду спрашивать.
– Спасибо. Может, потом… Позже…
* * *
– Мам, дай я сама. Не надо, ты опять палец порежешь! Лучше фужеры полотенцем еще раз протри!
Варя ходила вокруг накрытого к обеду стола, нервно сцепив ладони. Волновалась, конечно. Люба тоже с ног сбилась, справляясь с непосильной для нее задачей – какая все-таки морока этот званый обед…
– А Гоша когда приедет, Варенька?
– Скоро, мам, скоро. Он еще на рынок должен заехать, за фруктами. О, слышишь, в дверь звонят? Это Гоша! Иди, открой, мам!
Люба послушно затопотала в прихожую, распахнула дверь… И то ли всхлипнула, то ли вскрикнула испуганно, прижав ладони ко рту, и отступила на два шага назад. За дверью был совсем не Гоша…
– Мам, ты чего? – испуганно заглянула в прихожую Варя, и брови ее тоже удивленно поползли вверх. – Папа? Здравствуй… То есть, здравствуйте… Здравствуйте, Светлана Ивановна…
– Здравствуй, дочка, – попытался улыбнуться Николай Степанович, скосив глаза на бывшую жену. – Пройти-то нам можно, надеюсь?
– Да, конечно… Проходите.
– Да вы не волнуйтесь, мы ненадолго! – чуть с вызовом проговорила Светлана Ивановна, шагая через порог и брезгливо вглядываясь в Любино испуганное лицо. – Мы только квартиру посмотрим, и все!
– Почему – квартиру? Зачем – квартиру? – залепетала Люба, отступая из прихожей в комнату. – Варя, что это, не понимаю?
