Единственная возможность для нас понять абстракцию – это увидеть ее. Как говорит Антонио Дамасио: «Вся ткань сознательного мышления соткана из одних и тех же нитей – изображений»
{84}. Нейрофизиолог Вилейанур Рамачандран с ним согласен: «Людей отличает способность визуализировать. Наш мозг умеет проецировать внутреннюю мысленную картину или модель мира, в котором мы можем отрепетировать предстоящие действия, не рискуя нажить неприятности в мире реальном»
{85}. Все это сводится к тому, что я безмерно люблю повторять: история состоит из подробностей.
Тем не менее писатели часто рассказывают целые истории «в общем», как будто их идеи сами по себе увлекательны или, еще хуже, потому что авторы пали жертвой ложного представления о том, что читатель сам должен додумывать детали. Поэтому в данной главе мы определим разницу между общим и частным; узнаем, почему в историях так часто не хватает частностей; посмотрим, в какой момент писатели неосторожно роняют мяч; и разберемся, почему наличие слишком большого количества деталей почти так же вредит, как их недостаток. Наконец мы разрушим миф о том, что осязаемые детали мгновенно вдыхают в историю жизнь.
Общее против частного
В октябре 2006 г. во всем мире умерло около 6000 человек из-за наводнений, вызванных ураганами.
Отвечайте не задумываясь: что вы почувствовали, когда прочитали это предложение?
Мне кажется, вас немного смутил этот вопрос.
Теперь представьте себе водяной вал, надвигающийся прямо на маленького мальчика, который отчаянно хватается за свою обезумевшую от ужаса мать. Она пытается его успокоить и шепчет: «Не бойся, милый, я здесь, я тебя не отпущу». Она чувствует, что он доверчиво расслабился за оглушающе беззвучную секунду до того, как вода вырвала его у нее из рук. Его крики среди какофонии разрушения – деревья, вырванные с корнем из земли, разбитые всмятку машины – будут преследовать ее до конца жизни. Крики и выражение ужаса у него на лице, когда вода его уносила. «Я тебе доверял, – казалось, говорило оно. – А ты меня отпустила».
Что вы чувствуете теперь? Ответ на этот раз предельно ясен. История о том, как наводнение уносит маленького мальчика, причиняет намного больше душевных страданий, чем информация о 6000 неизвестных, которые погибли в различных наводнениях, не так ли? Я не говорю, что вы не должны сочувствовать всем жертвам наводнений и их семьям. Но скорее всего, прочитав предложение, с которого начался раздел, вы мало что почувствовали.
Не переживайте. Это не психологический тест, раскрывающий ваши глубинные патологии; скорее это тест, показывающий, как мы, люди, обрабатываем информацию. Как бы парадоксально это ни звучало, даже самые тяжелые и страшные события, изображенные слишком общо, вызывают не самые сильные эмоции, так что легче вообще не обращать на них внимания, будто их и не было. Почему? Потому что нам надо остановиться и подумать об этом, чтобы «вручную» сделать то, что должна делать история: превратить общую информацию в частную, чтобы она вызвала у нас эмоции. А зачем вам это делать? Как говорит Дамасио: «Смышленый разум еще и очень ленив. Если он может сделать меньше вместо того, чтобы сделать больше, он так и поступит, ведь он придерживается философии минимализма, это его религия»
{86}. Поскольку ваш мозг, возможно, интересуют вещи куда более существенные, – такие как, например, почему ваш супруг (супруга) сегодня опять вернулся (вернулась) домой поздно, вы вряд ли будете утруждать себя визуализацией. Что, простите? Ужасное наводнение несколько лет назад? Вы уже ничего не можете с этим поделать, к тому же новость о наводнении просто испортит вам настроение, а у вас и так достаточно проблем с мужем-болваном, ведь ваша матушка вас предупреждала, но вы не слушали ее. Что? Наводнение? Это вы ко мне обращаетесь?
Смысл в том, что, если я попрошу вас кое о чем подумать, вы можете отказаться. Но если я заставлю вас кое-что почувствовать? Теперь вы уже обратили на меня внимание. Чувство – это реакция; наши чувства говорят нам о том, что имеет значение, а мыслям не остается ничего другого, кроме как за чувствами следовать
{87}. Факты, которые на нас не влияют – напрямую или потому, что мы не можем представить, как они повлияют на других, – нас не касаются. Это объясняет, почему персонифицированная история оказывает бесконечно большее воздействие, чем безличные обобщения, хотя такие обобщения могут охватить в тысячи раз больше. В действительности смысл общего понятия доходит до читателя только через персонификацию. Иначе, как сказала Скарлетт, мы подумаем об этом завтра – другими словами, через неделю после никогда, учитывая, как много энергии должен потратить наш мозг на размышления о чем-то, что эмоционально нас не затронуло.
Сначала чувствуем. Потом думаем. В этом магия истории. История берет общую ситуацию, идею, нечто и персонифицирует их с помощью подробностей. История берет весь ужас чудовищного факта истории – холокоста – и иллюстрирует его через одну личную драму – «Выбор Софи». Таким образом, это тяжелое, невыносимое, но значительное явление с непостижимой бесчеловечностью показано через его влияние на одного человека – на мать, которой нужно решить, кого из двоих любимых детей спасти. Поскольку мы в шкуре Софи, мы чувствуем всю мощь этих событий: холокост, неописуемая жестокость, ее окончательное решение. Нам не просто рассказали, как это было; мы сами это пережили.
Подробно о подробном
Прежде чем мы выявим общие места, которые могут подточить изнутри вашу историю, нам нужно понять, как они выглядят. Ответ прост: универсальное никак не выглядит, вот в чем вся суть. Универсальны общие понятия, эмоции, реакции или события, которые не отсылают нас ни к чему особенному. Например, писать, что «Тревор хорошо провел время», и не сказать, что именно он делал или что означает «хорошо провести время» в его представлении, – значит писать общо. Говорить, что «Гертруда всегда хотела открыть свое дело», но не разъяснять, что это за дело, почему оно ей интересно и почему она до сих пор, собственно, его не открыла, – также значит писать общо. Отвлеченные идеи – хитрые чертята. Они выпрыгивают перед историей и опускают занавес, отгораживая читателя. Вот конкретный пример того, как может быть досадно, если абстракции проберутся в вашу историю и завладеют ситуацией:
ДЖЕЙК: Кейт, мы уже давно работаем вместе.
КЕЙТ: Целую вечность.
ДЖЕЙК: И я всегда жду от тебя – ох, как бы это сказать? Чего-то особенного.
КЕЙТ: Спасибо, Джейк.
ДЖЕЙК: К сожалению, твоя работа над этим проектом пока не очень.
