– Я знаю, кто он! Это Страйдер!
– Кто?
– Страйдер! Сейчас…
И Рита кинулась к ноутбуку, бормоча:
– Господи, неужели это и правда было? Неужели мы с ним? И Лёсик! Боже мой!
Она лихорадочно щелкала клавишами, открывая какие-то окна, потом закричала:
– Вот он, смотри!
Марина посмотрела: это был сайт музыканта по имени Strider. С фотографии на нее смотрел тот самый белый клоун – «серебряное Солнце» Риты. И правда, вылитый Лёсик, только с гитарой. Марина прочла: «…гитарист, композитор, лидер группы «vagrant birds», успешно гастролирующей по России и зарубежью. Играет в музыкальном стиле, объединяющем фолк и фьюжн. Настоящее имя – Геннадий Легода. Родился в Воронеже…»
Но Рита читала быстрее ее и вдруг закричала, ткнув пальцем в экран:
– Мама, ты посмотри только! – И окаменела, потом с жалобным видом медленно повернулась к Марине. Марина обняла ее и поцеловала:
– Если тебе хочется, можешь называть меня мамой. Я не против. Ну ладно, ладно! Что ты там увидела, детка?
– Вот!
В списке музыкальных композиций Страйдера: «Песчаный город», «Забытые сны», «Черные берега» была «Потерянная жемчужина», около которой дрожал палец Риты.
– Посмотри, и год тот же самый! И даже дата стоит! Только здесь дата! Как ты думаешь, что это значит, а? Может…
– Детка, давай мы не будем так волноваться. Все может быть. Ты сумеешь как-то с ним связаться?
– Конечно, тут почта указана! Но сам ли он письма читает, кто его знает. Я посмотрю, где у него концерты.
– Да, сегодня ты уже больше не заснешь, пожалуй. Господи, всего полседьмого…
– Ну, мамочка! Ты же понимаешь, как это важно.
– Горе ты мое луковое.
Вдруг Рита снова ахнула и схватила Марину за руку:
– Мама! Видишь! Это моя сережка!
Страйдер, увеличенный Ритой во весь экран, смотрел на Марину, и в левом ухе у него действительно была жемчужная сережка-гвоздик!
– Что ж это такое? – Они обе подпрыгнули и испуганно обернулись: в дверях маячил рассерженный Леший. – То одна помешалась на Интернете, теперь и вторая туда же! Что вы тут в такую рань делаете?
– Лёшечка, не сердись. Ты посмотри сюда.
– Ну? – Леший наклонился к экрану, и Марина увидела, как его брови поднялись вверх. – Кто это? Это что же, отец нашего Лёсика?
– Папочка, я все вспомнила! У меня провал в памяти был. Мама помогла, я и вспомнила, правда! Ты представляешь?
Леший выпрямился и почесал затылок. «В такую рань» он не был готов к столь судьбоносным новостям. Он взглянул на Марину, которая кивнула ему, потом на Риту – та смотрела с тревогой, не зная, как он отреагирует.
– И кто он такой?
– Лёш, – сказала Марина. – Ты тут поговори с дочерью, она тебе все расскажет, кто и что, а я пойду, ладно? А то мы уже полтора часа с Ритой беседуем, устала я что-то.
– Мамочка, спасибо тебе!
Леший нахмурился.
– И кстати: ты не против, что Рита меня мамой будет называть?
Он покачал головой:
– Да, обошли вы меня со всех сторон. Я-то не против, если только она не забудет, что у нее и родная мать есть, какая б она ни была.
– Ура! Спасибо, папочка! – Рита кинулась его целовать, за ней и Марина поцеловала и повторила, улыбаясь:
– Спасибо, папочка!
– Веревки вы из меня вьете…
Днем, когда Рита отсыпалась после бессонной ночи, Марина не выдержала и рассказала все старшим детям. Она зашла зачем-то к Мусе, там был и Ванька. Марина спросила:
– Марунь, ты знаешь музыканта по имени Страйдер?
– Я знаю, – сказал Ванька. – Прикольный такой. А что?
– А ты можешь найти его в Сети?
– Да это и я могу, – Муся быстро набрала в поисковике. – Как ты говоришь, Страйдер? Ой!
– Ни фига себе! – возопил Ванька.
– Мам, он же вылитый Лёсик! Он что, отец?! – изумилась Муся.
– Зашибись! Ну, дела! – бормотал потрясенный Иван.
– Вань, у тебя человеческие слова есть? – возмутилась Марина.
– Мам, да тут иначе и не скажешь! Правда, что ли – отец Лёсика?! Круто! Ай да Ритка! Слушай, он такой классный! Хотя и странный. Музыка у него… такая… как это? Экологическая? Или нет! Психоделическая.
– Психоделическая?
– Нет, нет! Этническая, вот! Он все объединяет: и африканские мелодии, и фламенко. Как-то так.
– Вань, ты посмотри мне потом по Интернету всякие подробности про него, ладно? А ты не слышал, как он к наркотикам относится? Не расширяет сознание? Раз такой странный.
– Не, мам, точно нет! Он наоборот. Даже вроде бы вегетарианец, что ли.
– Ну да, марихуана как раз трава. И опиум.
– Да ну тебя, мам! Он не такой, точно. Я посмотрю. Слушай, но Ритка-то, а? Такая шолопендра, а парень у нее прямо вудиален!
– Ваня!
– Мам, спокойно! Я тебе переведу, – засмеялась Муся. – Ванька говорит, что Рита – такая заноза в одном месте, а парня себе нашла прямо идеального. Так понятно?
– Да при чем тут Вуди Ален-то?
– Мам, да это просто созвучно: в идеале – вудиален!
– Ну, вот что, Вуди Ален! Давай учись говорить нормально, а то кошмар какой-то. Того гляди, сам детей понаделаешь, с ними тоже так будешь изъясняться?! Сын тебе первое слово скажет, а ты ему: «Зашибись»? Да еще неизвестно, что это будет за первое слово!
– «Круто» – скажет, – засмеялась Муся.
– Вот-вот. На Ирочку вся надежда. Ты с ней тоже так разговариваешь?
– Ну что вот напали прямо на меня. И говорю не так, и то не так. Один раз дурака свалял, теперь всю жизнь меня доставать будешь?
– А то! – сказала Марина. – Это ж так прикольно.
Ванька не выдержал и сбежал. Марина с Мусей посмеялись, и Марина вспомнила, зачем пришла:
– Марунь, я что спросить-то хотела. Вдруг в голову пришло: а вы где с Митей жить собираетесь? У нас или у Юли? А то свадьба скоро, надо же подумать, как вам обустроиться.
– Мамулечка, – Муся скроила жалобную мордочку. – Ты только не обижайся, но нам хочется отдельно.
– Да чего ж обижаться, это понятно. Зачем мы вам нужны, мешать только будем. Снимать хотите? Митя потянет?
– Мам, вот ты наверняка уже все знаешь, а притворяешься. А это был сюрприз, между прочим.
– Не знаю, правда. Что за сюрприз?
– Нас Стивен к себе пускает жить! Все равно, говорит, я там только ночую. Вот!
