Затем у эскадрильи пошла полоса неудач. Разбился при посадке первый лейтенант Уолтон, остался жив, но сломал обе ноги, а самолет восстановлению не подлежал. Погиб майор Тэйт, опытный боец, имевший на счету тринадцать сбитых японцев — свалив соколиным ударом четырнадцатого, он отчего-то не ушел на высоту, а погнался в азарте за уворачивающимися "Тони", на вираже потерял скорость и попал врагу в прицел. А капитан Чендлер просто пропал, отбившись от ведущего в густой облачности, Джонсон, бывший с ним в паре, вернулся, а его напарник так и сгинул, и следов не нашли, попался "охотникам", потеряв бдительность, или двигатель отказал над морем?
[69] И это за одиннадцать сбитых японцев — не сказать, что соотношение достойно "лучшего истребителя мира", во Франции "черная эскадрилья" и на "Уорхоках" бывало, достигала такой же пропорции. И целых четыре было на счету у Джимми, отчего так?
Наверное, оттого что ему нравилось летать. И он твердо решил вернуться в Штаты героем. А белые парни были славными ребятами, вовсе не трусами, и отличными пилотами — но было в них и абсолютное нежелание погибать в этой, в общем-то уже выигранной войне. К тому же, как показалось Джимми, никто из них так и не сумел изгнать из себя страх перед норовистой машиной — а потому, не считалось зазорным и отказаться от вылета, если находилась причина. Особенно когда их осталось всего трое — сам Джимми, еще капитан Ральф Уивер, и капитан Джошуа Джонсон. А главным был полковник Барнетт, но он сам не летал, а лишь исполнял административные функции — как во Франции был "мистер Стальной Шлем"
[70]. Еще было три десятка механиков, оружейников, мотористов — жалко лишь что не было Стива Белью, русского эмигранта из-под Полтавы, обслуживающего его, Джимми "уорхок" в Португалии и после во Франции, где он сейчас, ведь "черную" эскадрилью вроде бы, расформировали? А ведь, если честно подумать, именно Стив, у которого, по большому счету, не было ни голоса, ни слуха, сделал Джимми эстрадной звездой, пристрастив его к песням, которые напевал сам. Русским песням — о, нет, Джимми вовсе не был коммунистом, но ведь и Стив Белью, Степан Белов, тоже не большевик, его семья уехала в Штаты когда в Москве еще царь сидел? Что у коммунистов все равны, и никто не посмел бы обратиться к Джимми "эй ты ниггер", это конечно приятно — но ведь у них и собственность запрещена, все общее, своего дела открыть нельзя, и детям не оставить? А добиться, чтобы тебя уважали, можно и здесь — вон, даже генерал оказался хорошим человеком, и Барнетт, и Ральф с Джошуа, будто и не замечают, что я чернокожий — ну а гавнюков вроде Уокера наверное и среди русских хватает?
А русское сейчас в моде. После того, как в этой, самой страшной войне, они, считай что в одиночку, одолели плохого парня Гитлера. Были уже на Одере, в сорока милях от Берлина — когда мы наконец высадились в Гавре. До того была еще Португалия — когда гунны наконец стали там воевать всерьез, то окончательно не сбросили нас в Атлантический океан лишь потому, что русские форсировали Вислу — это вовсе не "красная" пропаганда, а разговоры наших же офицеров, прошедших через португальский ад, когда пал Лиссабон на юге, то никто не сомневался, что Порту на севере продержится максимум пару недель. И так было бы — если бы не русское наступление. Так что русские, безусловно, это хорошие парни, ну а что коммунисты, так у себя дома каждый право имеет устроить такой порядок, какой сам хочет, окей? Да и что нам делить, из-за чего ссориться, ну где СССР и где Штаты — причем и те, и другие, за свободу, колонии никому не нужны! Не то что чопорным англичанам — которые еще тридцать лет назад считали нас, американцев, провинциалами… хотя по правде, тогда мы еще такими и были, в сравнении с Империей на половину мира! И где теперь та Империя — из Индии своей япошек вышвырнули с трудом, теперь им еще надо остальные разбежавшиеся колонии собрать. О прочих же нациях и говорить не стоило — гуннов и макаронников те же русские себе на воспитание забрали. И Франция тоже в счет не идет.
Был Джимми в Париже, "столице моды и культуры", как его белые называют. Видел, как парижане на уличном рынке униженно протягивали ордена своих отцов, с той Великой Войны — купите, мистер, недорого! А парижанки продавали самих себя, за банку тушенки, или пару пачек сигарет, или шелковые чулки. И не в публичном заведении, а в обычной квартире, причем парень, что дверь открывает, оказывается вовсе не сутенер, а муж — но, "ай лайв ю, мсье американский офицер, десять долларов, плиз" — так, что после не знаешь, то ли деньги честно отдать, то ли боксом в морду обоим. Это при том, что в Штатах негра, обвиненного в том, что он был с белой, толпа на первом же дереве вздергивала, до полицейского участка не доводя! Слава господу, что Америку никто завоевать не сможет (не мексиканцев же бояться?), да и у русских как-то выходило, что кто их пытался покорить, тот сам после едва ноги уносил — оказывается, Гитлер был не первым! Капитан Джонсон рассказывал, а он до армии успел в университете обучиться. Был Наполеон, так же до того покоривший всю Европу — а кончилось тем, что русские в Париж вошли. Были поляки, шведы, турки — и все они в итоге, жестоко битые русскими, переставали быть Державами. А это, черт побери, заслуживало уважения — ведь мир, если подумать, еще более жесток, чем окраины Чикаго: в нем нет полицейских, стоящих над всеми, и каждый стоит ровно столько насколько может за себя постоять!
Потому Джимми, как только представился случай достать краску и нашлось время, старательно разрисовал свой Р-80 в уже проверенный "счастливый" камуфляж. Летчики, это такой же суеверный народ, как и моряки. "Русская" окраска, темно-зеленый с черным верх, синий низ, красные пятиконечные звезды на киле и асимметрично на крыльях (чуть меньшего размера, чем положенные опознавательные знаки, чтобы порядок не нарушать). И оскаленная морда зверя — по замыслу, это должен быть медведь, но вышло что-то похожее на собаку. Вообще, это было обычным делом на войне — чего только не красовалось на самолетах ВВС США: ведьмы, скелеты, паровозы, самые разные звери, герои комиксов, ноты, карточные масти, и конечно, красотки в разной степени одетости. Командование обычно смотрело на это сквозь пальцы — хотя ветераны могли вспомнить пару кампаний по запрету "смертельной" символики, как подрывающей боевой дух, и отчего-то, карточной — но как правило, эти попытки успехов не имели, по завершению или вдали от начальства все очень быстро возвращалось на круги своя. Так что полковник Барнетт, увидев во что превратился еще вчера серебристый "шутинг стар", лишь ухмыльнулся, но ничего не сказал. А Ральф сам поспешил намалевать на киле своего истребителя черный пиратский череп со скрещенными костями. Джошуа же рисовать не умел, и потому попросил Ральфа изобразить на борту портрет своей девушки с фотографии, вышло очень похоже. За обещание капитана Джонсона после капитуляции япошек оплатить всем обед в лучшем ресторане Токио, если таковой найдется.
А еще Джимми пел. Чтоб не отвыкнуть, когда кончится война — ведь тот белый, Глен Миллер, пообещал, что еще сделает из него, Джимми, звезду эстрады. И оставил свои координаты, взяв с Джимми обещание немедленно связаться, как только тот будет в Штатах после войны. Это должно быть скоро — ведь вряд ли Япония еще долго продержится? Особенно когда русские тоже вступили — и как радио передает, бьют япошек в Маньчжурии так, что только кровь в стороны летит. А мы на Филиппинах застряли, хотя генерал Макартур уже в Манилу торжественно вступил — но из этих проклятых джунглей, с сотен и тысяч островков, еще до конца века можно самураев выковыривать, пока они там от старости все не перемрут! Хотя армейским можно посочувствовать — сколько их тут полегло? Рассказывали про бой возле Багио, когда несколько замаскированных у дороги "пантер" три дня сдерживали наступление едва ли не целой дивизии, перебив из засады полсотни танков, бронетранспортеров и грузовиков
[71]. А ведь, как разведка сообщает, на тех конвоях из Германии и "тигры" были — хорошо что их на Филиппинах не оказалось, наверное в самой Японии нас ждут.
