Хрен им конечно, а не Самостийна Украина! Не удержатся, раздавят. Зато какая оплеуха Советской Власти — если Киев будет захвачен УПА, хотя бы на один день! И ведь Кириченко после такого — конченный человек, даже если бы и не был до того замазан, как допустил? Не удивлюсь, если Кук ему перспективы разъяснил, не вдаваясь в конкретику, "будешь упираться, получишь по полной программе". Ну а дальше, как там в каком-то романе Бушкова, "нам не нужен скомпрометированный начальник таможни — нам нужен ручной начальник таможни". Вот только в одном ты ошибся — учил же Ленин, "никогда не играть с восстанием, если нет решимости идти до конца". То есть, это процесс динамический — стронув с места, надо рвать вперед, забыв про тормоза! Пытаться же балансировать, угрожая — ну, "мятеж не может кончиться удачей — в противном случае, зовется он иначе"!
Хотя для Шухевича и Кука это не будет поражением. Не им же умирать — Кук точно не будет на линии огня, и удерет, едва лишь запахнет жареным. Ну а павшую пехоту никто не жалеет. Зато после УПА зарекомендует себя как крупная сила, способная даже к таким операциям! А позицию такой силы уже следует учитывать в политическом раскладе — то есть, конечное положение лучше начального, выигрыш налицо!
Паранойя? Шизофренический бред, который тоже бывает безупречно логичен? Однако, пока не доказано обратное — есть вероятность, что именно в этом подлинный План врага! Ну за каким еще чертом Кук приперся в Киев, притащив с собой так с тысячу боевиков? А после скажет им, хлопцы, по домам?
Так что, работаем, мужики — за Родину. За Сталина!
Лючия Винченцо (Смоленцева). Киев, гостиница "Националь", ночь на 22 июня 1944.
Вся жизнь — это процесс постоянной борьбы добра со злом.
Так говорил отец Серджио — а кто может лучше это знать, чем легат самого Папы, а теперь еще и кардинал, назначенный послом к Сталину от Святого Престола? И только ему, бывшему моим духовным наставником, я благодарна за то, что мой рыцарь, храбро сражавшийся в битвах с целой армией Тьмы, решился наконец сделать мне предложение. Взамен святой отец попросил об одной маленькой услуге, и теперь, прости меня мадонна, у меня есть тайна даже от собственного мужа — но о том скажу после.
Все начиналось как приключение, как "Индиана Джонс" — который в наш майский приезд в Рим уже показывали в римских кинотеатрах. Дворцы Ватикана, величественные даже после того надругательства и разрушений, которых подвергла их армия Сатаны (ведь объявил же сам Папа, что Гитлер, это то ли воплощение его, то ли одержимый им — не настолько я сильна в богословии). Награда из собственных рук Папы, дающее причисление к итальянскому дворянству — знаю, что у русских с их революции это не в чести, но думаю, они не будут в обиде, если приезжая в Италию я буду именоваться "дамой"? И торжественная церемония в Соборе Святого Петра — о, мадонна, сколько я знаю, тут за все века таинство брака заключали лишь королевские особы! Но отец Серджио сказал, что бракосочетание рыцаря, спасшего Его Святейшество, и поймавшего самого Великого Врага, и той, кто была его спутницей во втором деянии, это событие, равнозначное свадьбе королей, а кроме того, это будет, в символическом виде, союз между СССР, самой сильной Державой в Европе, и Италией, разоренной ужасной войной — высокая политика, одобренная Папой.
Самой большой проблемой было мое платье. Мой рыцарь был в парадном мундире русского майора, со всеми наградами — да, русские выглядят бедно в сравнении с нашей итальянской пышностью, но они говорят, что "истинное золото мало блестит", и любопытно, что гарибальдийцы в этом им подражают — так, Красные Бригады, охраняющие Ватикан, считают честью заступать на посты "в том виде, как они входили в Рим", в камуфляжных комбинезонах русского образца, а не в средневековых доспехах. И я была именно так одета при награждении — но венчание, это совсем иное дело, ну зачем рыцарю солдат вместо невесты? Я была в отчаянии — но отец Серджио помог и тут. Помню, как я стояла неподвижно, как манекен, в лучшем римском ателье — а вокруг меня суетились, наверное, два десятка человек, примеряли, подгоняли, щелкали ножницы, рядом стрекотали машинки. И сначала на меня хотели нацепить что-то с широченным кринолином, но я воспротивилась — как я в нем пройду в дверь, а главное, как я после сверну и увезу с собой это чудо, себе на память?
А после были наши три дня в Риме, о мадонна, я была самым счастливым человеком! Май, весна, цветы, пусть все это пока еще соседствует с развалинами, но сердце греет, что отродья сатаны, учинившие это, низвергнуты в ад и не вернутся на землю! И уже запустили фонтаны, и мы бросили туда по монетке, я и мой рыцарь — я уже знала, что мне предстоит путь в далекую Россию, но думаю, русские не настолько суровы, чтобы запретить мне когда-нибудь приехать и увидеться с братом, или с отцом — я очень надеюсь, что он вернется из Африки, ведь война завершилась, и солдаты возвращаются домой.
После снова была Специя. Русские обустраивались там надолго, у причалов стояли их корабли — но не было уже большой подводной лодки, нам никто ничего не сообщал, и лишь через две недели я узнала, что К-25 ушла назад на север и не вернется больше сюда. Помню француза, с фамилией Кусто, приехавшего с семьей и командой помощников — мой рыцарь отчего-то проявлял к нему большой интерес, и бывало, они беседовали часами, по вечерам. И конечно, каждый день была тренировка — русбой, стрельба, тактика на местности, или в сооруженном русскими "доме ужасов", где надо было пройти лабиринт комнат, лестниц и переходов, поражая внезапно появляющиеся мишени, сначала в обычных условиях, затем добавлялся бьющий в глаза свет, чередующийся с темнотой, звуки выстрелов и взрывов, дым, разлитое на полу масло, и самое для меня неприятное, вонь гнилого или горелого мяса. А вот русбой был для меня легким — никто меня не бил, лишь обозначали удары и броски; после я узнала, что мой рыцарь предупредил, кто будет неосторожен, с тем он после сам отработает в полный контакт, "имейте совесть — она же наследника носит". Хотя срок у меня всего два месяца, и нисколько пока не мешает, и даже на глаз незаметно.
Боялась ли я — да нисколько! С марта в гарибальдийских бригадах, я уже достаточно общалась с русскими, чтобы понять, они столь же цивилизованны и культурны, как любая европейская нация. И характером чем-то похожи на итальянцев — так же непосредственны и открыты. И как я смеялась, когда увидела случайно попавшую в Специю газету из Неаполя — где были нарисованы какие-то жуткого вида существа, даже не люди, с красными звездами на ватниках и шапках, хватающие бегущих в ужасе итальянок. Южане всегда были неотесаной деревенщиной, верящей глупым слухам — мадонна, вразуми их тупые мозги, стоило сбрасывать власть сатаны-гитлера, чтобы посадить себе на шею дона Кало с его бандитами? Италия знала всякое — но правление мафии, еще никогда!
Конечно, я беспокоилась, куда мы поедем. В Италии все же очень редко бывает снег и никогда — морозы. В то же время ходили разговоры, что "спецназ", что мой рыцарь обучает в Специи, вернут на Черное море, это не слишком далеко, и погода там похожа на нашу. Но пять дней назад пришел приказ, собраться и лететь. Так же было, когда отправлялись ловить Гитлера. Что будет на этот раз?
