Вполне реально Украину сделать "и житницей, и кузницей". Кстати, и здравницей. И все это, господа гуманисты, Пантелеймон наш Кондратыч и Лаврентий наш Палыч, возможно только при одном условии: если на самом начальном этапе строительства всей этой благодати, которая и остальной Союз за собой локомотивом потянет, никакая сука не будет слишком уж часто взрывать элеваторы, поджигать и травить поля и убивать грамотных агрономов, которых, откровенно говоря, и так с гулькин хер по сравнению с потребным количеством. Нам еще одного тридцатого года, года раскулачивания, когда на той же Украине лишь ленивый с обрезом не бегал и в райкомовские окна не палил — не надо!
И вот ради этого — товарищ Кук и елико возможно большее количество радикально настроенных товарищей должны служить нашей советской Родине, исправно удобряя своими телами ее почву. Так-то можно бы было и найти разумный компромисс, и Куку позволить тихо себе доживать жизнь кооператором и средней руки чинушей, и всех ОУНовцев, согласных попросту не стрелять, простить и отпустить. Можно даже и присоединить к Украине что-нибудь большое и вкусное — чего уж там, пока все это будет в составе СССР, вполне можно было бы и потерпеть.
Но — не сейчас. Впереди — серьезные, страшные, выматывающие бои на восемь сторон света. Чтобы приступить к ним во всеоружии — придется рисковать.
Товарищ Сталин был спокоен. Ведь работа стратега — это грамотно расставить фигуры на доске. Вывести свои войска на выгодные, в сравнении с противником, позиции, снабдить всем необходимым, и чтобы со стороны никто не вмешался, фигуры не смешал. А дальше — уже дело командиров поля боя, победные планы реализовать.
Анна Лазарева (по документам, Ольховская). Киев, вечер 22 июня 1944.
Это — война. И никто пока не придумал, как на ней обойтись без потерь.
Но совсем другое дело, когда ты видишь тех, кого посылаешь, возможно на смерть. А они идут, потому что верят тебе — сказавшей, так надо. Верят, что ты знаешь путь к победе. А ты, по большему опыту, знаешь — что вернутся не все.
Бригадмильцы — добровольные помощники милиции. Читала, что после были "дружинники", кто ходили с красными повязками по вечерним улицам, усмиряя хулиганов. Бригадмильцы же могли, вместе с милицией, идти и против опасных преступников, участвовать в дознании, наружном наблюдении, опросе свидетелей — конечно, лишь наиболее подготовленные из них. Но передо мной сейчас стояли шестнадцати, семнадцатилетние мальчишки — более взрослые парни, среди которых были и фронтовики, ушли на пополнение отрядов самообороны.
Хотя шестнадцать-семнадцать, это возраст героев "Молодой Гвардии". Фильм, снятый максимально близко к реальным событиям, ну может, чуть приукрашенный, был показан народу в мае, всего через несколько дней после Победы. Этим же мальчикам не довелось воевать, им в армию идти еще через год-два. Но они жили в Киеве, и еще недавно видели оккупантов на улицах, облавы и расстрелы — на себе испытали, что такое фашизм.
Они несмело входили в комнату, мимо охранявших двери Вальки и Рябого, в полном боевом облачении — в комнату, даже целый зал, выделенный для размещения нашей команде, и персонально мне — не номер "Националя", но уж точно, безопаснее! Мы с Лючией можем, и занавеской отгородясь — как еще на моей памяти, в двадцатые, в Питере бывало, в одной комнате жили несколько семей. А вместо кроватей на выбор — или сдвинутые стулья, или брошенные на пол матрацы. Куча снаряжения у стенки, там возились Влад и Мазур. Лючия незаметно сидела в углу. А я и Смоленцев стояли перед строем выбранных для нашей задачи. Еще присутствовал опер угро Кныш, производивший отбор — на его привлечении настояла я, изучив его биографию и решив, что мнение опытного человека лишним не будет.
Как объяснить мне этим ребятам, год назад встречавшим здесь Красную Армию и поверившим, что Советская Власть отныне навсегда — отчего эта Советская Власть не сумела защитить их родной город от вторжения бандеровцев, тех же фашистов, лишь с желто-блакитным флагом? Львовский погром, Волынская резня, да и к Бабьему Яру не одни немцы, но и их бандеровские прислужники хорошо руку приложили. Победа уже — и опять, как это стало возможным?
— Так и скажи: немецких фашистов разбили, а украинские остались — шепнул мне Юрка — овечками притворились, гады, а как случай представился… Фашизм, он ведь национальности не имеет — где есть, одна нация это высшая раса, а все вокруг, недочеловеки, это фашизм. Хоть фрицевский, хоть хохляцкий, хоть даже еврейский или цыганский, а что, могу представить! Или негритосский — вон, в этой Африке что-то уже всерьез есть!
Я чуть заметно улыбнулась, вообразив фюрера с пейсами или чернокожим. А ведь Смоленцев прав — истребляя немецкий фашизм, мы были слишком добры к его прихвостням, особенно к близким нам по крови. Но сказано ведь — змею в живых не оставляй, а отрубай ей голову, не то укусит снова.
И я нашла нужные слова. Но это была лишь присказка. Теперь мне надо было объяснить этим мальчишкам, что требуется от них — вовсе не встать в строй с оружием в руках, как они надеялись!
— Вы слышали, что в штабе округа на Воздухофлотской уже сидит генерал Ватутин, который уже освобождал Киев от немцев год назад. Красная Армия уже здесь, рядом — вы хотите знать, отчего она не раздавит бандеровскую сволочь, как фашистов? Так я отвечу — бандеровцы прячутся за спинами населения — ваших отцов и матерей, братьев и сестер. Вы знаете, что бывает с городом, который берут штурмом, с применением танков и артиллерии — так спросите у товарища майора, он был среди тех, кто добивал фашистского зверя в Берлине. Кроме бандер, которых не жалко, на улицах будут наши люди, вышедшие туда по неразумению. И это ваши родные и друзья — так уговорите их уйти по домам. А когда останутся одни фашиствующие мерзавцы — Красная Армия придет с возмездием!
Дальше было легче. Всего лишь отвечать на вопросы. Это не так сложно — если говорить правду.
— Откуда тут бандеровцы? Достоверно установлено, что в Киев вошло их больше тысячи, все хорошо вооружены. Вряд ли они пришли просто погостить, посмотреть, и уйти назад.
— Они рассчитывают на вашу несознательность. Тысяча боевиков — и еще десять тысяч присоединятся по глупости. Помните, какое у них знамя — "самостийна Украина"! Про перевод в АССР в газетах читали — так знаете ведь, то вся разница, это что союзная республика теоретически может выйти из состава СССР, а автономная уже нет. Для вас это имеет значение — да еще такое, чтобы идти под пули? Смех — хорошо. Но бандеровцы и будут орать, "не отдадим, не позволим", в автономные — а по сути это то же "за самостийну Украину".
— И ради того, чтобы вы им поверили, они будут врать о чем угодно. Что Москва хочет весь хлеб забрать, что цены вырастут вдесятеро, что украинский язык будет запрещен — откуда я знаю, на что хватит их злобной фантазии, если они врать у Геббельса учились?
— Цены — так подумайте сами. Все началось с того, что обнаружилось, некоторые кооперативы и артели на востоке — наверное, не только там, но пока узнали про эти — передавали часть выручки бандеровцам. В лесных норах ведь тоже хочется есть? НКВД пресекло это безобразие — вот бандеровцы и притащились в ответ в Киев, желая отомстить. Так я спрашиваю, какие будут цены завтра, если в новых кооперативах никому ничего лишнего отдавать не придется? Арифметику в школе все учили? Хотя по честному, в самом начале цены могут и чуть вырасти — пока дело по-новому не наладим.
