В стеклянный «фонарь» с воем ворвался ветер. Пыль и перья взметнулись вихрем, вылетели наружу, как призрачное знамя, и разлетелись во все стороны.
Взяв Шарлотту на руки, Джиллиан понес ее вниз по лестнице. Ступени без перил походили на бесконечную спираль, уходящую куда-то в пропасть. На первом этаже Джиллиан заметил одеяла и ящики с провизией – должно быть, Шарлотта велела привезти их сюда, когда поселилась на маяке. Там же обнаружилась бочка с питьевой водой. Уложив Шарлотту на пол, Джиллиан оросил ей лицо водой, заставил прополоскать рот. Немного воды попало и в ноздри. Она откашливалась и сморкалась, вместе с водой выходила и ядовитая пыль.
Снова подняв Шарлотту, Джиллиан спустился в потайной ход, ведущий в замок.
На западе виднелись заснеженные вершины, за ними только-только скрылось солнце. За холмами уже показались башни Ушгули, похожие на высокие надгробия. Дорога была истоптана целым стадом коз, которых пастух только что гнал в деревню.
С востока к Ушгули приближались молчаливые утомленные всадники. Группу возглавляла Мария. За все время пути она не сказала ни слова – даже Ауре, которая скакала прямо за ней. Сильветта и Лисандр сидели на одной лошади: старик уже не мог сам держаться в седле.
При штурме монастыря погибли пятеро сванов. Товарищи вели под уздцы их лошадей, перекинув тела погибших через седло.
Обезображенные трупы де Диона и двух рыцарей ордена навеки остались в пустом монастыре. Даже после смерти сваны мстили за павших друзей: рубили тела врагов саблями и били прикладами.
Двое сванов, насмерть забившие Кристофера, в бою не участвовали. Вместе с его телом Мария отправила их в Ушгули – готовиться к похоронам. Ауре не оставалось ничего другого, кроме как поверить, что сванка раскаялась. Сил для мести у нее уже не было. Стоя над изуродованным трупом де Диона, Аура ничего не чувствовала. Ни радости, ни торжества. Лишь ледяное безразличие.
Жительницы деревни встречали их чаем, самогоном и похлебкой, кипящей в котлах. Лисандра уложили в постель в доме матери Марии. У него начался жар, он бредил. Травник, которому сванка поручила выхаживать старика, заверил, что через неделю тот встанет на ноги. А пока и думать нечего о трехдневном путешествии до Сухума, не говоря уже о возвращении в Германию.
Мария проводила Ауру и Сильветту на кладбище на окраине деревни. Гроб с телом Кристофера стоял в часовне, кругом горели свечи. У дверей ожидали мужчины с факелами. Пока сестры в последний раз прощались со сводным братом, Мария была рядом.
Кристофера похоронили. Аура заказала у каменотеса большую плиту – такую, чтобы закрыла всю могилу. Мать Марии пообещала проследить, чтобы указание Ауры в точности выполнили.
Мария молилась, стоя на коленях перед могилой. Безмолвно шевелила губами. В свете факелов Аура увидела слезы на ее щеках.
Наконец жители деревни разошлись, у свежего холма остались только Аура и Сильветта с одним факелом. Ветер шумел на склонах гор, завывал в деревенских башнях. Отблески пламени дрожали на лицах сестер, могильный крест отбрасывал длинную тень на луг недалеко от кладбища.
– Что ты собираешься делать дальше? – спросила Аура, не отводя взгляда от могилы Кристофера.
– Сейчас я больше всего на свете хочу спать! И ни о чем не думать, – ответила Сильветта. Она устала, как и все, кто вернулся из монастыря. Но в голосе ее звучали нотки надежды: – А что бы ты делала на моем месте?
«Она понимает, – подумала Аура. – Понимает, что впервые у нее есть возможность распоряжаться собственной жизнью».
– Какая разница, что делала бы я? – сказала Аура. – Да ведь ты и сама знаешь, что делать. – Она вдруг вспомнила, какое обещание дала Лисандру. – Здесь, в деревне, Лисандр в безопасности. Мать Марии о нем позаботится. Придя к нам на помощь, Мария доказала, что ее намерения чисты. Лисандр – старый человек, однажды он…
– Тихо и незаметно умрет. Ты ведь это имела в виду?
– Да.
– Тогда мне нужно быть рядом.
– Ты уверена, что он этого хочет? – с сомнением спросила Аура. – Лисандр сделал все возможное, чтобы ты запомнила его хорошим человеком, стерла из памяти его постыдные деяния. Ради тебя он даже изменил свою жизнь. Но захочет ли он, чтобы ты видела его смерть? Как она придет и заберет его с собой, как и всех прочих смертных? Не похоже на Лисандра…
Опустившись на корточки, Сильветта задумчиво пересыпала с ладони на ладонь землю с могилы Кристофера.
– Наверное, надо просто спросить его?..
– Тогда иди, – согласилась Аура. – Я подожду тут.
Так она и поступила. Ждала час, два. У могилы, наедине с Кристофером – братом, которого раньше ненавидела, а теперь уважала. И вот, оставшись одна на этом кладбище в горах на краю света, она плакала оттого, что они так и не стали семьей. До этого у могилы плакала Мария, а теперь и Аура, опустившись на колени, гладила рукой могильный холм.
«Однажды на этой земле взойдет зеленый росток, – печально думала Аура. – Своими острыми, как маленькие лезвия, листочками, он попробует пробиться наружу. Но упрется в каменную плиту. Плиту, на которой будет высечено имя Кристофера. Только он сумеет подчинить себе бессмертие. Только он».
Наконец Сильветта вернулась и сообщила сестре о своем решении.
Наутро они оседлали лошадей, и Мария повела их по зеленым долинам Сванетии обратно к Черному морю.
Эпилог
В воздухе звенело эхо только что прошедшей грозы. Лишь на севере непредсказуемое безумие стихии сменяется абсолютной тишиной – такой, будто сама природа затаила дыхание. Вот ветер в сумасшедшем танце мечется среди трав на равнине, а в следующий миг кругом воцаряется благоговейная тишина.
Впервые у Ауры перехватило дыхание при виде этих заболоченных лугов. Экипаж раскачивался, приближаясь к светло-желтым дюнам. На востоке вспорхнула ввысь стая птиц и тут же растворилась в небе. Как будто облако, проносясь над этими пустынными просторами, обронило свою тень, а теперь та вновь унеслась в небо.
Линия горизонта, казалось, отодвигалась все дальше и дальше, словно была лишь миражом. Аура знала: расстояние увеличивается только от ее нетерпения. Чувствовала она себя великолепно, но ее тревожила мысль о возвращении домой: кто знает, что ее там ждет?
От кучера они с Сильветтой узнали, что в последние недели в замке чего только не происходило. Сперва госпожа Инститорис распустила всех слуг. Затем в деревню явился чудной старик. Он искал врача, а когда тот пришел на берег, то обнаружил в лодке другого старика, раненого. Вскоре в деревне стали распространяться слухи: дескать, Шарлотта Инститорис прикована к постели тяжелым недугом, да к тому же ослепла. Тогда же всех слуг, кроме Якоба, снова вызвали в замок. На работу их нанимал мужчина, очевидно, располагавший доверием хозяйки и действовавший от ее имени. Аура попросила описать этого человека, но кучер ни слова не смог сказать о его внешности: сам он его не видел.
