Часовня оказалась небольшой – размером как две столовые. Справа и слева шли ряды старых деревянных скамеек, у передней стены высился каменный алтарь. На четырех витражах двухметровой высоты изображались библейские сцены.
Оглядевшись, Кристофер понял: часовня пуста. Здесь не было ни одного укромного уголка, куда могли бы спрятаться Шарлотта с бароном, разве что они расположились прямо на холодном полу за алтарем.
Часовню освещала только масляная лампа, оставленная у подножья алтаря. Рядом чернело квадратное отверстие в полу.
Осторожно приблизившись к краю, Кристофер глянул вниз. Крутая лестница тонула во мраке, виднелось лишь несколько первых ступенек.
Юноша взял лампу, видимо, оставленную Фридрихом, и стал бесшумно спускаться. Снизу повеяло холодом и запахло сыростью. Наверное, это и был один из тайных ходов под морем, о которых рассказывал Нестор за день до смерти, – тот, что вырыли когда-то пираты на случай внезапного бегства.
Лестница уходила метров на десять в глубину, становилось все холоднее. Свет лампы бросал отблески на влажные стены. Там и сям на камне виднелись островки плесени. Кристофер поморщился, представив себе, какие твари тут водятся.
В конце лестницы оказался тоннель высотой метра два, уходивший прямо в темноту. Через каждые несколько шагов встречались массивные балки – они поддерживали свод.
Кристофер остановился и прислушался. Тишина. Ни голосов, ни шагов. Либо Шарлотта и Фридрих где-то остановились, либо уже миновали тоннель, если он на самом деле короче, чем кажется в темноте.
Кристофер покрепче сжал лампу и продолжил путь. От мысли, что прямо над головой бушует море, захватывало дух. Он обливался потом, несмотря на холод. Страх нарастал с каждым шагом, но ведь Шарлотта и Фридрих только что шли тем же путем, и это придавало Кристоферу мужества.
Пройдя метров семьдесят или восемьдесят, Кристофер заметил, что тоннель начал подниматься. Еще через несколько шагов каменный свод кончился и перешел в земляной. Видимо, Кристофер проходил под одним из пяти островов, окружавших замок. И в следующий миг он понял, под каким именно.
Кристофер так и замер на месте, едва сдержав крик. Прямо над ним в свете качавшейся лампы вырисовывались какие-то неясные очертания. Да ведь это гробы! Одни хорошо сохранились, другие совсем рассыпались от старости. Днища выступали из земли, и там, где дерево прогнило, свисали потемневшие от времени и грязи человеческие кости. В мерцании тусклого света виднелись очертания черепов и ребер, длинные кости покачивались, словно хрустальные подвески на люстре. Белые клочья паутины развевались на ветру.
Здесь, на острове-кладбище, пираты когда-то хоронили своих мертвецов. По-видимому, на протяжении столетий гробы проседали, пока наконец не провалились до самого свода тоннеля.
Кристофер, пригнувшись, пробирался под кладбищем. Он ждал, что вот-вот какой-нибудь полуистлевший мертвец схватит его в наказание за любопытство. От одной мысли об этом по спине бежали мурашки.
Пройдя примерно половину пути под кладбищем, Кристофер разглядел впереди лестницу, ведущую наверх к открытому люку. Снова послышались голоса, но слов было не разобрать.
Кристофер испугался, что свет его лампы могут увидеть наверху. Но Шарлотта и Фридрих, видимо, увлеченные друг другом, ничего не замечали.
Скрепя сердце Кристофер погасил лампу и пошел дальше. Темнота вокруг стояла непроглядная, лишь через люк пробивался слабый свет свечей. Кристоферу не терпелось поскорее выйти из подземелья. Он спешил, то и дело натыкался на скелеты, паутина лезла в лицо.
Превозмогая отвращение, юноша добрался до лестницы, остановился и прислушался. Шепот сменился напряженным дыханием, перебиваемым тихими стонами Шарлотты. С минуту Кристофер стоял в нерешительности, пытаясь собраться с мыслями. Наконец, поборов страх и волнение, он стал бесшумно подниматься по ступеням. В конце двухметровой лестницы виднелся люк. Он выходил в круглое помещение – очевидно, склеп посреди острова-кладбища.
Кристофер осторожно выглянул из люка. От круглого отверстия лучами расходилось двенадцать каменных постаментов, на которые ставят гробы во время прощания. В изголовье каждого постамента в стену были вмурованы каменные плиты. За ними покоились предки Инститорисов. В склепе был даже камин, чтобы те, кто приходит сюда вспомнить умерших, не мерзли. В камине полыхал огонь: по всей видимости, Фридрих побывал здесь еще днем.
На каждом постаменте горело по свече. Кроме одного: там лежали одеяла и подушки, а на них в мерцании света были хорошо видны два обнаженных тела. Кристофер покрылся холодным потом, увидев приемную мать в страстных объятиях Фридриха. Глаза закрыты, с губ срываются стоны. Шарлотта извивалась всем телом, жарко целовала Фридриха. Огонь в камине не сильно согревал промозглый склеп, но любовники не замечали холода. Судя по небрежно разбросанной одежде, времени даром они не теряли.
Боясь, что его заметят, Кристофер то и дело прятался обратно в люк. Он понимал, какая тайна ему открылась и как много для приемной матери будет значить его молчание. И не сомневался: наступит день, когда это ему пригодится.
Еще некоторое время Кристофер следил за парой, прикидывая, какую выгоду можно извлечь из чужой тайны. Он прислушивался к клятвам, которые нашептывали друг другу любовники, наблюдал за их движениями, запоминал все до мелочей. Кристофер наслаждался мыслью, что отныне Шарлотта будет принадлежать ему так же, как Фридриху, но не телом, а душой – это даже лучше. Ведь тот, кто имеет власть над Шарлоттой, может распоряжаться всем замком Инститорисов.
Наконец Кристофер спустился по лестнице и зажег масляную лампу. Как на крыльях он летел по мрачному тоннелю назад к часовне.
И там его ждало третье за день открытие.
У алтаря с закрытыми глазами молился Даниэль. Кристофер сперва не заметил его и уже почти вылез из люка, но в последний момент погасил лампу и спрятался. Только благодаря своей осторожности Кристофер и на этот раз не попался. Еще когда он только поднимался по ступенькам, он уже старался не шуметь: вдруг кто-то из слуг, живущих в замке, ходит сюда молиться по вечерам. Но вот кого Кристофер никак не ожидал увидеть здесь на коленях перед алтарем, так это Даниэля.
Он и не подозревал в сводном брате такой набожности. Но еще больше Кристофер удивился тому, что Даниэль наверняка заметил открытый люк, но не спустился туда. Стало быть, он знает, кто и зачем посещает остров-кладбище. А вот догадывается ли Шарлотта, что приемному сыну известно о ее ночных похождениях?
Но если Даниэль так религиозен, то, с его точки зрения, Шарлотта совершает страшный грех. И тут Кристофер понял: именно поэтому Даниэль и молится. Он просит Всевышнего простить Шарлотте ее прегрешения. Как благородно с его стороны.
Кристофер усмехнулся. Брат Маркус воспитывал его в христианской вере, но в глубине души он всегда сомневался в постоянном незримом присутствии Господа.
Кристофер молча наблюдал за Даниэлем, все еще погруженным в молитву. Зажмурившись, тот бормотал что-то невнятное. На алтаре одиноко горела свеча. Отблески пламени блуждали по огромному деревянному кресту над алтарем, мерцали в витражах стрельчатых окон. Один из витражей изображал Богоматерь, над которой витает Святой Дух.
