– Часы мне и не снятся, – мрачно напомнил он матери.
Слуги накрыли на стол. Тесс недоуменно смотрела в свою тарелку. На ужин подали рыбное филе, вареный картофель с петрушкой и несколько салатов.
– Ты не любишь рыбу? – спросила Аура. Во время долгой поездки в поезде малышка не ела ничего, кроме бутербродов, и запивала их водой.
– Она… горячая, – с трудом выговорила Тесс.
«Ну конечно!» – осенило Ауру. Таким образом удалось выяснить хоть что-то о жизни Тесс в подземелье: выходит, ей там давали только холодную пищу.
– Принесите несколько бутербродов, лучше всего с вареньем, – велела она слуге.
Джиан тут же оживился.
– Мам, можно и мне?
– Конечно, – вздохнула Аура.
Кристофер усмехнулся.
– Вот уж не думал, что ты умеешь так хорошо обращаться с детьми, – сказал он.
За ужином Джиан расспрашивал взрослых, как прошло путешествие. Он думал, что Аура ездила в Вену повидаться со сводным братом. Еще несколько недель назад мальчик ничего не знал о своем пропавшем дяде, как, впрочем, и об отце. Ауре до сих пор было трудно говорить о Джиллиане, даже спустя столько лет. Возможно, оттого, что она и сама его почти не знала.
«А ведь не зря говорят, будто едва знакомый человек может изменить всю твою жизнь», – порой размышляла Аура. Конечно, она понимала, что Джиллиан не просто случайный незнакомец. Но временами ей нравилось осмысливать свою жизнь, загоняя ее в общепринятые рамки – так было легче. Она чувствовала себя обыкновенной девушкой, дочерью самого обыкновенного отца. Впрочем, подолгу жить в иллюзиях Аура не умела.
Уже подали десерт, когда в коридоре послышались шаги. Дверь распахнулась – в зал как будто ворвался вихрь.
– Как ты посмела привести его в мой дом?!
Голос Шарлотты не изменился. Только вместо пестрых нарядов появилось черное платье, слишком свободное для нее. На первый взгляд могло показаться, будто Шарлотта наложила на лицо чересчур много белил, но на самом деле это ее кожа так побледнела. Она была в шляпке, украшенной ракушками, будто небрежно разбросанными прибоем на песке. На шее – массивные ожерелья, тоже из ракушек, на руках – браслеты. Ресницы и губы ярко накрашены – впрочем, вкуса Шарлотте было не занимать.
Впервые за четыре с лишним года она вышла из своей комнаты.
Джиан, сидевший рядом с Тесс ближе к двери, испуганно вскочил, но не растерялся и схватил девочку за руку.
– За мной! – шепнул он, и дети тут же скрылись под столом.
Кристофер встал, упершись кулаками в стол.
– Мама, – произнесла Аура с напускным спокойствием, хотя с трудом сдерживала волнение. Она знала, что невозмутимость – единственное средство от припадков Шарлотты. – Мама, прошу, составь нам компанию. – Иногда простая вежливость усмиряла гнев матери.
Но в этот раз не сработало. Шарлотта по-прежнему стояла в дверях и, плотно сжав кроваво-красные губы, указывала пальцем на Кристофера.
– Здравствуй, мама, – тихо произнес тот.
Джиан и Тесс притихли под столом, опасаясь, что страшная старуха в черном их заметит. Для Джиана Шарлотта была чужой. Дети испугались даже больше, чем Кристофер, она казалась им ангелом мести во плоти.
Аура была готова к семейному скандалу, но не думала, что он случится так скоро. Сейчас для них с Кристофером главное – понять, где и как искать Сильветту. К тому же Аура не знала, надолго ли Кристофер задержится в замке.
Она хотела еще раз обратиться к Шарлотте, но та молча повернулась и вышла из зала. Некоторое время из коридора доносился звук ее стремительных шагов.
В столовой повисла тишина. Аура чувствовала себя жертвой кораблекрушения, чудом выжившей в бурном море.
Испуганные дети выползли из-под стола и вернулись на свои места. Молчание прервала Тесс. Она посмотрела на Кристофера широко раскрытыми глазами и сказала нечто такое, что потрясло всех до глубины души:
– Почему ты убил бабушкиного друга?
– Откуда она могла узнать? – Кристофер откинулся на спинку бордового кожаного кресла, обивка под ним скрипнула. – Лисандр рассказал? – Он не отрывал взгляда от огня в камине.
– Маленькому ребенку? – Аура задумчиво покачала головой. – Но зачем?
– Чтобы разжечь ненависть к семье или… – Он умолк, махнув рукой: – Да кто его знает…
Аура и Кристофер сидели в бывшем кабинете Нестора. Он пустовал много лет, пока Аура не обнаружила, как там уютно. В последнее время она часто уединялась в кабинете, когда уставала от работы в лаборатории. Здесь, в западном крыле замка, прямо над семейной библиотекой, она могла побыть наедине с собой.
За витражными окнами совсем стемнело. Старинную люстру давно никто не зажигал, и комнату освещало лишь пламя в камине. От него исходило приятное тепло. Во время разговора Аура и Кристофер не отрывали взгляда от огня. Аура вспомнила вычитанную где-то фразу: «Влюбленные смотрят друг на друга, а друзья – в одну сторону». Значит ли это, что они с Кристофером стали друзьями?
Аура не назвала бы это дружбой, скорее перемирием.
– Тесс лучше спать в комнате Джиана, – сказала она. – Хотя бы до тех пор, пока она не освоится в замке. Мне кажется, она немного оживает в его присутствии.
– Твой сын действует на женщин так же, как его отец.
– Ревнуешь? – Аура думала, что Кристофер пошутил, но слишком уж серьезно прозвучал его ответ.
– Уже не ревную. – Помолчав, он спросил: – А Джиан тоже…
– Гермафродит, как и Джиллиан? Нет, у него нет никаких женских признаков. По крайней мере, внешне.
– Если ты читала отцовские книги, то, наверное, знаешь, какое значение алхимия придает гермафродитизму.
– Конечно. Он символизирует стремление алхимика к совершенству, – ответила Аура. – Слияние мужского и женского начал определяет ход вещей в мире. Зачатие – лишь один из примеров. Оба начала присущи всем людям, и алхимик на пути к совершенству должен отыскать их в себе.
Отблески пламени дрожали на худом лице Кристофера, когда он процитировал из Библии:
– «И сказал Господь Бог: нехорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, соответственного ему. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку».
– Вот, по христианским канонам даже в теле Адама было женское начало, – подхватила Аура.
– Получается, что первый человек был гермафродитом. И последний, совершенный человек, тоже будет гермафродитом.
Вдруг Аура поняла, к чему Кристофер клонит.
– Ты думаешь, Лисандр был так привязан к Джиллиану, потому что…
– Потому что сам его так или иначе создал, – перебил ее Кристофер. – Либо он сам, либо какой-то другой алхимик.
