– Но ведь речь идет о символическом объединении мужского и женского! У алхимика нет цели создать человека!
– Его цель – соединить мужское и женское начало, – повторил Кристофер.
– В переносном смысле, – настаивала Аура, – а не в буквальном.
– А вдруг кому-то все же это удалось?
– Джиллиан – человек, а не результат эксперимента! – Аура попыталась собраться с мыслями. – И даже если так, это уже неважно. Джиллиан мертв.
Но его сын жив. Его сын, Аура! Подумай сама, может ли существо, искусственно созданное алхимиком, произвести на свет нормального ребенка?
– Хочешь сказать… – гневно начала Аура, – Джиан – ненормальный?
– Ты это нарочно?.. Или действительно ничего не замечаешь?
Аура просто не могла слушать такое спокойно. Ведь речь шла о ее сыне! И отнестись объективно к словам Кристофера для нее было невозможно.
– Что ты хочешь сказать? – В ее голосе слышалась угроза.
Кристофер вздохнул.
– Сколько дней он провел с Тесс? Три?
Аура кивнула.
– За эти три дня она и двух слов не сказала, – продолжал Кристофер, – как будто ей нечего было сказать. И вдруг говорит такое, чего и знать не может. Кто-то ее к этому подтолкнул.
– Может, Шарлотта?
– Нет, – возразил Кристофер. – Джиан.
– Ты уверен, что дело в нем?
– Они сидели под столом, держась за руки, – пояснил он. – Что, если Джиан – это результат алхимического опыта, как и его отец? Звучит пугающе, но давай попробуем представить, что это так?
Аура молча смотрела на него.
Кристофер продолжал:
– А ведь Тесс появилась на свет именно как результат эксперимента: дитя алхимика и его родной дочери. Не буду утверждать, что Тесс – и есть философский камень, как надеялся Лисандр, но все же она несет на себе печать алхимии. – Кристофер замолчал, будто обдумывая свою теорию. – Итак, мы имеем два творения алхимии: Джиан и Тесс, мужчина и женщина. До сих пор не было подобного союза, по крайней мере, документально подтвержденного.
– И что же? – Аура поняла, к чему он клонит, но все еще внутренне сопротивлялась.
– Из этой встречи должно что-то получиться. – Глаза Кристофера загорелись. – Что-то чудесное, непредсказуемое! Совершенно новое. – Он подался вперед и заглянул Ауре в глаза. – Тесс узнала то, чего никак не могла знать. И это лишь начало.
Огонь в камине давно погас. Аура и Кристофер ушли из кабинета, чтобы хоть немного поспать до утра. Аура не могла принять безумного предположения Кристофера и даже не допускала мысли, что сводный брат может быть прав. Однако беспокойство нарастало: вдруг его догадка верна…
Аура с Кристофером поднимались по мраморной лестнице в восточном крыле.
– Иногда Джиану снятся кошмары, – проговорила Аура. – И даже днем бывают видения.
– Какие видения? – не понял Кристофер.
– Чаще всего про замок. Помнишь картину в зале у Лисандра?
– Ту, что висела на двери? Замок Инститорисов в руинах?
Аура кивнула.
– В его видениях что-то похожее. Только мне кажется, Джиан видит не разрушенный замок, а то, как он строится на месте старой пиратской крепости.
– Мальчикам иногда снятся пираты.
Шаги их эхом отдавались на лестнице.
– Я говорю не про пиратов, а про наших предков. Родоначальников семьи Инститорис. Но это еще не все. Иногда он видит в старой крепости рыцарей – на их белых одеждах вышиты красные кресты.
– Крестоносцы?
– Тамплиеры. Джиан видел еще кое-что. Он назвал это кухней, но я думаю, это…
– Алхимическая лаборатория, – подхватил Кристофер.
– Да.
– Вот видишь! Значит, я прав! – Они остановились на лестничной площадке второго этажа. – Похоже, Джиан видит события, происходившие с другими. С его предками. Вот как Тесс узнала, что случилось с Фридрихом: ее бабушка об этом догадывалась, а Лисандр точно знал. – Кристофер и Аура встретились взглядами. Их осенила одна и та же поразительная догадка. – Похоже, Тесс и Джиан унаследовали знания о некоторых событиях от своих предков, как другие наследуют цвет волос или форму носа.
– Унаследовали знания?
– Есть теория, что определенные образы и воспоминания наследуются генетически и передаются из поколения в поколение. Бывает, люди помнят то, чего с ними не было. – Кристофер облокотился о мраморные перила. – Многие считают это доказательством реинкарнации. Но что, если люди вспоминают не свою прошлую жизнь, а жизнь своих предков?
Аура пристально посмотрела на него.
– Думаешь, после встречи с Джианом Тесс тоже вспомнила?
Кристофер потер колючий затылок.
– Нужно понаблюдать за мальчиком. Вдруг его видения тоже обострятся.
У Ауры пересохло во рту. Она так устала, что не могла собраться с мыслями.
– Поговорим утром. Ты можешь спать в своей бывшей комнате. Сейчас это гостевая, но там почти ничего не изменилось.
Кристофер смущенно улыбнулся.
– Спасибо.
– За комнату?
– За все. За твою дружбу.
Кристофер ушел, и Аура вспомнила слова Джиллиана, сказанные в маленькой венской гостинице: «Если твоя ненависть так же сильна, как умение прощать, – помилуй, Боже, твоих врагов!» Поднимаясь на третий этаж и проходя по длинному коридору, Аура думала вот о чем: спустя семь лет не осталось тех, кого она могла бы ненавидеть. Лисандр мертв, а Кристофер считает ее другом. Что ж, может, так и есть. За последние несколько дней весь ее мир перевернулся.
Тем временем Кристофер осматривал свою бывшую комнату, которую Аура назвала гостевой. Действительно, с тех пор как он покинул остров, здесь почти ничего не изменилось. Впрочем, он и тогда заглядывал сюда лишь изредка – дни и ночи проводил на чердаке.
Кристоферу тут же захотелось подняться наверх, взглянуть на лабораторию и сад. Поменяла ли Аура что-нибудь? Но он обуздал свое любопытство и решил для начала спросить у нее разрешения. Кристофер снова здесь чужой. Впрочем, теперь он думал об этом без сожаления.
На стуле у кровати Кристофер нашел свою одежду. Видимо, кто-то из слуг сохранил его старые вещи. Конечно, рубашка и брюки будут ему теперь велики, но Кристофер почувствовал прилив благодарности.
Он уже хотел раздеться и лечь в кровать, как вдруг на него нахлынули воспоминания о Сильветте: как она радовалась, когда он подарил ей на день рождения краску для волос, как они плавали на лодке вокруг замка, как много времени проводили вместе. Да, они действительно были братом и сестрой. Образы прошлого причиняли ему жгучую боль, словно стрелы, отравленные чувством вины и раскаянием. Конечно, ему было не привыкать: воспоминания мучили Кристофера и в тюрьме, но здесь, в замке, они были в тысячу раз ярче.
