Кристофер зажег свечу на камине. Руки его дрожали. Помедлив, он все же решился выйти в коридор.
«Открою дверь и увижу ее. Она улыбнется, как раньше, и все будет хорошо», – думал он, подходя к комнате, где когда-то жила Сильветта.
Конечно, это ребячество.
Он надавил на ручку. Дверь была не заперта и со скрипом открылась.
Все та же комната юной барышни. На туалетном столике – те же баночки с кремами и духи. Расчески и гребни небрежно брошены, словно хозяйка вышла на минутку. На кровати с балдахином по-прежнему сидят плюшевые игрушки и смотрят на Кристофера черными блестящими пуговицами глаз.
Едва сдерживая слезы, Кристофер замер в дверях. Затем медленно подошел к массивному гардеробу. Открыл украшенную резным орнаментом дверцу, сдвинул в сторону вешалки с кружевными платьями и увидел то, что все эти годы ждало его в темноте. Секрет Сильветты.
Плоский предмет, похожий на картину в раме, был обернут черной материей, как и тогда. В мерцающем свете свечи складки ткани походили на чье-то лицо. Поставив подсвечник на пол, Кристофер осторожно стянул ткань. Сильветта хотела раскрыть ему свой секрет, но в тот раз Кристофер отказался. Теперь он не сомневался: узнав, что спрятано под тканью, он уже не остановится, пока не отыщет Сильветту. Он поклялся найти ее любой ценой.
Ткань сползла на пол, и Кристофер увидел зеркало в роскошной золоченой раме. Рама была как новая, а вот по стеклу, словно черные молнии, разбегались трещинки. Сотни трещинок, сотни острых осколков.
Отражение Кристофера в зеркале тоже состояло из тысячи кусочков. Как завороженный он разглядывал свое лицо. В призрачном свете свечи глазницы казались еще глубже, а лоб и скулы выступили вперед. Из разбитого зеркала на него глядел мертвец.
Кристофер не вынес этого зрелища. Дрожащими руками он закрыл дверцу шкафа и погасил свечу. Пройдя по темному коридору, где горел лишь один светильник, он вернулся к себе в комнату, захлопнул дверь и стал молиться.
Ночью Джиану снилась Тесс.
Необычный сон. В нем не было картин из прошлого.
Он видел сияющее лицо Тесс, обрамленное светлыми локонами. Какие тонкие, изящные черты! Голубые глаза – ясные, как море в солнечный день, и такие же глубокие.
Тесс долго смотрела на него. Вдруг она открыла рот и произнесла лишь одну фразу: «У сеятеля новое колесо».
Джиан проснулся. Тесс спала в другом конце комнаты, на кровати, которую принесли для нее слуги. В темноте Джиан едва разглядел ее золотистые локоны на подушке. Тесс лежала тихо.
Джиан и теперь, наяву, слышал голос Тесс, но звучал он будто издалека, как сигнальный гудок судна, попавшего в шторм: «У сеятеля новое колесо».
За завтраком Джиан рассказал свой сон Ауре и Кристоферу. Удивленно переглянувшись, они посмотрели на Тесс. Малышка спокойно потягивала горячий шоколад.
– Я уже слышал эти слова, – наконец признался Кристофер. Он явно не хотел говорить об этом при детях, но под нетерпеливым взглядом Ауры все же решился: – В день смерти Нестора. Джиллиан сказал ему эту фразу.
Джиан переводил любопытный взгляд с Кристофера на Ауру.
– Почему папа был рядом с умирающим дедушкой?
– Хотел помочь, – поспешила ответить Аура.
Но сын не успокаивался.
– Я тоже умру, если услышал эти слова?
– Господи, конечно нет! – Наверное, Ауре стоило подойти и обнять сына, но она еще не оправилась от потрясения. – Это был сон, милый. Всего лишь сон.
Тесс подняла голову от своей чашки. Губы были измазаны шоколадом.
– Я тоже видела этот сон.
– Правда? – с сомнением спросил Кристофер.
– Правда-правда! – повторила она с детским упрямством. – Только я видела Джиана, а не себя. «У сеятеля новое колесо!» – проговорила Тесс, подражая голосу Джиана, и засмеялась.
Аура побледнела.
– Что с тобой? – встревожился Кристофер.
– Я думаю… – начала она, но умолкла на полуслове, затем встала и направилась к двери. – Идем.
Джиан и Тесс тоже вскочили со стульев, но Кристофер уже в дверях крикнул им:
– Оставайтесь здесь. Мы скоро!
Аура слышала, как дети что-то недовольно забормотали, но думать сейчас могла только о «сеятеле» и «колесе».
– Объяснишь, в чем дело? – окликнул ее Кристофер уже в коридоре.
– Объясню, но только наверху, в библиотеке отца.
Они поднялись на второй этаж, затем прошли по коридору и очутились у подножья узкой лестницы, которая вела к двери с рельефом пеликана.
Кристофер был явно озадачен, но погруженная в свои мысли Аура, казалось, ничего не замечала. Если ее догадка верна, то что все это значит?
Она открыла дверь. Повеяло теплым влажным воздухом.
– А здесь мало что изменилось… – сказал Кристофер, окинув взглядом лабораторию. – Только растения подросли.
– Отец много лет трудился над этим садом, – ответила Аура. – Зачем что-то менять?
Она направилась к низкой дверце в библиотеку Нестора.
– Подожди! – замешкался Кристофер. – Раньше здесь было что-то вроде шлема, такая стеклянная штука…
Аура подошла к шкафу, порылась в нем и наконец достала шлем.
– Ты об этом?
Кристофер кивнул. Чувствуя себя неловко, он натянул на голову прозрачный шлем и завязал кожаный ремешок. Голос его теперь звучал глухо.
– Дурацкий вид, да? Подумать только, раньше я каждый день надевал его…
Аура нетерпеливо обернулась.
– Ну, ты идешь?
Не дожидаясь ответа, она отворила дверь. Пригнувшись, вошла в библиотеку, Кристофер – за ней. Пройдя мимо книжных полок, Аура остановилась у окна.
– Ну так что? – спросил Кристофер. Затем проследил за ее взглядом.
В отличие от других витражей в замке, на которых изображались всевозможные сцены, в окне библиотеки были буквы. Кристофер заметил это еще до отъезда с острова, но не придал особого значения. Из разноцветных стеклышек были выложены пять рядов, в каждом – по пять букв:
– Это анаграмматический квадрат, – пояснила Аура. – Слова можно читать сверху вниз и снизу вверх, слева направо и справа налево.
За годы, проведенные в тюрьме, Кристофер не видел ни слова на латыни. Он даже взмок, пытаясь перевести надпись на витраже. Стекло его шлема запотело.
Аура улыбнулась и пришла ему на помощь:
– Сеятель Арепо с трудом удерживает колеса.
Кристофер взглянул на нее, вытаращив глаза от удивления.
