– Думаете, выбросили горшок, а сверху орудие убийства? Но если внизу его нет, тогда, получается, его забрали, а из дома выходил только Бруно Берлисенсис…
Я вопросительно посмотрела на капитана. Не хотелось верить, что Бруно имел отношение к убийству моей сестры. Он же привороженный был, а значит, и не мог нанести ей никакого вреда. Наверное…
– Там ничьей ауры не нашли, – печально сказал капитан и почему-то с ненавистью посмотрел на свой артефакт связи. – Уж и так, и этак замеряли. Со всеми возможными поправками. Хоть убей, никого не было поблизости, кроме вашего садовника. И следы ауры старые, да.
– И в горшке ничего нет? – недоверчиво спросила я. – Он же большой, как я помню. Туда много чего засунуть можно.
– Был большой, – с тяжелым вздохом согласился он. – Разбился вдребезги. Там кучка земли и черепков. И ничего интересного. Осмотрели уже. Да что там осматривать? Эх…
Он посмотрел на меня с таким несчастным видом, что, будь я преступницей, немедленно бы раскаялась и подбросила в утешение ему что-нибудь из улик. Но улик у меня не было, как и идей, кому и зачем потребовалось сбрасывать горшок наружу, если в нем не было ничего спрятано. Вариант, что что-то вывесили привязанным к веревочке, а затем вытащили назад, я отмела как совершенно глупый.
– Оно, – невнятно сказал подчиненный капитана, закончивший осмотр шторы.
Капитан оживился, сказал было пару совершенно непонятных фраз, хоть я и пыталась изо всех сил разобрать, о чем речь. Но потом он некстати вспомнил о моем присутствии, повернулся и сказал:
– Фьорда Венегас, идите-ка вы в гостиную к остальным. Если понадобитесь, я вас позову.
И прозвучало это так обидно, что я не стала говорить о мелькнувшей у меня идее, что из окна в сад могли и что-то забросить подальше, а горшок сбили просто случайно. Впрочем, сыскари уже сами наверняка обдумали такой вариант и проверили. Они же специалисты, не то что я. В гостиной меня встретила мрачная тишина, которая тут же была нарушена фьординой Нильте.
– Ну что там? – нетерпеливо спросила она. – Скоро нас всех отпустят по домам?
– Не знаю, – ответила я. – Там еще полковник приехал из Отдела по борьбе с черной магией. Может, он тоже захочет поговорить с кем-либо. При мне он спрашивал про Бруно Берлисенсиса.
– Может, ему только Берлисенсисы и понадобятся? – как-то неуверенно сказал Даниэль. – Все остальные не имеют никакого отношения к Тересиным ритуалам.
– В самом деле, – оживилась фьордина Нильте. – Не имеют. Сколько нас тут еще держать можно?
– Уже спрашивают одно и то же в который раз по кругу, – поддержал ее Даниэль. – Ничего нового, одни и те же вопросы.
– Да-да-да, – разулыбалась фьордина. – И у меня так же.
Она огляделась по сторонам в поисках поддержки, но Берлисенсисы на нее, как и раньше, не смотрели и, похоже, даже не слушали. Фьордина Берлисенсис, которая после ужина не ушла в предоставленную ей комнату, что-то тихо говорила внуку, успокаивающе похлопывая его по руке. До врагини ей не было никакого дела.
– Наверное, если у полковника к вам вопросов не будет, то отпустят, – предположила я. – Но если нет, думаю, не составит проблемы найти в доме свободные комнаты.
Я сама ужасно устала от этого дня. События каким-то чудовищным калейдоскопом перемешались в голове, и теперь я даже не могла сказать, что было раньше, а что случилось позже. Все наезжало, накладывалось, сливалось друг с другом…
– Да какие к нам с Даниэлем могут быть вопросы? – уверенно сказала фьордина Нильте. – Черной магией мы не занимались, на нас никто экспериментов не проводил. Это еще Ясперс сказал. Не будут же они держать нас все время следствия здесь? Такого просто не может быть. В конце концов, у меня дома дела. Куча дел. Просто огромная куча.
Она машинально посмотрела на стену, на которой уже видела картину своей невестки, а я понадеялась, что ей запретят посещать место преступления. Подозреваю, картину я не куплю в любом случае, но фьордина же наверняка захочет ее тут оставить хотя бы на время, ссылаясь на усталость или еще на что-нибудь…
Полковник Беранже появился, когда все уже начали изнывать от ожидания. Небрежно помахивая тростью, он огляделся и безошибочно остановил свой взгляд на Бруно, к которому и направился.
– Фьорд Берлисенсис, мне нужно с вас взять замеры, – сказал он.
– И показания? – уточнил Бруно.
– Да нет, какие с вас, привороженных, показания? Разве что с родственников? Да и то, если бы они что-то подозревали, давно бы к нам обратились.
– Я наняла частного детектива, – возразила ему фьордина Берлисенсис. – Я не была уверена, приворот ли это или мне просто не нравилась погибшая фьорда.
– Фьордина Берлисенсис, как я понимаю? – Полковник заинтересованно на нее посмотрел. – А скажите мне, пожалуйста, что это за история с черной магией, что вы рассказывали на обеде?
– Я ее выдумала, – невозмутимо ответила бабушка Бруно. – Думала испугать Тересу.
– Здорово вы ее испугали, – ядовито сказала фьордина Нильте. – Прямо до смерти.
Фьордина Берлисенсис посмотрела на нее так, что у фьордины Нильте пропало всякое желание добавлять еще что-то, так как возникала глубокая уверенность, что следующая фраза переполнит чашу берлисенсисовского терпения и трость расстанется еще с какой-нибудь частью, отломившейся от удара по непробиваемой голове этой дамы.
– Выдумали, значит, – задумчиво сказал Беранже. – Были уверены, она пойдет вам навстречу и все снимет, лишь бы не узнали?
– Да, я предпочла бы обойтись без скандала, – согласилась фьордина. – Они, знаете ли, плохо сказываются на репутации семьи.
– Занятная у вас трость, – неожиданно сказал Беранже. – У Ортиса брали?
– Мне внук подарил, – ответила она. – Но да, у Ортиса. Вы тоже?
Они с увлечением начали беседовать о производителях тростей, как будто при расследовании убийства нет других тем. Беранже даже не подумал снять замеры с Бруно, а вместо этого пространно рассуждал о преимуществах набалдашников из различных материалов. Фьордина Берлисенсис с удовольствием обменивалась с ним своими наблюдениями. Когда они оба пришли к выводу, что для руки приятней дерево, и начали обсуждать уже его сорта, Даниэль не выдержал и громко откашлялся.
– Извините, не знаю, как к вам обращаться, но долго мы здесь еще сидеть будем?
– Полковник Беранже, к вашим услугам. – Он отвечал на вопрос Даниэля, но обращался исключительно к фьордине Берлисенсис, даже поклонился в ее сторону. – Сколько вы здесь будете находиться, зависит не от меня, а от капитана Суареса. У меня интерес другой – у вас здесь черномагический приворот. К сожалению, приворожившая умерла не вовремя, ее уже не посадишь.
В голосе его прозвучало искреннее огорчение такой несправедливостью. В самом деле, что Тересе стоило отсидеть положенное наказание в тюрьме и умереть потом? Он грустно вздохнул и начал извлекать из своего саквояжа артефакты.
