– Если бы здесь висели котики Алисии Нильте, – заметил он, – то отпугивали бы грабителя не хуже охранной магии. На неподготовленного зрителя они производят неизгладимое впечатление.
– Да, не у всякого бы выдержало сердце. Эдита поутру обнаружила бы хладный труп и опять начала бы громко кричать, – невольно ответила я. – А нас бы привлекли за убийство с особой жестокостью. Нет уж, лучше без котиков.
– Да, – согласился Андрес, – без них однозначно лучше.
Он провел по моей шее, и я неосознанно подалась за его рукой, стремясь продлить эту неожиданную ласку, чуть не мурлыча от удовольствия. Мне было так хорошо с ним рядом, что я уже не представляла, как раньше могла без него жить. Я повернулась к нему, чтобы сказать это, но не успела – он поцеловал меня раньше, чем я приоткрыла рот. Целоваться в родительском кабинете оказалось на удивление увлекательно. Наверное, мы еще долго бы этим занимались, если бы нас не прервал ехидный голос Эдиты.
– Потом опять будете говорить, что ничего такого не было, – заявила она.
– А что плохого в том, что муж и жена целуются? – фыркнул на нее Андрес и не подумал меня отпустить.
– Это когда же вы успели стать мужем и женой? – недоверчиво спросила горничная.
За прошедший год она стала слишком фамильярной. Наверное, была уверена, что ей многое простится, если она будет держать в тайне происшествие с Тересой, вот и начала позволять себе маленькие вольности, а когда поняла, что все это остается безнаказанным, то и большие. Хотя вполне возможно, что такое ее поведение – просто следствие шока последних дней.
– Вчера, – ответила я. – Для этого во Фринштад и ездили.
– Ой, как здорово! – расплылась она в довольной улыбке. – Я так за вас рада! Мне этот Даниэль никогда не нравился, вот что я вам скажу. Он последний год зачастил к Тересе. Они все шушукались по углам. Я уж думала, что у них все сладится, как ваши родители хотели.
– Странно, Тереса мне говорила, что он ей не нужен, – задумчиво сказала я.
– Значит, передумала, – невозмутимо ответила Эдита. – Фьорд он очень даже. К тому же ей удалось проверить его в деле, а это на многое меняет взгляды.
– Проверкой она осталась недовольна, – не удержалась я, – или были еще другие?
– Да нет, – ответила Эдита. – Она его к себе в комнату больше не звала, они в гостиной были да в саду. Тереса в последний год вообще в свою комнату никого не пускала. А когда нужно было убраться, стояла надо мной с таким видом, будто я что украсть могу, – с обидой сказала Эдита. – А сама-то, сама в вашу комнату ходила, будто в собственную, и разрешения ни у кого не спрашивала.
– Что ей там надо было? – удивилась я.
– Платья таскала, из тех, что вам после помолвки с Феррейра купили, – продолжала ябедничать Эдита. – Украшения ваши, как будто ей своих мало было. Книжки опять же. Постоянно что-нибудь да утаскивала, – сказала она с явным мстительным удовольствием.
– А сюда вы сейчас пришли убраться? – спросил Андрес несколько недовольным тоном. – Мы тоже мешаем и над душой стоим?
– Ой, нет, что вы… – Она с деланым смущением затеребила передник. – Я вас искала, чтобы сказать: обед готов. А то придут потом эти с Сыска, вы и не поедите толком.
Когда мы спускались вниз, Андрес неожиданно сказал:
– Надо же, какие вы с сестрой темы обсуждали. Оказывается, она проверила Даниэля и осталась недовольна. Получается, меня ты тоже этой ночью проверила? И как результат?
Я немного растерянно на него посмотрела. Мне не было понятно, серьезен ли он или пытается надо мной подшучивать. Но я решила придерживаться второго варианта, поэтому ответила:
– Мне сложно так вот сразу ответить, после одной проверки. Думаю, нужно тебя подольше попроверять, чтобы быть точно уверенной…
– Подольше – это сколько? – уточнил он, уже с явными смешинками в глазах.
– Не уверена, что жизни хватит.
Мы застыли на лестнице, глядя друг на друга, и мысли были совсем не об обеде и не грядущем обыске дома, а лишь о том, что проверку нужно начинать прямо сейчас, а то ведь действительно – жизнь пройдет, а по-настоящему и проверить не успеешь…
– Фьорд Сореано, фьорда Венегас, обед стынет. – Зычный голос Арройо вывел нас из этого странного зыбкого состояния, в котором мы бы еще долго находились.
– Фьордина Сореано, – поправила я, с трудом оторвавшись от созерцания собственного мужа, – я теперь фьордина Сореано. Со вчерашнего дня.
– Поздравляю, – меланхолично ответил дворецкий. – Но это не повод морить себя голодом. Вам теперь вдвойне силы нужны будут. Семейная жизнь, знаете ли, требует их очень много.
С его доводами трудно было не согласиться, так что мы спустились в столовую, где накрыли стол для нас двоих. Для двоих… Это первый наш совместный обед. Я ела и никак не могла отделаться от этой мысли. С Андресом мы ни о чем не говорили, лишь переглядывались и улыбались, хотя слушать нас было некому и можно было нести всякую ерунду. Но нам этого сейчас не надо было. Наверное, мы могли бы просидеть так очень долго, но пришел Суарес и бессовестно прервал наше уединение. Из-за стола я вставала с огромным сожалением, досадуя на так не вовремя вернувшегося сыскаря. Но у него была работа, не терпящая проволочек, – ведь убийцу нужно найти как можно скорее. Тот, кто с легкостью распоряжается чужими жизнями, не должен гулять на свободе. Внезапно, впервые за все время, мне стало ужасно жалко Тересу: она умерла, гоняясь за иллюзиями, и так и не узнала, что такое настоящее счастье.
Вскоре мне стало не до таких мыслей. Приехавшая для обыска группа начала с библиотеки, и действовала она не так аккуратно, как в папином кабинете. Книги вытаскивались, проверялись артефактом и бросались на пол. На место их никто не ставил. Когда я робко про это заикнулась, Суарес от меня отмахнулся:
– После сами расставите. У нас не так много времени. Дом у вас огромный. Хорошо, если мы найдем искомое здесь, а если нет? Это же перерывать все сверху донизу придется. И не получится у нас все назад составлять – нам полки и шкафы тоже проверить нужно, вдруг там какой тайник. У вас же здесь фон магический повышен из-за заклинаний сохранности на книгах, – втолковывал он мне с недовольным видом, постоянно посматривая на подчиненных.
– Если вы книги так швырять будете, им никакие заклинания сохранности не помогут! – в сердцах сказала я. – Это намеренная порча имущества.
– Фьорд Сореано, уведите жену, чтобы она не нервничала, – невозмутимо ответил Суарес. – Нам все внимание надо уделять обыску, а не отвлекаться на переживающих хозяев. Что вам, совсем делать нечего, только на нас смотреть?
Я оскорбленно развернулась и пошла к себе. Внутри все просто кипело от злости. Хорошо, что родители не видят, как происходит это безобразие, а то мама бы уже точно слегла – для нее такие потрясения заканчиваются страшной мигренью.
– Ой, и кто все это убирать будет? – раздались сзади причитания Эдиты. – Я точно нет, мне за такое не платят. Натоптали, как лошади в конюшне. И где только нашли столько грязи? Наверное, специально к нам через болото добирались!
