Мы с Андресом вернулись в библиотеку. Кучи книг так и валялись в беспорядке на грязном полу. Эдита даже носа не показывала в страхе, что ее заставят все это убирать. Положим, грязью с пола ей все равно придется заняться. Хотелось отвлечься от встречи с бывшим женихом. Надеюсь, что она, эта встреча, оказалась сегодня последней. Я молча стала расставлять книги в том порядке, который запомнила. Андрес так же молча подавал мне книги.
– Слушай, Патти, – внезапно сказал он. – Я никак не пойму, к чему этому Феррейра нужно было все это устраивать? Что ему давала лишняя доля?
– Наши родители – компаньоны, – пояснила я. – Других наследников у Феррейра не было. Получается, если бы ко мне переходила Тересина доля, он стал бы полным собственником в не столь далекой перспективе.
Разговор мне был неприятен. Ведь Даниэль делал это в расчете на скорую смерть моих родителей. Правда, теперь, когда привязка Тересы разорвалась, а невежливые фринштадские целители делают все, чтобы минимизировать причиненный им вред, возможно, что проживут мама и папа еще долгие годы. Правда, предсказать, что они будут счастливыми, никто не мог.
– Прости, но вы не производите впечатления настолько богатых людей, чтобы ради доли в вашем деле стоило идти так далеко, – продолжил Андрес.
– Два года назад наша компания выиграла крупный тендер на правительственный заказ, – пояснила я. – И доход был значительный. По решению отца и Феррейра все деньги вложили в расширение производства и даже дополнительный кредит на это брали. Сейчас деньги банку возвращены, насколько я знаю, полностью, и теперь не нужно постоянно экономить. Год назад, почти перед моим отъездом, папа с гордостью говорил, что доходы выросли на порядок и можно уже присматривать дом посолиднее. Правда, не прямо сейчас, а как только производство себя окупит и начнет приносить чистую прибыль…
– Надо же, как мне повезло. – Андрес приобнял меня. – Жена оказалась богатой наследницей!
Я прекрасно понимала, что он говорит несерьезно, пытаясь поднять мне настроение, но все эмоции, накопившиеся после чтения договора Тересы и Андреса, наконец нашли свой выход потоком слез. Неудержимым, с громкими всхлипываниями.
– Патти, я же пошутил, – растерянно сказал Андрес. – Прости меня, дорогая. Я же тебя люблю. Очень люблю. Да мне дела никогда не было до того, есть ли у твоей семьи деньги или нет.
Он начал покрывать мое заплаканное лицо нежными поцелуями. Я перестала рыдать, обвила его шею руками и потянулась за дальнейшим утешением. Я целовала его так, как будто была уверена, что наши поцелуи смогут изменить что-то в этой жизни, вернуть утраченное мной чувство доверия к миру. Ведь рядом со мной Андрес, к чему теперь вспоминать про Даниэля? Поцелуи становились все более и более страстными, они заставляли меня забывать обо всем.
– Ну нет. – Андрес подхватил меня на руки и быстрым уверенным шагом направился к моей спальне. – Книги и подождать могут. А у нас с тобой все-таки медовый месяц.
Действительно, что им сделается, этим книгам? Ну полежат немного на полу. Может, Эдита их распихает? Вскоре все мысли об Эдите, о книгах, об отвратительнейшей сегодняшней находке напрочь покинули мою голову. Там не осталось ничего, кроме желания брать любовь Андреса и отдавать свою. Самое странное, что нашей любви меньше не становилось, от обмена она лишь увеличивалась, делая ласки все более страстными и ненасытными. Каждое мое прикосновение к Андресу, каждое его прикосновение ко мне было сродни настоящему волшебству. Он был сейчас нужен мне как воздух, я им дышала, я им жила в эти мгновения.
Мы лежали на моей кровати и отходили от этого безумства, властно толкающего нас навстречу друг к другу. Андрес лениво поглаживал меня по животу, рисуя на нем какие-то, видные лишь ему одному, символы, или, может, писал что-то не менее загадочное. У меня не было сил даже на это. Все они были растрачены полностью, принеся не чувство опустошения, нет, но полное душевное удовлетворение и наполненность. Наверное, он давал то, чего мне так не хватало в собственной семье, – любовь и защищенность. Но самое прекрасное было то, что и мне было что дать ему в ответ.
Из коридора раздавалось недовольное бурчание Эдиты. Она хотела донести до меня нехитрую мысль: за такие экстренные уборки ей не платят, только лишь за поддержание чистоты. А с тем безобразием, что устроили в библиотеке наши доблестные представители Сыска, не справятся и десять горничных, у которых и жалованье побольше, чем сейчас у нее. Ведь там столько книг расставлять нужно. А уж грязи – как в свинарнике, не меньше. В свинарнике я ни разу не была и не собиралась в ближайшее время, так что предпочла поверить Эдите на слово – натоптала группа обыска знатно, даже удивительно, откуда они могли принести столько на своей обуви. Разве что перед нами проводили осмотр того самого свинарника, о котором причитает горничная? А возможно, и не одного…
– Не дают спокойно насладиться семейной жизнью, – заметил Андрес. – Вот что ей стоит бубнить в другом месте? Перед комнатой Арройо, к примеру? Он наверняка проникнется ее тяжелой долей.
– Похоже, уже проникся. – Я счастливо потерлась головой о плечо мужа, потянулась, как сытая кошка, и поняла, что сама я очень даже голодна. – Он ее по ночам защищает от возможного нападения со стороны злоумышленников с твердой грудью.
– И как, успешно? – заинтересовался Андрес.
– Судя по тому, что она рассказывала про его громкий храп, Арройо распугал всех, – ответила я и смущенно добавила: – Андрес, я ужасно хочу есть. Не спуститься ли нам в кухню?
– А из кухни назад сюда? – предложил он и мечтательно добавил: – И такими перебежками весь месяц. Кухня – спальня, спальня – кухня.
Я невольно рассмеялась. От гадостного настроения после прочтения договора не осталось и следа. Предложение мужа было крайне заманчивым, но кто нам такую возможность даст? Расследование еще идет. Разве что Даниэль признается в убийстве?
– Давай съездим в Кестию и узнаем результат допросов, – предложила я. – Они могли уже и с Нильте переговорить. Если кто-то из них признался, твои планы на ближайший месяц становятся не только привлекательными, но и осуществимыми.
– Тогда и поедим в Кестии? – предложил он.
– Хорошо.
Я с неохотой оторвалась от мужа и начала одеваться. К сожалению, от некоторых вещей отгородиться нельзя, как бы ни хотелось. На все вопросы к нашей семье отвечать приходится мне, и неизвестно еще, в каком состоянии будут родители после лечебницы. А еще предстоят похороны. Когда выдадут тело Тересы, пока неизвестно. Суарес туманно отвечал, что не все исследования проведены, а когда проведут, он не знает, так как в процессе расследования могут возникнуть новые вопросы. Но сама Тереса уже никогда ни на какие вопросы не ответит…
Сбежать незамеченными нам не удалось. На выходе из комнаты караулила непривычно молчаливая Эдита. Общение с Арройо и совместное сидение в ночных засадах пошло ей на пользу – я даже не заподозрила, что она здесь, настолько привыкла, что горничная наша почти постоянно разговаривает, если не с кем-то, то сама с собой.
