Клем кланяется ему. Ну, и я – тоже.
– Ладно, Клем, давай по-простому. Голодные теперь. Приглашаю на ужин. К себе.
Идём в другую сторону. И стража тоже. Как в сказке – маг живёт в башне. И занимает целый этаж. Стража осталась за дверью.
Кабинет, библиотека с рабочим столом, наверное, лаборатория, удобства, видимо спальня. Шатёр над большим сексодромом. Балдахин, что ли, называется? Маг закрывает лишние двери, проводит нас в столовую. Люди, слуги видимо, собрали на стол.
Воспользовавшись паузой, благодарю мага за помощь, он отмахивается, типа в присутствии сеньора не мог позволить мне умереть. До костра. И ржёт.
Усиленно принимаем пищу и шлифуем вином. Ягодным. Но из каких ягод – не понятно. Молча обедаем. Потом маг откинулся, провёл рукой. Что-то изменилось. Муть какая-то повисла вокруг стола. И уши заложило и отпустило. Как когда на машине с горы съезжаешь.
– Ну, показывай, жучило! – говорит маг.
– Что? – удивился Клем.
– Что вы там нашли, что плавали при разумнике. Он хоть и разумник, а совсем бесхитростный. Зачем Горе рассказывать? А то не ясно, что с лича ещё что-то сняли. И про артефакты разок проговорились.
Клем вздохнул, полез за пазуху, снял с шеи кольцо на кожаном шнурке.
– Так я и знал! Старая работа! Чую! Ёмкий. Мой запас весь влезет. Сколько просишь?
– Две, – вздохнул Клем с сожалением.
– Да ты рехнулся! Восемьсот.
– Ты за кого меня принимаешь, водяной? За смертника? Сам иди в скверну и добудь!
– Тыща!
– Две.
– Ты меня без ножа режешь, Клем! Тебе и тыщу не потратить никогда. Тыща двести!
– Ага, сейчас! Глак, знаешь, сколько берёт? А у меня два парня выросли. Доспех им надо справить, сталь купить, руды, уголь, присадки, ингредиенты для ритуала. Тысяча восемьсот!
– Для ритуала и я тебе всё дам. И присадки даром отдам. Сам делал. И зачем ритуал? Все оскверненные на заговоренный доспех, как мухи на мёд, слетятся. Полторы!
– А этот старый большой ребёнок? Игрушку свою угробил. А ничем больше не владеет!
Это про меня – «старый большой ребёнок»?
– И его владению сталью учить, доспех, то, сё. А ты глянь на эту Башню! Сколько на него стали надо? А сколько он съедает и выпивает? А девок? Он же девок дерёт всю ночь подряд! Какая больше одной ночи выдержит? Потому и обженить не можем. Сколько на девок уходит, а? Ты подумай!
Во как! Я ох… и выпал в осадок. Вот это довод в торгах!
– Тысяча семьсот пятьдесят – и это край! Опуститься ниже не могу!
– Клем, убил ты меня. Ей-ей, убил! Нет у меня столько. Ну, хоть камень продай!
– Маг, ты меня за дитё-то не держи. Камень! Да без камня это пыль. Спасибо за гостеприимство, за стол и беседу. Пора нам.
– Тыща шестьсот, больше не смогу найти!
– Тысяча семьсот, так и быть. Старому боевому соратнику.
– Сука! Нет у меня столько! У других спрошу денег – вообще без камня останусь.
– Так, может, мне лучше к ним пойти?
– Всё, Клем! Не друг ты мне больше. Знать тебя не знаю!
– Ну, вот и поговорили. А что ты так серчаешь? Приезжай к нам, в Зелёную башню вместе сходим, что найдём – поровну.
– Да пошёл ты! Сам в скверну лезь.
– И полезу. Бывай, друже. До завтрашнего вечера жду. Потом на себя серчай. У меня у дочери дар прорезался. Пригодится.
– У красной? Так и знал.
– Знал ты… Пока!
Клем рукой рвёт муть. Иду за ним. В коробочке стражей покидаем замок. Наконец-то!
Не тут-то было. До заката таскались по городу. По лавкам, купцам, дельцам, гильдиям.
Заказали мне костюм. Точную копию камуфляжа, но из местной ткани. Мерки сняли с меня. И – сапоги. Какими бы хорошими берцы ни были, ничего вечного не бывает.
В доме гильдии наёмников оформили договор на Глака. Глак, правда, отсутствовал. Но всё было согласовано заранее. Внесли предоплату, подписали договор кровью.
Тут подпись – образец ДНК. Палец протыкаешь и прижимаешь к магическому бланку. Всё – не подделать. Почти невозможно. Клем говорит, что нужно быть опупеть каким умелым магом крови, чтобы подделать. А маги такого уровня наперечет. Легко найти того, кто фальшивками решил позабавиться.
В гильдии кузнецов оформили поставку стальной проволоки и стальных заготовок, в гильдии горняков – на уголь, руды и добавки. В гильдии сада – на саженцы и семена. Это пошли дела уже городские. Доски, пиломатериал, ткани, волокна, канаты, молодняк скота.
Голова у меня и так болела, а тут вообще запросила пардону. Нет, всё это мне хорошо знакомо. Но в другой день. Не сегодня.
Наконец растянулся на скрипучем лежаке в нашем номере.
– В этот раз без кумовства, ладно, Клем? – взмолился я.
– Что, выдохся? Кто так тебя заездил? Я видел, как тебя повели две… по виду – служанки купца.
– Они самые, чтоб им икалось неделю.
– Кто из них?
– Обе! Я – спать!
– Разденься хоть.
– Потом. Проснусь – разденусь.
Ага, щаз-з! Дали мне отоспаться. Неблагодарные почитатели моего певческого таланта чуть заведение на брёвна и булыжники не раскатали. Пришлось спуститься и несколько часов фиглярствовать. Уже без куража. Но пипл схавал. На ура. Три шлема мелочи набрали мои «приставы». Они же – бойцы десятка Крапа. Никто не ожидал такой выручки. Но народу было… Сколько!
Я настоятельно попросил Крапа не оставлять меня ни на секунду, дабы предотвратить хищение моего тела. Ибо «сработался так, что в крынку не лезя». Ржут, но смотрят так, будто я им брат родной, причём горячо любимый, да ещё и долю за отцов дом не отдавший. Когда я совсем устал, был отнесён в номера. Гульба продолжалась без меня. С не меньшим азартом. Отряд не заметил потери бойца. Что меня не могло не радовать. Я же не был пьян, симулировал. Устал. Годы берут своё. Старикам положено на печи бурчать, а не с балкона на всю улицу Высоцкого, Цоя и Расторгуева горланить.
Глава 17
А с самого ранья Клем – опять куда-то идти.
– Чё ты докопался до меня? Тебе надо, ты и иди, – отшил я его.
И оказался на местном городском рынке. Всей толпой пришли. Мы вдвоём и десяток инкассаторов с мешком денег. Легко пришли – тратить надо!
Нужны Парижу деньги, се ля ви!
А рыцари ему нужны тем паче!
Уже привычно образуется круг, Крап, ухахатываясь, идёт со шлемом – милостыню собирать. Твою мать! Бременский музыкант!
Как бы ни было странно, Клем меня затащил в лавку своих прямых конкурентов – оружейников и бронников. Нашлись ножны для кинжала. Клем подобрал мне боевой топорик на длинной рукояти и двухметровое копьё. Ну, как копьё? По виду – копьё. Палка с острием. Только древко овального сечения, оковано бронзовыми полосами, один конец как штык трёхгранный, другой – как будто меч надет на древко. Для копья наконечник длинноват, на мой взгляд, клинковой формы. Даже что-то типа гарды имеется. Исполняет обязанности упора, как у рогатины, концы этой гарды сплющены и заточены, как зубило.
