«На след силы смотри. Видишь, это колышется сила стихии. Голубой оттенок – воздух».
Да? Вот оно как! Если мне определённым образом поднапрячься, дух помог понять, как, то я начинал видеть этакую ауру. У двоих из гостей. Вспомнил, что и раньше видел ауры – мага Медвила, Светогора, но подумал, что это оптический обман.
Сом Секира выходит навстречу. Блин, почему этот скворечник так далеко оказался? Я не слышу их беседы. Сом показывает на места вчерашнего боя. Паладин, что богаче одет, слушает. Клирик едва заметно мотает головой. Позолоченный паладин повышает голос. Но я слышу только угрозы. И рычание в ответ Сома.
Сом вскидывает свою секиру. Грохот грома, шипение молнии, удар. Сом Секира окутывается разрядом ветвистой молнии, горит каким-то синим пламенем, но успевает обрушить удар на собеседника. Но паладин уворачивается, и вот уже шлем Секиры с головой внутри катится по белому крошеву развалин, заливая его черной, в зимнем рассвете, кровью.
Хватаю арбалет, навожу его на того, что шарахнул молнией. По мне – самый опасный! Я просто не знаю, как защищаться от молнии. Коврик резиновый под ноги? Как?
«Не стреляй! – кричит дух. – Всех их ты не сможешь убить! Может, вообще ни в кого не попадёшь! Самострела они не найдут у твоих спутников, не успокоятся, пока не найдут тебя!»
Всё кончилось очень быстро. Совместный удар десятка универсальных солдат и мага был настолько сокрушителен, что полдюжины моих спутников быстро были повержены. Последний – егерь, нанизанный на копьё, активировал какой-то свой амулет. Чёрные жгуты прыгнули от него во все стороны, пробивая универсальных солдат. Жгуты скрутились, сбивая паладинов с ног, ломая их, выкручивая. Маг кричал что-то, выставив руки. Перед ним слегка мерцала полусфера, о которую бессильно разбились чёрные жгуты. За спиной мага спрятались позолоченный паладин и клирик. Клирик явно колдовал. Когда маг убрал руки, полусфера исчезла, клирик закончил речитатив, сделал пас руками. С его ладоней ударил свет ксеноновых ламп. Ломающие универсальных солдат жгуты стали истончаться, как засыхая, крошиться, ломаться.
«Что это было? Что ты молчишь, душара?» – спрашиваю я.
«Егерь применил артефакт. Лозу из школы жизни. Почему-то чёрную. Воздушник отбил ростки щитом, чистильщик уничтожил их, высушив светом».
Я просто охреневаю в этом мире! Один ладонями генерирует высоковольтный разряд, другой – выращивает жутко агрессивные и подвижные ростки побегов, третий светит ладонями так, что лиана толщиной с руку высохла за несколько секунд, будто месяц в Сахаре пролежала на вершине бархана. Куда я попал?
«А ты хотел к себе их внимание привлечь?»
А ты думаешь, что такие умелые бойцы и маги мою лёжку не найдут?
«Не найдут. Я тебе покажу, помогу вспомнить, как уравновесить входящие и исходящие потоки. Ладно, пока ты научишься, нас сожгут двадцать раз. Сам сделаю. Так! Теперь твоя аура вообще не видна. Будто тут никого».
Да? А почему тот генератор Тесла так не уравновешивает?
«А ты думаешь, это многие умеют?»
Так ты у меня уникум? Мне опять повезло? Я теперь одержим не просто бесом, а уникальным бесом. Экзорциста на тебя нет.
«Это не моё. Очень удачная находка твоего учителя. Не думай! Смотри, чистильщик мысли вынюхивает!»
Интересно, как это – не думать?
«Вот так!»
Когда я пришёл в себя, чуть не застонал. Тело задеревенело. Как я замёрз!
Враг! Эти долбаные убер-солдеры! И хер-официр!
«В пределах наших ощущений – никого. Они ушли».
Я вздохнул. Лучше бы ты ушёл.
«Как сможешь меня освободить, уйду. А пока выбирайся из этого гнезда. А то мы насмерть замёрзнем».
Я не выбрался из укрытия. Я выпал. Одеревеневшее тело было совсем непослушным. Странно, что не сломал себе ничего.
Через час обошёл останки бывших попутчиков. И трёх обезглавленных и раздетых тел убер-мишей. Нет, это что-то другое значит. А какая разница? Интересно, почему дешифратор мне не переводит с одного земного языка на другой, на мой, великий и матерный? А какая разница, почему?
Ничего ценного можно не искать. Подбираю топор одного из бывших бродяг. Костей вокруг – прилично. Хотя мы вчера всё сожгли. Явно работа зондер-команды. На клирика и выплеск силы света сбежались, видимо, бродяги со всей округи. И, видимо, эти орденцы их и разделывали. Не понеся потерь. Потому как только останки бродяг.
Иду на лесозаготовку. Если нападут твари… Пох! Совсем. Все мертвы. Одному мне в этом лесу всё одно не выжить. Задерживаться здесь, разводить огонь, тем более такой, какой справился бы с телами, верный способ позвать бригаду зачистки этих инквизиторов обратно. О чём и дух кричит.
Но я жалею, что прислушался к доводам разума и моему бесу. Лучше страшный, но быстрый конец, чем леденящий ужас осознания, что ты один в лесу, более страшном, чем в сказках братьев Гримм. Чем эта безнадёжная неопределённость. Надо было принять бой. Надо было. Надо!
С яростью рублю стволы. До вечера работал с полной самоотдачей. И только когда взметнувшееся до небес пламя скрыло тела моих товарищей и их убийц от меня, понял, что я устал, замёрз, голоден и зол.
В общем, жив.
А страшный сказочный лес? Поживём – посмотрим. Подышим – поборемся. Будет новый день – будет новый враг. Новый враг – это уже не неопределённость и не неизвестность. С врагами я знаю, что делать. Убивать или умирать. Слона есть кусочками надо. Надо найти лёжку поглубже и потише, выспаться, а утром? Утро план и подскажет.
Глава 7
А утром ничего не изменилось. И так слабый мороз ещё более отпустил. До минус одного – пяти градусов. Оттаивать ничего не начало, значит, ниже нуля. Не знаю, как дальше будет, но зима тут мягкая. Только по-прежнему резкие и сильные порывы ветра и налёты вьюг доставали. Пробирали до костей. А как стихнет ветер – тепло становится. И снега мало падало. Лучше бы те ливни снегом опадали, чем потоками хлябей небесных.
Утро плана не подсказало. Сидеть тут мне не было смысла, но идти куда-то – смысла ещё меньше. Продукты и вода ещё есть – ни бродяг, ни инквизиторов груз багажа павших коней не заинтересовал. А мороз обеспечивает сохранность провианта. Вода только замёрзла.
Долго оттаскивал останки лошадей подальше в сторону. Рычание давешнего зверя было мне благодарностью. Лошадок он подъедает, но на глаза не показывается. Не скажу, что сильно этим опечален. Как доест конину – покажется. Тогда настанет моя очередь. Я попаду в его меню.
Так и обитаю в руинах этого засыпанного землёй и смёрзшейся пыле-снежной смесью религиозного комплекса. Зачем мне идти куда-то? Смерть искать? Она меня и тут найдёт. Ещё никто от неё не спрятался. Бежать от смерти? Ну, попадёшь к ней в лапы уставшим, только и всего. Да и… Не боюсь я её. Нет, свидания с этой почтенной дамой не ищу, но и в панику ударяться, чувствуя её дыхание, отвык.
