– Тогда что это может быть?
– Не знаю. Пропала какая-то из твоя знакомая?
– Моя подруга. И еще одна девушка, которую забрали почти на моих глазах.
Таня рассказала об исчезновении Груши. Володя слушал очень внимательно.
Из квартиры Володи Таня ушла окрыленной. В ее душе появилось даже нечто вроде надежды. Надежды на то, что удастся отыскать и Цилю, и Грушу, и всех тех девушек, которых затащили прямо с улицы в черный автомобиль.
Глава 18
Новая горничная. Сейф. Странный конверт. Убийство Драгаева
Белокурая девушка с двумя косичками, типичная жительница сельского предместья, поднималась по мраморной лестнице богатого доходного дома на Ланжероновской. Она считала ступеньки. И на ее лице застыло выражение страха. Дешевенькое ситцевое накрахмаленное платье с накрахмаленным же воротничком специально для случая шуршало при каждом подъеме. Было видно, что девушка изо всех сил старается придать себе респектабельный вид.
Ничего особенного в ней не было, и никто бы не запомнил ее внешность, никто не узнал бы при встрече на улице, увидев во второй раз. Тысячи таких девушек, приехавших в город из сельской местности, обивали конторы по найму прислуги и работали в грошовых лавках, ничем не отличаясь от всех остальных своих соотечественниц. Война, разруха, голод – все это выгоняло людей из насиженных сельских мест, разбрасывало по миру, заставляя искать кусок хлеба, добывать который становилось все тяжелей и тяжелей.
Хорошенькая – благодаря молодости, худенькая – благодаря голоду, аккуратная – благодаря стремлению даже в дешевой одежде выглядеть хорошо, девушка производила благоприятное впечатление своей миловидностью. Но было сразу видно, что она не очень умна – по туповатому, застывшему выражению в карих глазах – как у перепуганного зверька.
Остановившись перед дверью квартиры на третьем этаже – одна квартира приходилась на каждый этаж, – девушка покрутила ручку звонка и затравленно вздохнула. Дверь открылась почти сразу. На пороге возникла полная барыня в отделанном мехом халате и с перевязанной полотенцем головой.
– Тебе чего? – неприязненно фыркнула она.
– Прислуга… здесь требуется? Я горничная.
– Ах, наконец-то! Мне уже третий день обещают кого-то прислать! В доме полный бардак, у меня жуткая мигрень! Это невыносимо!
Вслед за хозяйкой девушка прошла внутрь. Роскошная квартира носила следы беспорядка. Даже в гостиной были разбросаны вещи. В комнатах стоял затхлый запах.
– У вас есть рекомендации?
Девушка протянула несколько конвертов. Хозяйка квартиры быстро пробежала их глазами.
– А что случилось с вашими предыдущими хозяевами?
– Переехали в Киев, мадам.
– Возможно, мы тоже куда-то уедем. Так что работа ваша временная. Приведите хотя бы дом в порядок, если уж вы тут. Как вас звать?
– Анюта, мадам.
– А, я все равно не запомню! Какая, собственно, разница. Ну что вы стоите? Уберите тут!
Шаркая тапочками, мадам ушла в спальню. Девушка распахнула тяжелые бархатные портьеры, открыла окна. Комнату сразу залил яркий солнечный свет. Тяжело вздохнув, она принялась за уборку. Воздух сразу наполнился пылью – стало ясно, что в квартире долгое время никто не убирал.
К вечеру квартира заполнилась людьми. Кроме новой горничной, здесь была еще и кухарка – пожилая болтливая женщина, очень довольная тем, что появилась горничная.
– Ужо таперича вздохнуть можно, – обрадовалась она. – За таперича ты у них промеж глаз скворчи. Совсем душу заели, аспиды брюхатые. А таперича за вдвоем передохнуть можна.
Горничной определили место в комнате под лестницей на чердак, чрезвычайно смахивающей на чулан. В зал к гостям ее не звали. А потому, полакомившись на кухне в компании кухарки остатками хозяйского пиршества и распив, опять-таки с кухаркой, бутылку водки, горничная удалилась в свой чулан, откуда была извлечена на свет Божий хозяйкой ровно в половине шестого утра.
Но вечер в компании кухарки был приятен, и горничная с удовольствием вспоминала о нем, расчесывая перед засиженным мухами осколком зеркала волосы.
Когда в зале стало шумно и хозяйка велела прислуге туда больше не заходить, кухарка поманила горничную на кухню, выставив на стол остатки мясного пирога, картофельную запеканку с грибами и бутылку водки.
– Прячут, усё прячут, – кивнула в сторону зала, – сволоты проклятые, всю душу изъели. Уйду я отсюда, сил моих нет. Не люди, а изверги. И гостей прячут. Бандиты там у них.
После первых трех рюмок кухарку совсем развезло и она принялась откровенничать про своих хозяев.
– Он вроде как в банке служит. Целый день по делам ходит. Вертлявый такой, юркий, в любую жопу без мыла влезет, – описывала она хозяина. – И бумаги я у него банковские видела. Векселя вроде. Ты не думай, я разбираюсь. Мне племянник сказал. Банками он занимается, точно. Живут богато. Он болгарин, из Варны. В еде специи любит. Паприку особенно.
Горничная поняла, почему в воздухе кухни был разлит пряный, сочный запах каких-то специй. Так пахнет жгучий болгарский перец, который кухарка щедро добавляла в разные блюда.
– Хозяйка – ведьма, да кто будет ее винить? – откровенничала она. – Полюбовница у нашего швицера есть. Да такая фифа, шо аж скворчит в печенках! Он до ручки доперся, аж сюда ее приводил, фифу эту, пока хозяйка с сыном к родным ездила. Та еще шкура! Ты ей палец, она тебе всю руку по плечо оттяпает. Словом, продажная баба, шкура. Вроде как артистка, в балете танцует. Денег он на нее тратит – шоб я усю жизнь за так жила! Я им кофе принесла как раз за тот момент, когда он на ей колье примерял, из сейфа открыл. А сейф у него в стенке, за картиной с синей протухшей рыбой! И он в нем усё от хозяйки прячет. Словом, та еще семейка! В печенках сидят. Здесь не за так, за последнюю неделю работаю – и усё, в голове ветер! От дохлых нервов отчаливаю!
Уже в шесть утра на следующий день горничная наводила порядок в заставленном грязной посудой зале. Странно было видеть такое ее количество – словно гостил целый полк. Злая, невыспавшаяся кухарка полоскала в раковине грязные тарелки и чашки, ругаясь вполголоса последними словами.
– И сегодня у них так тоже… – бурчала она, – хозяйка велела такое же количество еды наготовить. Знать, опять гости будут. У них каждый вечер гости. Ну, ничего, мы с тобой еще одну бутылочку разопьем, у меня есть.
Закончив уборку в гостиной, горничная отнесла кухарке остатки посуды. Потом вернулась в зал и открыла окно. Высунувшись в него до половины, она достала из кармана юбки зеленый шелковый платок, один из концов которого почему-то был завязан тугим узлом. Поднесла к лицу, принялась играть этим платком… Резкий порыв ветра вырвал, выхватил из руки шелковую ткань, девушка не успела удержать. И платок легко полетел вниз, по воздуху, напоминая удивительную фантастическую птицу. Улыбнувшись, горничная закрыла окно.
