Между прочим, впервые сказал ей «ты», а она не поправила его, мол, на брудершафт не пили, то да се, давайте держать дистанцию. Тем временем он взял ее за руку, сжал, а Майя хлопала глазами, еще не осознавая, что тоже попалась.
— Идем?.. — сказал Борис.
Она поняла, что за предложение не выговорил он, где-то в затылке слабо сигналило: не надо, не смей! Видимо, это был внутренний голос, но вместо того, чтобы послушаться доброго совета своего второго я, Майя… Она не хотела, совсем не хотела, голова сама, будто пустая кадка (мозги-то сбежали), кивнула, согласившись идти с ним хоть в преисподнюю.
Борис оставил деньги на столе, встал первым, держа ее за руку, повел за собой, и Майя поплелась за ним, как барашка, которую ведут на заклание. Борис привел спутницу в ближайшую гостиницу, то есть в «Планиду», здесь Майя забыла, что у нее есть муж, семья, дети, стоило Борису обнять ее и коснуться губами ее губ. И вообще выключилась. А включилась, когда было поздно, как говорится, пить боржоми. Все, оба лежали в костюмах Адама и Евы, когда те еще не съели яблока, потому не знали стыда. В этот момент Майю загрызла совесть, о, какая это гадкая штука, она реально грызла, причиняя боль.
— Я даже подумать не могла, что со мной это произойдет, — уткнувшись в плечо Бориса, всхлипывала Майя. — С кем угодно, но не со мной! Так пошло… и стыдно… Изменила мужу с первым встречным… Стас любит меня, ничего плохого мне не сделал, а я… я… предала… Я шлюха!
— Не плачь, Майя, у меня те же проблемы, — успокаивал ее Борис очень неубедительно. — Я сам от себя не ожидал… Ну, хочешь, будем считать это временным помутнением?
— Да… это так… помутнение… временное…
На этом решили расстаться и больше — ни-ни! Лишь при случайной встрече «здрасьте» и «пока»! У нее муж, у него жена, у обоих дети — почему близкие должны страдать, даже если ничего не будут знать? Спешно оделись, Борис вызвал такси и отвез ее в район престижного жилого комплекса, а когда Майя выходила, он сказал, не глядя на нее:
— Если честно, так хорошо мне еще не было никогда.
Блин, он прочел ее ощущения, ее мысли! Майя не ответила, побежала к воротам, думая об одном: что сейчас скажет мужу, как будет выкручиваться, зная за собой преступление? На дворе поздний вечер, вечерних новостей в тот день у нее не было, короче, законного вопроса «где ты была?» не избежать. Так ничего и не придумав, Майя пришла домой, в прихожей сбросила обувь, крикнула… как ни в чем не бывало:
— Ау, народ! Где вы?
И поразилась себе: какая она лживая притвора! Из гостиной появился Станислав в домашнем халате и тапочках, строгий, надутый и предсказуемый:
— Ты где была? Я звонил в твою контору, мне сказали, ушла на выставку еще днем.
— На интервью, — поправила Майя, надевая тапочки. — Галине плохо стало, я сопровождала ее в больницу, потом домой… Извини, что не позвонила.
Само собой позже она позвонила Галине и предупредила, что та попала в больницу, а до этого слушала мужа:
— Ты своей Галине уделяешь больше времени, чем собственной семье. У тебя работа, Галина и эта… как ее… броневичок с реактивным двигателем…
Он имел в виду еще одну подругу с давнишних лет — Ксюшу, страдающую ожирением. Впрочем, безобразно толстой ее не назовешь, а энергии Ксюши хватило бы на бомбардировщик, способный облететь земной шар без дозаправки. Станислав обычно устает от нее в течение первых десяти минут, впрочем, общение с Галиной его тоже напрягает — слишком заумная. Ксюша в городе бывает редко, она постоянно в разъездах: то на раскопках, то в путешествиях. Многие изумляются: как ей удается попасть в зарубежные экспедиции, ведь археология сейчас не востребована. А Майя знает: Ксюша фанат призвания, что импонирует руководителям экспедиций, к тому же репутация у нее безупречная — человека порядочного и ответственного. Одни плюсы, кроме веса (но это на взгляд любителей худосочных барышень) и характера: она жутко прямолинейна.
— Не надо делать вид, что ты забыл имя Ксюши, — сказала Майя, идя к нему. Остановившись напротив и очень близко, она предъявила претензии: — Каждый человек имеет право на свободное пространство во времени и на личных друзей, не говоря о любимом деле. Я же не выношу тебе мозг, когда ты задерживаешься.
Чмокнув мужа в щеку, Майя отправилась на кухню, где поднимала крышки кастрюль и принюхивалась к содержимому. Затратив уйму энергии в чужой постели, она зверски проголодалась. Станислав, конечно, последовал за ней, оставить последнее слово за женой не в его правилах:
— Но я звоню тебе и предупреждаю, что задерживаюсь!
— Но я не проверяю, насколько ты честен со мной.
— У тебя еще есть должность — жена и мать. Мы забыли вкус еды, приготовленной тобой…
— А зачем ты нанял домработницу? — перевела стрелки на мужа Майя, подозревая, предвидя, что сейчас он запустит бесконечную нотацию на тему долга. — Для престижа, верно? Пусть отрабатывает твои деньги. А за детьми присматривает твой помощник, за что тоже получает доплату. И спасибо тебе, что освободил жену от домашней каторги. Между прочим, ты несправедлив — я готовлю по выходным.
Майя наколола вилкой котлету и с удовольствием откусила кусок, еле поместившийся во рту, Стас поморщился:
— Ты сейчас похожа на свою подругу Ксюшу, она не ест, а трескает.
— Не будь занудой, — выговорила набитым ртом жена.
Станислав тоже достал котлету, но положил ее на тарелку — мама воспитала его педантом. Стояли и ели. Майя покосилась на мужа и вдруг поняла, почему ее занесло в «Планиду». Замуж вышла в восемнадцать лет, увидев в Станиславе опору и надежность, вообще-то Майя не ошиблась в нем, он на самом деле надежная опора, но… с ее стороны был разумный расчет, подсказанный родителями, не более. Стас на шесть лет старше, отсюда считал себя умнее, значимей, выше по статусу, главой не только фирмы. Надо отдать должное, он все же поддавался дрессуре, потому полностью подчинить Майю ему не удалось. Именно что расчет был разумный, она не позволила сделать из себя домохозяйку, а завершила образование, поступила на радио. Стас любил детей и ее, заботился о них и баловал. В сущности, Майя не возражала против кухни и швабры, ведь тысячи женщин совмещают работу с домашней каторгой, не умирая, инициативу проявил муж и нанял домработницу. Он просто кусок счастья, который она не ценила, а то, что Стас зануда… так ведь она тоже не бланманже. Разве заслуживает он обмана? Майя поклялась, что никогда больше… ни-ког-да!
«Никогда» хватило на неделю. Все это время она жила воспоминаниями, то злилась на себя — за свое безрассудство, то Борис стоял перед глазами, словно призрак. Телефонами не обменялись, значит, встреча была первой и последней, а тянуло к нему с невероятной силой, Майя отмахивалась от навязчивых мыслей, снова злясь на себя. И вдруг звонок!
— Майя… Это Борис…
— Как ты узнал мой номер?
— У Галины Сергеевны. Майя, я…
— Где и когда? — вырвалось у нее, мозги-то сразу вышибло, как прошлый раз.
