— Так он обидится, если буду перебивать, — предупредила Майя.
— Ты у нас женщина привлекательная, обаятельная, модная… Да он глазки тебе будет строить. Короче, подготовься к этой мутотени со всей ответственностью, чтоб живенько, бодренько, как ты умеешь, — это пожелание шефа, а то наша программа «Вопрос-ответ» далека от совершенства.
Данную передачу ведет, кстати, Снежана, а Майя в основном на подхвате, у нее ведь своих забот полно, тем не менее именно ей поручают беседы с высокопоставленными особами. Вероятно, Снежана заранее узнала, что высокочтимый чиновник не ее добыча, потому и вела себя вызывающе нагло, так сказать, мстила хотя бы таким образом. Мелковато. Главное, работа с данным контингентом почему-то считается престижной, а по мнению Майи, вести беседу про трубы, асфальт, инвестиции и инновации хуже реальной виселицы.
К эфиру она изучила список «трудностей», составила вопросы, а через час встретилась в студии не только с замом, но и с его помощником. Пятьдесят минут болтовни о хозяйственной деятельности в масштабах города… это с ума можно сойти. Майя то и дело ловила себя на мысли: неужели кто-то слушает эту тоску зеленую из цифр и сроков? Вдруг звонок! Пенсионер требовал отчета… Майя думала, что уснет летаргическим сном с открытыми глазами, еле до конца дотянула и помчалась в туалет умыться, чтобы в себя прийти. Там же она включила смартфон (на время передач телефоны отключаются) и положила на столик, сразу раздались сигналы эсэмэс — один за другим, один за другим…
Вытирая лицо салфеткой, Майя открыла одно сообщение… и покачнулась. В глазах потемнело, пробил холодный пот, а весь мир сузился до смартфона в ее руке. В поисках опоры Майя двинула по туалетной комнате, даже не глядя, куда идет, уперлась в стену, развернулась и облокотилась о стену спиной, чувствуя холодок от кафельной плитки, облокотилась, чтобы окончательно не упасть. Ноги действительно подкашивались.
А эсэмэски приходили с надписью «Доказательства»…
В этот момент, когда соображаешь плохо, когда не хватает воздуха, чтобы дышать, а значит, жить, да и сама жизнь, казалась, ускользающей, вывел Майю из шока звонок мужа. Не без труда она подняла трубку к уху и выговорила:
— Я слушаю, Стас…
— Что у тебя с голосом? Заболела?
У него полный порядок, он бодр и весел, тогда как Майя чувствовала, что умирает, она плохо справлялась с собой, но все-таки справлялась:
— Нет… Был трудный эфир… прямой… я устала… и… голова болит…
— Ничего, отдохнешь. Я должен уехать на два-три дня в Питер, это срочно, так что когда придешь домой, не застанешь меня. Видишь, я предупреждаю тебя, что буду долго отсутствовать.
— Но… — растерялась и одновременно обрадовалась Майя. — Тебя нужно собрать… вещи… и все такое…
— Не волнуйся, я уже собрался. Думал, не успею сообщить, что уезжаю, твоя передача слишком долго шла и так нудно…
— Ты слушал?..
— Ну! И собирался. Ты, как всегда, на высоте, молодец, хотя тема не твоя. Все, сейчас придет машина… уже пришла, вижу в окно. Не скучай, пока.
— Пока…
Это хорошо, что он уезжает, очень хорошо. У Майи есть время…
6
Домик с мансардой достался Михаилу от дедушки с бабушкой, а сами они переехали к родителям, старые уже, им нужна помощь. Подарку он радовался с детской непосредственностью, и было чему. Во-первых, потолки в доме высокие, во-вторых, гараж есть, в-третьих, свобода полнейшая. А родители мечтали, что, когда сынок будет жить один, быстрее женится, ведь он привык к уходу и заботе. Но сынок быстро научился гладить рубашки и готовить себе нехитрую еду, наслаждался одиночеством и не торопился приобрести жену даже на правах сожительницы. Михаил, конечно, не предел мечтаний, однако для женщин, которых в стране большинство, он цель, потому что одинокий мужик — потенциальный муж, стоит только приручить парня. Но перед глазами Михаила промчался со всеми подробностями неудачный брак Бориса, не вдохновлявший на крепкие узы. И потому, едва заметив у очередной подружки маниакальную идею «жить вместе» (с этого началась драма друга), Михаил улепетывал от нее на всех парах. Не любил он женщин с инициативой, а другие ему не попадались, может, их вообще не существует — других.
Теперь за ворота Михаил выходил с опаской — не хотелось снова напороться на Ляльку, которая, как атомный заряд, способна разрушить все на своем пути. А чутье подсказывало: она не успокоилась, будет доставать его, не гнушаясь средствами. Поэтому, прежде чем выйти на улицу, Михаил изучал обстановку в щель забора, но, черт возьми, вся улица засажена кустами, деревцами, цветами — везде можно спрятаться, даже под носом. Он открыл одну часть ворот и едва не вздрогнул — Лялька стояла перед гаражом, запахнув легкий синий тренч и скрестив на груди руки. Как чувствовал! Судя по тому, как она наклонила голову и смотрела исподлобья на него, Михаил понял, что легко от нее не отделается.
— Ну, ладно, — сказал он без приветствия, — заходи.
Ляля вошла в гараж, а из него дверь ведет в небольшой дворик с каменной дорожкой и узкими цветниками по бокам, за которыми росли плодовые деревья. Идя к дому, незваная и нежеланная гостья заметила:
— Ты вроде не рад мне.
— Как ты догадалась?
Если не знать Михаила, можно подумать, он съехидничал, а ничего подобного. Он человек искренний, говорит, что думает, обижаться на него глупо, Ляля и не обиделась, у нее сейчас другие задачи.
Пришли на открытую террасу, в дом ее приглашать — много чести, иначе застрянет надолго. Ничего, что сегодня прохладно и пасмурно, зато воздух свежий, главное — большой навес от дождя, так что непогода не страшна. Ляля села на стул у стола, за которым летом обедали и ужинали, Михаил остался стоять, опершись плечом об угол стены, тем самым дополнительно давая понять бывшей жене друга, что не намерен долго изображать гостеприимство.
— Что, и чаю не нальешь? — подняла брови Ляля.
— Не налью. Нет чая, я собрался по делам, заодно по магазинам проехаться, а тут ты… Давай, говори, зачем приехала в такую даль?
— Борька живет у тебя?
— Жил. Вчера ночевал в другом месте.
— Он купил квартиру.
Огорошила. Не вопрос задала, нет, а утверждала! Вот откуда Лялька могла узнать, что Боря купил квартиру? Следопыт, а не Ляля! Михаил молчал, чтобы не ляпнуть лишнего, а то эта выдра поймает его на слове и выведает подробности, она умеет. Михаил не идиот, которого легко провести, просто в современном мире качества, которые во все века считались достоинствами, получили статус недостатков. Он патологически не может врать — легко жить такому человеку? Ко всему прочему предпочитает в глаза сказать то, что обычно говорят за спиной; юлить, изворачиваться — не его приемы. А в результате умницы типа Ляльки считают его дурачком блаженным и безвольным лохом. Наверное, не без оснований, потому что нельзя позволять брать верх людям без моральных ограничений, нужно их ставить на место хотя бы изредка.
