– Ох! – разочарованно произнес Томми, отвергая свою теорию.
– Да, и она хочет встретиться.
Томми заморгал.
– Проклятье, старина, – только и сказал он.
– Понимаю. Но просто… я не знаю. Какая-то часть меня на самом деле хочет этого. Но другая часть испугана до чертиков.
– Ты уже сказал своей маме?
– Да. Она считает, что я должен немного подумать и все взвесить. Ты знаешь, какая она: никогда не говорит напрямик.
– Да, знаю. Но, черт побери, это мощная штука. Очень мощная.
– Знаю, знаю. – Дин глотнул пива и собрал кончиками пальцев сухие крошки из пакетика. – Что бы сделал ты? – наконец спросил он и с надеждой посмотрел на кузена.
– Черт, я бы пошел. Да, однозначно пошел бы. Но, с другой стороны, я как раз готов к таким поворотам. Я не такой чувствительный, как ты. Но на твоем месте я бы сделал это. То есть это же твоя кровь! У тебя больше общей крови с этой женщиной, чем со мной. Худшее, что может случиться, это если вы не поладите друг с другом. Лучшее, что может случиться, ты обретешь сестру. И все это стоит одной поездки на подземке и нескольких часов потраченного времени. Да, на твоем месте я бы пошел. Чего тебе терять?
Дин кивнул. Он знал, что Томми так и скажет. И в глубине души сознавал, что кузен прав. Он должен это сделать. Должен встретиться с этой женщиной, Лидией. И должен попытаться выйти на связь с другой, которой еще не исполнилось двадцати лет. Его жизнь сорвалась со всех якорей. Подруга умерла, работы не было, а дочь забрала к себе женщина, которую Дин терпеть не мог. Возможно, должно было произойти нечто такое, чтобы указать, в чем заключается смысл его жизни. Потому что сейчас, на этом самом месте, было очень трудно разглядеть хоть какой-то смысл.
Когда Дин кивнул, его взгляд переместился из комнаты в раннюю вечернюю хмарь на улице. Он подумал о другом баре на другом берегу реки, может быть, таком же, как этот, а может быть, модном гастрономическом баре. Дин подумал о сестре: он представлял ее высокой и царственной, облаченной в черный макинтош. Он представил, как приближается к ней, глядя на ее элегантный орлиный профиль. Он увидел, как она поворачивается к нему, улыбается и говорит голосом девушки из «Гэвина и Стейси»
[32]: «Привет, Дин, я Лидия. Очень приятно познакомиться с тобой».
А потом образ пропал, и Дин снова оказался в Дептфорде, рядом со своим кузеном Томми, сжимая в руке кружку и по-прежнему не зная, как следует поступить дальше.
«Дорогая Лидия,
Меня зовут Дин. Мне двадцать один год, и я живу в Дептфорде, в Юго-Восточном Лондоне. Сейчас я не работаю. У меня был тяжелый год. Я только что переехал со своей прежней квартиры к матери. Мама рассказала мне об отце три года назад. Тогда мне исполнилось восемнадцать. Это было небольшим сюрпризом для меня. Я привык думать, что мой отец был человеком, с которым она познакомилась в отпуске, когда ей был сорок один год. Но меня это особенно не обеспокоило. Вообще-то я подумал, что это довольно круто. А как вы узнали? И что думаете об этом? Так или иначе, я думаю, что готов встретиться с вами, если вы готовы. А поскольку я не работаю, у меня куча свободного времени. Может быть, где-то в вашем районе? Я мог бы приехать туда. Или где-нибудь в центре? Сами скажите. Вот и вся информация обо мне. Я не очень люблю говорить по телефону, так что лучше отправить сообщение или как-то еще. Дайте мне знать.
Искренне ваш,
Дин Хиггинс».
Дин перечитал электронное письмо. Он подумал, что слог довольно хорош. Дружеский, но не навязчивый. Интеллигентный, хотя Дин не прикладывал больших усилий для этого. И немного информации, но не столько, чтобы было не о чем поговорить, когда они встретятся.
– Мама, – позвал он через плечо. – Что ты думаешь?
Мать вошла в комнату, почти полностью одетая для свидания с мужчиной, с которым познакомилась по Интернету. Ее прямые волосы были гладкими и блестящими после визита к знакомой парикмахерше, она надела черно-белое платье без рукавов, с глубоким вырезом. Дину казалось, что ее руки, пожалуй, слишком дряблые и мясистые для платья без рукавов, а ложбинка между грудями знавала лучшие дни. Но мать выглядела достаточно эффектно с искусно наложенным макияжем и длинными жемчужными сережками.
– Все нормально, – сказала она. – Я собираюсь надеть кардиган.
– Нет, – сказал Дин. – Ты выглядишь классно. Правда, действительно классно.
Мать улыбнулась и сжала его плечо.
– Спасибо, – сказала она. – Будешь и дальше говорить такие вещи, сможешь остаться подольше.
Она без большого энтузиазма отнеслась к известию о его возвращении.
– Полагаю, – сказала она, – это временно, пока ты не разберешься в своей жизни. Почему бы и нет?
Дин был удивлен. Он воображал, что матери живется без него одиноко и что она будет рада его возвращению. Но оказалось, что за год, пока его не было, здесь многое изменилось. В том числе отношение матери к свиданиям с мужчинами.
– Давай-ка посмотрим, – сказала она и пододвинула другой стул к его столу. Она прищурилась, глядя на экран. – Замечательно, – наконец сказала она. – Возможно, следует запустить проверку орфографии. Но в целом отлично.
– Отлично?
– Да, мой милый. Просто замечательно.
– Хочешь сказать, можно было бы и получше?
– Нет. Правда, все хорошо. Я хочу сказать, нет надобности добавлять что-то еще, верно? Полагаю, вы все сможете обсудить, когда встретитесь.
– Думаешь, я написал кучу ерунды?
– Нет, я так не думаю. Возможно, здесь маловато информации, но не более того. Повторяю, у вас будет масса времени познакомиться поближе, когда вы встретитесь во плоти.
Дин вздохнул. Он был лишь наполовину убежден в том, что это хорошая идея. Тем не менее сделал все необходимое, потому что люди, чьим мнением он дорожил больше всего – мать, кузен и рыжая Кэт, – считали, что он должен так поступить. Но в самом деле, что может быть общего у него с этой шикарной женщиной по имени Лидия? Она была ученым. Он – безработным водителем фургона. Она была валлийкой. Он – англичанином. Скорее всего, это будет катастрофа.
Дин проверил письмо на орфографию и потом со странным трепетом, восторгом и головокружением отправил его. Перед его мысленным взором предстала дама с орлиным профилем, сидевшая в тишине своего просторного и величественного таунхауса. Она носила плотную белую блузу со стоячим воротничком и перебирала нитку жемчуга на шее. Дин увидел, как она открывает письмо и читает его с легкой усмешкой на губах. Он пытался представить, что происходит у нее в уме, когда она читает его слова. Он гадал, будет ли она нервничать так же, как он, или не ощутит ничего, кроме холодного презрения к этому малограмотному типчику из Дептфорда.
