Она не стала надолго задерживаться там. Она приходила сюда только по делу. Войти, проверить дверной коврик, проверить раковины, выйти. Сегодня ее ожидала более объемистая кучка корреспонденции на полу, включая, к ее немалому удивлению, нечто с французским штемпелем и написанным от руки адресом. Мэгги быстро перебрала кучку, отложив в сторону буклеты от развозчиков пиццы и мойщиков окон (хотя, как она уже заметила, окна следовало бы помыть). Она положила почту в свою сумочку, а потом отправилась прямо в хоспис, где с тревогой обнаружила пустую кровать Дэниэла.
– Он в музыкальной комнате, – сообщила крупная девушка по имени Пиппа, которая проходила по коридору в обратном направлении. Мэгги привела взволнованное сердце в состояние относительного покоя и благодарно улыбнулась.
Дэниэл сидел в кресле, пощипывая струны акустической гитары. Он надел на пижаму свитер, поэтому на первый взгляд выглядел одетым. Его волосы были аккуратно причесаны, и, если не считать мертвенной бледности и того факта, что на стержне сбоку от кресла висел пакет с мочой, казалось почти невероятным, что Дэниэл вообще болен.
– Привет. – Мэгги улыбнулась, чмокнула его в щеку и погладила руку.
– Bonjour. – Он улыбнулся, снова перебрал струны и послал легкий музыкальный аккорд в пространство между ними. – Как поживаете?
– Я в полном порядке, – сказала Мэгги и уселась на стул напротив. – Но важнее, как вы себя чувствуете. Не ожидала, что вы встанете.
– Да, я привел себя в вертикальное положение! Но не обманывайтесь: теперь мне не всегда будет это удаваться. И мое шествие сюда было впечатляющим зрелищем, могу вас заверить.
– Почему же вы решили прийти сюда? – поинтересовалась она, осматривая комнату, где ей не приходилось бывать раньше.
Дэниэл пожал плечами и еще раз провел рукой по струнам, исторгнув из недр гитары очередной меланхолический аккорд.
– Я слышал, как сестра упомянула о ней. Я не видел эту комнату и даже не подозревал о ее существовании. Поэтому я попросил их привести меня сюда. Они очень старались отговорить меня от этого.
– Не знала, что вы умеете играть на гитаре, – сказала Мэгги.
– Я не играю на гитаре! – Дэниэл рассмеялся.
– Ох, – слегка сконфуженно пробормотала Мэгги.
– Я не умею играть на музыкальных инструментах. Еще одна причина для сожалений, еще один изъян в моей несчастной жизни…
– Послушайте, – начала Мэгги. – Это не…
– Мэгги Мэй, вы не должны так буквально воспринимать все, что я говорю! Разумеется, я не считаю, что моя жизнь была несчастной и что я был жалким неудачником. Но я хотел бы покинуть это место с осознанием того, что, по крайней мере, могу сыграть несколько аккордов «Jailhouse Rock»
[36] на дешевой гитаре. – Он нежно погладил струны и улыбнулся. – Так! Теперь расскажите мне о других местах. – Движение его густых бровей указывало на внешний мир. – Что происходит за этими стенами?
– Ничего особенного, – сказала она. – Все утро я провела с Либби и ее малышкой. Это было здорово. Да, потом я поехала к вам на квартиру. Там была кое-какая почта. Обычный рекламный мусор и вот это. – Она порылась в сумочке и достала конверт. – Смотрите, это из Франции.
Мэгги старалась говорить жизнерадостным тоном, но, уже передавая Дэниэлу письмо, понимала, что там не будет ничего хорошего. Она внимательно следила за его лицом и заметила, как оно дрогнуло, а уголки губ опустились. Он вздохнул.
– Ах, – наконец сказал он, медленно покачивая головой вверх-вниз. – Вот оно что.
Мэгги выжидающе посмотрела на него.
– Это от моего брата. Либо умерла моя мать, либо умирает мой брат, либо я ошибаюсь и произошло нечто поистине удивительное…
Он снова вздохнул и скрюченными пальцами разорвал конверт сбоку. Она смотрела, как Дэниэл читает: его тусклые глаза быстро пробегали по строкам, потом задерживались и скользили дальше. Дойдя до конца послания, он положил письмо на колени и с несчастным видом уставился на него.
Мэгги затаила дыхание и почувствовала, как шевелятся волоски у нее на затылке.
– Ну что же, – наконец сказал Дэниэл. – Он собирается приехать. Мой брат приезжает сюда.
– В самом деле? – Мэгги ожидала худшего.
– Да, на следующей неделе. Он ожидает, что найдет меня в милой уютной квартире с бутылкой «Сансера»
[37] и теплыми приветствиями.
– Он не знает, что вы больны?
– Нет, не знает. Я впервые за пять лет получил известие от него. В последний раз, когда мы связывались друг с другом, я мог прыгать как блоха.
– Бедный ваш брат, ему предстоит такое ужасное потрясение…
– Ба! Нет, это мне, а не ему предстоит ужасное потрясение. Это я выбрал другую жизнь. А теперь он приезжает сюда, ко мне домой. Мой брат ни разу за тридцать лет не посетил эту страну. Он не знает ни слова по-английски. Он не покидал Францию, кроме одного раза, когда выбирал в Бельгии собаку. Не знаю, какую-то мелкую зверушку с такой шерстью… – Он сделал волнообразное движение пальцами. – Так или иначе, это мне следует беспокоиться. Это он собирается вторгнуться в мою жизнь.
– А вы не могли бы просто… не отвечать ему? – предложила Мэгги, хотя это было вопреки ее натуре. – Тогда он не узнает, где вы находитесь.
– Нет. – Дэниэл на несколько секунд закрыл глаза, а потом открыл их. Мэгги сглотнула, испугавшись, что она испытывает его терпение. – Он мой брат. Я умираю. Тот факт, что он выбрал именно это время для нашей встречи, должен что-то значить. Я слаб, но смогу встретиться с ним. Только, Мэгги Мэй, пожалуйста, могу я еще раз побеспокоить вас? Извините, но я должен отправить ему сообщение. Вы не могли бы послать его с вашего компьютера? Я напишу его для вас по-французски. Пожалуйста. Только это, и ничего больше. Я больше ни о чем не буду просить. Вы и так сделали слишком много.
– Нет! – с неожиданной силой возразила Мэгги. – Нет, я не сделала для вас слишком много. Я ничего не сделала, Дэниэл.
– Как вы можете так говорить? Вы ангел, посланный мне Богом, миссис Смит. Правда. А теперь, пожалуйста, не могли бы вы попросить толстую девушку по имени Пиппа прийти сюда и помочь мне перебраться в кресло-каталку? Мое вертикальное время закончилось. Пришло время для горизонтального. Хотя, к сожалению, не с вами…
Школьного французского Мэгги оказалось достаточно, чтобы перевести как минимум восемьдесят процентов неуклюже накарябанного сообщения Дэниэла для брата.
«Мой дорогой брат,
Благодарю тебя за твое (типичное?) письмо. Я получил его в (ужасных?) обстоятельствах. Я живу в (хосписе?) и не думаю, что проживу еще долго. Это мои poumons (легкие?). Ты умеешь соображать. Это ужасная привычка. Когда ты приедешь, свяжись с моей подругой Мэгги, она покажет тебе мою квартиру и привезет туда, где я нахожусь. Пять лет – это долго для молчания. Если можешь, пожалуйста, дождись/надейся (?) au pire
[38] (огня??).
