Но здесь… здесь был совсем иной уровень человеческой драмы.
Мэгги очистила банан и обнаружила, что у нее пропал аппетит. Радость и волнующее предчувствие, охватившие ее полчаса назад, совершенно исчезли. Тогда Мэгги стала методично глотать кофе, как будто это каким-то образом могло рассеять серый туман в голове и решить, как лучше поступить.
В ее сумочке лежало письмо от Робин. Мэгги рассеянно заглянула в сумочку, потом посмотрела на карпов. Потом залезла в сумочку, достала письмо и мобильный телефон и начала составлять сообщение. Эта работа заняла целых полчаса. Послание для незнакомого человека выглядело холодным и безвкусным. В конце концов Мэгги остановилась на следующем:
«Дорогая Робин,
Меня зовут Мэгги Смит. Я дружу с Дэниэлом Бланшаром. Он получил ваше письмо и был бы рад встретиться с вами, но, к сожалению, его здоровье сейчас не в лучшем состоянии, поэтому я пишу вам это сообщение. Думаю, вы извините меня за настойчивость, но было бы желательно увидеться с ним скорее. Если вы до сих пор хотите встретиться с ним, пожалуйста, ответьте на это сообщение, и я подскажу вам название клиники в Бери-Сент-Эдмунсе, где он находится. Буду рада услышать ваш ответ».
Она решила, что такое сообщение передает ощущение срочности без неприятных и обескураживающих подробностей. Она умышленно написала «клиника», а не «хоспис», на тот случай, если мысль о необходимости как можно скорее встретиться с отцом, который, возможно, умрет со дня на день, отвратит Робин от поездки. Мэгги трижды перечитала сообщение, а потом, зажмурившись от безмерности того, что ей предстоит сделать, отправила его.
Тяжелые, горячие слезы, набухшие под веками, заставили ее открыть глаза. Она чувствовала, как конец приближается к ней, словно пылающий тоннель, а она была не готова, совершенно не готова к этому.
Лидия
На следующее утро, еще до полного восхода солнца, Лидия выбралась на улицу из безмолвного дома. Она не спала прошлой ночью; ее тело было слишком наэлектризовано после упражнений с Бендиксом, а разум переполнен новыми замечательными мыслями, о которых стоило подумать. Поэтому она лежала в своей пустой постели (Бендикс предложил остаться с ней, но Лидия нуждалась в некотором уединении) и смотрела на луну, проплывавшую по небу и достигшую кульминации своего льдисто-голубого величия после двух часов ночи, а потом постепенно тускневшую по мере того, как небо наливалось на горизонте алым цветом. Дом, когда Лидия на цыпочках спускалась к парадной двери, был как будто пропитан сущностью того, что произошло вчера между ней и Бендиксом. Это ощущение просачивалось сквозь кирпич и струилось по лестнице. Оно стояло в воздухе, терпкое, как аромат духов. Они с Бендиксом занимались сексом в этом доме. И не один раз, а целых три. И не в одном месте, а в нескольких. В сауне, в ее постели, потом в душе. Они оставили свой запах во всех углах. То, что случилось вчера, изменило Лидию, изменило с головы до ног, и ей хотелось, чтобы эта перемена коснулась всего остального, включая большой безликий дом. Секс с Бендиксом наделил ее дом душой.
Лидия широкими шагами прошла по садовой дорожке и свернула на улицу. Она ощущала, как мышцы от коленей до паха ноют от сладостной боли, и шагала все шире и шире, желая усилить это ощущение. Это была здоровая боль, означавшая, что ее мышцы занимались тем, для чего они предназначены, и делали они это с беззаветным энтузиазмом.
Лидия точно не знала, куда направляется, но через полчаса энергичной ходьбы она оказалась на окраине Кэмден-Тауна. Она узнавала знакомые запахи раннего, утреннего Кэмдена: переполненные мусорные баки, ожидавшие мусорщиков, кислый душок ночного пива из запертых баров. Здесь она когда-то была счастлива, подумала Лидия. Здесь, в этом грязном месте, в обшарпанной квартире, со своей взлохмаченной подругой, управляя процветающим малым бизнесом, который вскоре принес ей миллионы.
Она выполнила знакомую серию левых и правых поворотов и оказалась на улице, где жила когда-то, остановившись под окном квартиры, которую делила с Дикси. Она посмотрела наверх и вздрогнула, увидев вывеску «Продается», прикрепленную к стене. Сердце учащенно забилось, и Лидию охватила неожиданная волна ностальгического томления. Домовладелец не сдал квартиру каким-нибудь лентяям из Северного Лондона, а выставил ее на продажу. Лидия может купить ее! Она может стать владелицей этой квартиры! Она может выкупить свое прошлое! Но, даже думая об этом, Лидия понимала, что ей больше не нужно владеть собственным прошлым, потому что настоящее все отчетливее становилось тем местом, где ей хотелось быть.
Она улыбнулась и безмолвно попрощалась со старой квартирой.
Бендикса не было дома, когда Лидия вернулась с прогулки. Она заметила, что его спортивная куртка с капюшоном не висит на вешалке для пальто, а спортивная сумка исчезла, и пришла к выводу, что он отправился на работу. Слегка разочарованная, Лидия отправилась на поиски Джульетты, чтобы спросить, не видела ли она, как он уходил. Джульетты на кухне не было, и Лидия в конце концов нашла ее в прачечной, где она доставала из сушильного автомата горячие простыни.
– Гм, привет, Джульетта, – начала Лидия, испытывая обычную неловкость в присутствии другого человека, делающего за нее грязную работу. – Интересно, ты видела Бендикса сегодня утром?
– Нет, не видела, – довольно угрюмо ответила Джульетта. Она повернулась к Лидии спиной и начала складывать простыни, пользуясь каким-то научным методом, который на мгновение заворожил Лидию.
– А-а, – немного ошарашенно пробормотала она. – Ну ладно.
Глядя на спину Джульетты, Лидия заметила необычную напряженность ее позы. Она подумала, что лучше уйти, но поступила вопреки первому побуждению.
– Я просто спросила, – продолжила Лидия. – Может быть, он ушел на работу? Может, он что-то говорил тебе?
– Я же сказала, – отрезала Джульетта, по-прежнему отвернувшись от нее. – Я не видела его. Я не знаю, где он.
Лидия вздрогнула. Джульетта внезапно повернулась к ней:
– Я хочу вам кое-что сказать. Можно?
Лидия кивнула.
– Я хочу сказать, что этот человек, этот Бендикс… Он мне не нравится.
Обычно безмятежное лицо Джульетты исказилось от смущения. Лидия снова кивнула, но ничего не сказала.
– Вы знаете, я убираюсь в его комнате. Я вижу вещи, которые он покупает. Двое новых часов с тех пор, как он переехал сюда. Я видела сумку из… как это называется? – Джульетта пощелкала пальцами. – «Марк Жакоб»! Я видела эту сумку в его комнате. Я видела кремы, духи и липкие штуки для волос, и все это самое дорогое, абсолютно все! И я видела, как он брал у вас пятьдесят фунтов! Мне очень жаль говорить вам такие вещи. Мне очень жаль, и я надеюсь, что вы не сердитесь. Но, мисс Пайк… Лидия, вы мне очень нравитесь. Вы очень добрая леди. Я рада работать у вас. Мне нравится ваш дом. Мне все нравится. Но этот человек… нет, не думаю, что он мне нравится.
Лидия смотрела на Джульетту, которая приоткрыла губы в ожидании ответа, переводящего разговор в более комфортабельное русло. Но ответа не последовало, и молчание затянулось.
