И вовремя: едва Ши появилась на пороге общей гостиной, как над столиком сгустились золотистые звёздочки, и прямо из воздуха появился сложенный листок, опустившийся на гладкую поверхность. Сердце девушки ёкнуло, мелькнула мысль, не послание ли это от кого-то из Чувств, и она, прежде, чем поняла, что делает, поспешила к столу и потянулась к записке. К облегчению Шиарры, там всего лишь оказалось приглашение Алларду на совместный обед для всех Карателей в большой гостиной. «Они наверняка будут обсуждать этих самых девушек, – Ши отложила записку и задумчиво прищурилась, пройдясь по комнате. – И я смогу узнать больше, чем от остальных…» Если затаиться в одном из многочисленных помещений вокруг указанной гостиной, то её точно никто не найдёт, и можно спокойно послушать разговор Карателей. Шиарра решительно отмела робкие попытки совести воззвать к ней – ведь если бы встреча предполагала секретность, приглашение не появилось бы так открыто, а его прислали бы прямо в покои Алларда, куда имела право заходить только Чали, а девушки из гарема – нет. Охранная магия их просто не пустила бы. По крайней мере, у её Карателя всё было так, хотя у остальных, Ши знала, у помощниц имелось разрешение посещать апартаменты их господина.
Привычно задвинув обиду и глухое раздражение поглубже, Шиарра вышла из общей гостиной, не удержавшись и мельком глянув на мост – и вовремя. Аллард и Финира уже возвращались по нему, значит, скоро Каратель прочитает записку и пойдёт на встречу. Конечно, можно было бы воспользоваться его отсутствием и пообщаться с этой новенькой… Ши даже замедлила шаг, напряжённо размышляя, как лучше поступить, но потом всё-таки сделала выбор в пользу подслушивания. Это важнее, ведь прежде, чем налаживать дружбу с Финирой, следовало узнать как можно больше, кто она, откуда, и зачем Аллард вообще привёл её во дворец. Ну и, безусловно, действительно ли у остальных Карателей появились точно такие же новенькие в их гаремах.
Шиарра выбрала небольшую уютную гостиную с окнами, выходившими на озеро, и всего через коридор находилась та комната, где должны встретиться Каратели. Поскольку во Дворце почти нигде в общих помещениях не стояли замки, Ши немного приоткрыла дверь, чтобы услышать, когда начнут собираться приглашённые, а сама устроилась на широкой кушетке около окна, рассеянно созерцая спокойную картину озера и Собора на острове. Она надеялась, долго ждать не придётся, и Каратели соберутся быстро.
Финира гуляла молча, рассматривая цветущий сад во владениях Радости, иногда нам попадались немногие посетители: молодая мать с девчушкой лет пяти, весело игравшей около небольшого фонтана, пожилая пара, отдыхавшая на скамейке и смотревшая друг на друга с нежностью, компания подростков, обсуждавшая что-то и то и дело взрывавшаяся звонким смехом. Моя гостья в такие моменты останавливалась и наблюдала за остальными, очень внимательно и сосредоточенно, и я, сам того не замечая, жадно вглядывался в бесстрастное лицо. Что творилось в её голове, какие мысли посещали? Финира не спешила делиться ими, а я не расспрашивал, опасаясь вмешаться в её размышления в самый неподходящий момент.
– Они… радуются? – с запинкой спросила Нира и посмотрела на меня.
– Да, – коротко ответил я, заложив руки за спину и тоже не сводя с неё взгляда.
Она отвернулась, проводила глазами очередную пару посетителей, молодую женщину с заметным животиком и бережно поддерживавшего её мужчину, лица обоих светились любовью и радостью. Конечно, я не ждал, что после маленького успеха с зеркалом сразу последует ещё один, и всё равно подсознательно ждал от Финиры хоть проблеска чего-то, отдалённо похожего на эмоции.
– Просто так? – последовал ещё один вопрос моей непростой гостьи.
– Ну, у каждого свой повод, – снова не вдаваясь в пространные размышления, ответил я.
Вдруг неожиданно появилось желание узнать, а как же она жила до того, как попала сюда, что вообще помнит о своей жизни Бездушной, и помнит ли хоть что-то о том, что было до того, как Финира попала в Костяную башню. Ведь не может быть так, что её память полностью уничтожена! Да, я читал дневники Собирателя, понимаю, что он ломал этих девушек, лепил их под себя, под свои нужды, но не верю, что от прежней личности ничего не осталось. Финира молча пошла дальше, и по её отсутствующему взгляду я понял, что она снова ушла в себя. Надеюсь, обдумывает увиденное и мои ответы.
Зеркало, кстати, она так и держала в руке, и для меня стало неожиданностью, когда девушка негромко произнесла:
– Кажется, я радовалась, когда мне его подарили…
Мне очень хотелось, чтобы в её голосе звучал хотя бы отголосок задумчивости или другой эмоции. Но он был ровным и тихим, не более.
– Пойдём дальше, – предложил я и положил её ладонь себе на локоть.
Уже хорошо, что она вроде вспомнила что-то из прошлой жизни, из прошлых эмоций и ощущений. Мы вышли из сада Радости и коротким коридором направились к красивой винтовой лестнице, уводившей к покоям Счастья. Через несколько минут мы поднялись на второй этаж к распахнутым дверям, украшенным эмалью, позолотой, красивой мозаикой. Эти двери никогда не закрывались, Счастье была рада видеть у себя посетителей в любое время дня и ночи, как и Радость. Мы вступили под своды стрельчатой анфилады небольших гостиных, оформленных в разных стилях, где каждый желающий мог отдохнуть – комнаты отгораживались ширмами, если посетители хотели уединения, и из гостиной можно было с другой стороны выйти в маленький внутренний тенистый двор с апельсиновыми деревьями и цветущим жасмином и розами. Разнообразные фонтаны давали свежесть, везде летали большие, разноцветные бабочки и раздавалось нежное пение птиц. Здесь в самом деле не хотелось грустить, вспоминать что-то плохое или печальное, тут всплывали лишь счастливые картинки из жизни.
Жаль, у меня таких было совсем мало. На этот раз наша прогулка проходила молча, Финира не спрашивала ничего, лишь оглядывалась, всё так же внимательно рассматривая окружающее. Здесь посетителей мы почти не видели, лишь иногда слышали чьи-то голоса, тихий смех. Заканчивались покои Счастья большой круглой комнатой с расписным потолком и украшенном вылепленными и тоже раскрашенными цветами, птицами, бабочками. В самом центре имелось окно, в которое падали лучи света, на тоже круглый пруд с лотосами и золотыми рыбками, с прозрачной водой и журчавшим в центре фонтаном. Стрельчатые окна с разноцветными стёклами делали комнату похожей на красивую шкатулку, яркие подушки, в изобилии лежавшие на скамейках и низеньких диванчиках, усиливали это ощущение. В больших кадках росли пышные растения, создавая приятный зеленоватый сумрак, а в дверные проёмы, занавешенные только полупрозрачной кисеёй, то и дело залетали большие бабочки. Здесь никого не было, зал оказался пустым к моему тайному облегчению. Не хотел я сейчас видеть чьи-то счастливые лица, очень не хотел. Мне хватало компании бесстрастной Финиры, как ни странно.
Я остановился у входа, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, наблюдая за Бездушной. Она медленно подошла к пруду, присела на низкий мраморный бортик и опустила одну руку в воду, в другой так и сжимая зеркало, и замерла, очень похожая сейчас на мраморную статую, одетую в платье. Мне почему-то показалось, Финира силится ощутить хоть что-то, заставить себя вспомнить, но у неё не получалось – лицо и глаза девушки оставались отсутствующими. Я не нарушал её уединения и сосредоточенности, давая Нире впитать царившую здесь атмосферу – вдруг в самом деле что-то шевельнётся в душе этой девушки? Потому что я верил, она у неё осталась, несмотря ни на что.
