Не знаю, сколько прошло времени, оно здесь будто застыло капельками росы на листьях растений, и когда Финира вдруг подняла голову и посмотрела на меня, я едва не вздрогнул от неожиданности.
– Ты знаешь, что такое счастье? – тихо спросила она, глядя мне в глаза.
Ответ возник сам, я даже ни секунды не задумался.
– Я буду счастлив, когда ты улыбнёшься, Нира, – произнёс я и тоже чуть улыбнулся, не отведя взгляда.
Она помолчала, потом посмотрела на зеркало, лежавшее на её коленях.
– Мне кажется, я была когда-то счастлива, – тем же тихим голосом сказала она, её пальцы погладили серебряную оправу.
– И будешь снова, обязательно, – уверенно ответил я и подошёл к ней, присел рядом и мягко взял её ладонь в свою, заглянув в бесстрастное лицо.
Показалось, или нет, на нём мелькнуло странное выражение? Я поднёс прохладные пальцы к губам и медленно поцеловал каждый, внимательно наблюдая за Финирой. Она не отдёрнула руку, не напряглась, не отстранилась. Только так же пристально глядела на меня, будто тоже что-то хотела найти на моём лице…
– Можешь приходить сюда, когда захочешь, если тебе понравилось, – предложил я. – Ну что, возвращаемся?
Для первого раза хватит ей впечатлений и пищи для размышлений. Я очень надеялся, что после этой прогулки Финира сделает выводы для себя и… ну, вдруг что-то отзовётся в ней. Она ведь помнила какие-то чувства из своего прошлого, что когда-то умела и радоваться, и была счастливой. Я верил в Ниру и в то, что делаю всё правильно. Между тем, Бездушная молча поднялась и пошла за мной, так и не отняв руку. А я не отпустил её ладонь. Во Дворец мы возвращались в тишине, однако улыбка не сходила с моих губ, и таким умиротворённым я давно себя не ощущал. Не знаю, в чём причина, в том ли, что заглянул в Собор, или в компании, но мне в самом деле было хорошо и покойно. Даже перспектива увидеть по возвращении записку на столе уже не беспокоила.
А она и в самом деле ждала, только не по работе – меня приглашали на общий обед с остальными Карателями. И даже знаю, по какому поводу мы все собирались, ведь Бездушных было десять, по количеству обитателей Дворца. Наверняка не у одного меня возникли вопросы. Я развернулся к Финире.
– Нира, мне сейчас надо уйти ненадолго, – я снова взял её за руку – почему-то хотелось прикасаться к девушке как можно чаще, мне казалось, это тоже поможет ей.
– Хорошо, – она кивнула.
– Потом я вернусь, и мы займёмся ещё чем-нибудь интересным, – повинуясь порыву, пообещал я и запоздало понял, как двусмысленно прозвучали мои слова.
Финира вскинула на меня взгляд своих ярко-зелёных, непроницаемых глаз, и я, чувствуя себя ужасно глупо, поспешил развеять её догадки.
– Прогуляемся по дворцу, сходим к озеру, да найдём, – добавил я, дав себе мысленный подзатыльник.
Читал ведь в дневниках, как Собиратель развлекался со своими куклами. Болван ты, Ал, следи за языком в следующий раз. Этой девочке хватило испытаний, чтобы ещё возвращать её к воспоминаниям из прошлого и давать хоть намёк, что они снова могут стать кошмарной явью. Я коротко вздохнул, отвёл Ниру в её покои, а сам направился к общей гостиной в центре Дворца. Большая, круглая, с несколькими дверьми и выходом в один из внутренних дворов, она одновременно могла служить и столовой – посередине стоял овальный стол, уже накрытый белоснежной скатертью. Собрались почти все Каратели, я пришёл один из последних: кто-то сидел на диванах, кто-то уже за столом, Риммер с отсутствующим видом стоял у окна, глядя во двор. Корхилла ещё не было.
– Всем доброго дня, – негромко поздоровался я и присел за стол, придвинув к себе тарелку.
В ответ мне раздался нестройный хор голосов и кивки. Поскольку приступать к обсуждению пока никто не спешил, я решил воспользоваться моментом и перекусить – за разговором это будет сложно. И даже успел положить себе салата и съесть пару ложек, как появился Корхилл.
– Приветик, уже собрались? – поздоровался он, широко улыбнувшись и шагнув в гостиную. – Ну что, обсудим наших девочек? – Кор схватил с блюда кусочек тонко нарезанной ветчины и отправил в рот.
– Они – Бездушные, а не девочки, – поправил его Риммер, хмуро глянув в сторону весёлого Карателя. – Не надо так легкомысленно к ним.
Со стороны дивана послышалось фырканье, и к столу подошёл ещё один помощник Чувств, Соррин.
– Это же Корхилл, Рим, – отозвался он и сел рядом со мной. – У него все женщины от шестнадцати и до шестидесяти – девочки, независимо от положения и внешности. У кого какие соображения, что с ними делать? – Соррин, как самый старший среди нас, начал разговор, обведя присутствующих задумчивым взглядом. – Аллард? – обратился он ко мне. – Я видел, ты ходил со своей в Собор, да?
Я кивнул.
– Мне кажется, их не лишили чувств совсем, их заставили забыть, что они умеют что-то чувствовать, – медленно ответил Соррину, прокручивая в голове всё, что успел узнать из дневников и приложив свои соображения. – Нужно найти зацепки, которые помогут вытащить то, что спрятано в глубине их сознания.
– О, как хитро, – Корхилл покосился на меня и покачал головой. – И как же найти эти зацепки, Ал? Они же ничего не помнят толком о своей прошлой жизни до Костяной башни, – друг хмыкнул.
Тут я улыбнулся с лёгким превосходством и посмотрел на него.
– А ты спрашивал, Кор? – обратился к нему. – Попробуй, уверяю, всё не так плохо, как кажется. С ними говорить надо, а не только восхищаться внешней красотой, – не удержался от подколки.
Всё же, друг вёл себя порой слишком легкомысленно, не давая труда копнуть глубже, хотя глупым я бы его не назвал.
– М-м, – Кор выглядел чуть сконфуженным. – Ладно, хорошо, попробую поговорить, ага.
– Кто-нибудь задавался вопросом, как эти Бездушные отбирали чувства у других? – вдруг снова заговорил Риммер, и я с удивлением покосился на коллегу. – Это тоже может как-то помочь понять их.
– Это опасные вопросы, Рим, – Соррин прищурился, в его голосе прозвучало предупреждение, а остальные, уже тоже рассевшиеся за стол, тоже с неодобрением посмотрели на Риммера. – Почему ты считаешь, эти сведения могут помочь?
Риммер поднял голову и посмотрел ему в глаза.
– Потому что если у них в душе в самом деле пусто, то отобранные у других чувства должны там и остаться, – негромко ответил он. – А Бездушные отдавали их. Аллард прав, получается, – Рим неожиданно перевёл взгляд на меня. – Что-то у них всё же осталось, что заставляло вытеснять чужое, чем и воспользовался Собиратель.
В гостиной воцарилась напряжённая, тяжёлая тишина. В дневниках хозяина Костяной Башни процесс собирания Чувств не описывался детально, по крайней мере, я не нашёл, хотя, может, читал по диагонали и не слишком внимательно. Не самое приятное чтение, на самом деле, чтобы делать это вдумчиво и пристально. И почему вдруг Рим заинтересовался вопросом, хотел бы я знать? Корхилл откашлялся и нарушил молчание.
