Обняв его, я положила голову ему на плечо и вздохнула. Когда он был рядом, все страхи отступали, и я чувствовала себя защищённой.
— Поцелуй меня, пожалуйста, — прошептала я.
Он заглянул мне в глаза, а потом, наклонившись, поцеловал меня. Голова тут же закружилась и я, прижавшись к нему, стала отвечать на поцелуй. Все эти дни мне не хватало его поцелуев, его объятий, его нежного голоса, когда он шептал мне ласковые слова, занимаясь со мной любовью.
Кожа тут же покрылась мурашками, а внизу живота что-то приятно заныло, когда он начал поглаживать меня по спине. Хотелось прикоснуться к его голой коже и ощутить его в себе. Боясь хоть на секунду оторваться от его губ, я стала расстёгивать его рубашку.
— Как же я по тебе скучал, — мягко сказал Вайго, на секунду отстранившись. — Это были семь самых длинных дней в моей жизни. И я так боялся, что ты никогда больше не захочешь меня и не позволишь прикоснуться к себе.
Уложив меня на спину, он опять начал терзать меня поцелуями и ласкать руками. Каждое его прикосновение отдавалась внутри, а кожа начинала гореть огнём в тех местах, где он касался меня руками.
— Никому, никогда тебя не отдам, — чеканя каждое слово, произнёс он, глядя мне в глаза.
— Лучше сразу убей сам, чем оставь мне жизнь без тебя, — пробормотала я, проведя пальцами по его груди.
— Я не смогу тебя убить, — в его голосе звучало какое-то непонятное отчаяние. — Не смогу, иначе сам умру, — но я уже плохо понимала, что он говорит, и погружалась в бездну наслаждения.
Когда первое желание было удовлетворенно, и я, прижавшись к Вайго, лениво водила пальцем по его груди, он сказал:
— Видишь, нет ничего страшного в том, чтобы заниматься любовью с вампиром. Я всё тот же Вайго, и по-прежнему люблю и хочу тебя.
— А с чего ты взял, что я боялась заниматься сексом из-за того, что ты вампир? — я улыбнулась. — Если бы ты не приносил мне постоянно подарки, я бы уже давно затащила тебя в свою кровать.
— Не понял?! — он приподнялся и посмотрел на меня. — Объясни!
— Просто, каждый раз, когда ты мне что-то дарил, мне было неудобно… Понимаешь, мне казалось, что ты воспримешь это как благодарность за подарок, а не моё желание быть с тобой, поэтому я и не делала первый шаг, выжидая, когда ты придёшь без подарка.
— Да??? — он рассмеялся. — Тогда у нас с тобой были все шансы прожить до конца дней в разных комнатах, потому что я и дальше собирался, и до сих пор собираюсь дарить тебе подарки. И кстати, я вчера ещё кое-что тебе купил. Я сейчас, подожди.
Он поднялся, но я схватила его за руку и холодно сказала:
— Только посмей сейчас выйти отсюда и что-нибудь ещё мне подарить!
— Но почему? — удивлённо произнёс он.
— Потому что теперь это выглядит как благодарность за секс от тебя, — внутри поднялась волна отвращения.
— Таша, что за бред? — он всё же лёг в кровать. — Подарки я тебе дарю от души и мне нравиться это делать. Неужели это непонятно? И вообще, откуда такие мысли?
— Ниоткуда, — пробурчала я.
Рассказывать Вайго, что когда-то Костя чётко и не стесняясь в выражениях, объяснил мне, за что он дарил подарки, я не собиралась. Его слова я запомнила на всю жизнь, и теперь, каждый раз, когда мне что-то дарились, я их вспоминала и вспоминала весь тот стыд и позор, который пережила в тот вечер.
— Ладно, а если, скажем, я подарю тебе подарок часа через три после секса — это не покажется благодарностью за него? — он хитро прищурился.
— Ну, смотря, насколько будет хорош секс. Если очень хорош — то да, покажется! — улыбнувшись, ответила я.
— Хм, и ещё один момент. Через сколько часов я могу тащить тебя в кровать, чтобы ты не подумала, что благодаришь уже меня, таким образом, за подарок?
— Наверное, тоже часа через три, — не выдержав, я рассмеялась.
— Да уж, ситуация, — он бросил на меня весёлый взгляд. — Я так ждал момента, когда ты узнаешь, что я богат, чтобы дарить тебе всё, что мне нравиться, а оказывается теперь обстановка стала ещё хуже.
— Ну что тебя зациклило на этих подарках? — беззаботно сказала я. — Тем, что ли других нет. У меня, кстати, к тебе масса вопросов.
— Каких?
— Сколько тебе лет?
— Много, — уклончиво ответил он.
— А всё-таки? — настойчиво спросила я.
— Таша, ну какая разница?
— Неужели так тяжело ответить?
— Шестьсот двадцать три.
— Ооо! — это всё что я смогла выдавить, и с изумлением стала пристально его рассматривать. — А больше двадцати семи и не дашь, — справившись с собой, произнесла я.
— Потому что меня обратили, когда мне было двадцать восемь.
— Значит, ты был человеком раньше?
— Да.
— И значит — ты не стареешь?
— Как видишь.
— А почему у тебя не ледяная кожа? Ведь везде пишется, что вы холодные, — говорить "живые мертвецы" почему-то не хотелось.
— Ну как мы можем быть холодными, если у нас по венам циркулирует кровь, мы испытываем голод, и у нас бьётся сердце. Мы практически такие же люди, просто у нас своя диета и мы боимся солнца, — Вайго притянул меня к себе и, обняв, прошептал, — Забудь всё то, что про нас пишут.
— А живёте вы сколько?
— По идее, вечно. Но, как правило, после тысячи прожитых лет, большая часть вампиров выбирают смерть. Самому старому вампиру, которого я встречал, было тысяча триста сорок семь лет, и он всё время жаловался, что устал от жизни.
— А ты устал от жизни? — нерешительно спросила я.
— Был такой момент, но я встретил тебя, и жизнь опять обрела яркие краски, — он улыбнулся.
— Ясно, — ответила я и задумалась.
Количество лет, прожитых Вайго, пугали меня. И я понимала, почему вампиры выбирают смерть — они искали успокоения.
После того, как умер мой папа, а следом за ним и мама, я долгое время была в депрессии, и не могла смириться с тем, что потеряла их. В голове крутился только один вопрос: "Почему они так рано ушли из жизни?". Ведь они были хорошими людьми и никогда не причиняли никому зла. Особенно сильно меня начинал мучить этот вопрос, когда по телевизору показывали какие-то криминальные новости. Глядя на лица преступников, я постоянно спрашивала: "Почему, такие как они — живут, а мои родители, которые и мухи не обидели, умерли так рано?". А однажды, я прочитала какую-то статью, и нашла наконец-то ответы на свои вопросы.
Там писалось, что всех нас посылают на землю для искупления грехов, и если человек жил хорошо и праведно, то его душу опять забирают назад. Именно поэтому так часто, хорошие люди умирали молодыми.
Это помогло мне смириться со смертью родителей, потому что теперь я твёрдо была уверена, что смерть это не наказание. Наказанием является жизнь. Когда до меня это дошло, я начала перечитывать Библию, и лишний раз убедилась в своей правоте. Ведь Бог, когда хотел кого-то наказать, давал им вечную жизнь, и пример Каина и Агасфера говорил в пользу этой версии.
