В конечном счете мне все равно, чем он занимается. Лишь бы выжил. Главное, чтобы затянулась эта рана».
Федор оставался без сознания до самого утра. Тогда он ненадолго очнулся, и Рита напоила его горячим чаем. Любимый хотел ей что-то рассказать, объяснить, но она не дала ему говорить.
— Молчи! — заявила Рита, положив ладонь на его рот. — У тебя сейчас нет сил, чтобы о чем-то говорить. Я сварю тебе куриный бульон. Ты должен немного поесть.
Она пошла на кухню варить бульон, а когда вернулась, Федор опять был без сознания. Рита позвонила в театр, предупредила, что сегодня не сможет выступать. Не придет и в ближайшие два дня, потому как лежит пластом с высокой температурой. Мистер Самуэльсон был очень недоволен и сделал ей строгое внушение. Кажется, он даже намекнул, что готов расстаться с актрисой, которая внезапно уходит из спектакля.
Но ей было все равно. Если придется расстаться, то пусть так и будет. В конце концов, полгода в одном театре — слишком большой срок.
«Нет, — сказала она себе. — Дело не в сроке. Просто я чувствую, что театр потерял для меня всю свою притягательность. Не такая уж я великая актриса, да и певица не самая лучшая. Зато у меня есть любимый человек, которому я готова посвятить жизнь. Он занимается интересным и опасным делом. Я хотела бы ему в этом помогать. Да, не отказалась бы».
Но пока рано было говорить о том, чем она хотела бы заниматься. Сейчас речь шла о жизни и смерти Федора.
В течение этого дня он еще несколько раз приходил в себя. Она кормила его бульоном, давала аспирин.
Вечером температура у раненого еще повысилась, он стал бредить, кричать:
— Джим, гони! Что ты тащишься как черепаха? Боишься, что оштрафуют за превышение скорости? Сверни вот здесь. Нет, они не отстают. Я буду стрелять!
Она сделала ему укол и всю ночь просидела в кресле у его постели. Утром Рита пощупала его лоб, и ей показалось, что температура немного спала.
Она сказала об этом доктору Джексону, пришедшему через два часа. Тот выразил надежду на то, что кризис миновал, теперь больной пойдет на поправку. Потом он сделал перевязку, послушал сердце и удалился.
Через два часа Федор очнулся и прошептал:
— Ты ведь уже все знаешь, да?
Она поняла, что он имел в виду, и ответила:
— Да, милый, я все знаю. Во всяком случае, самое главное.
— И как ты к этому относишься?
— Прекрасно, просто замечательно отношусь! — Видя его недоумение, она весело рассмеялась и объяснила: — Видишь ли, я с самого начала догадывалась, что ты что-то от меня скрываешь. Твой бизнес куда интереснее, чем шины и бензоколонки. Теперь я узнала правду. Знаешь, что я тебе скажу по этому поводу? Это твой бизнес, твое дело. Я одобрю все, что ты делаешь, может, кроме какого-то откровенного злодейства. Но в твоей работе ничего подобного нет. Я хотела бы в ней участвовать, помогать тебе.
Недоумение Федора только усилилось.
— Помогать?! Но как? — спросил он.
— Пока не знаю. Надеюсь, что ты найдешь мне место в своем бизнесе. Понимаешь, мне нравится дело, связанное с риском, с опасностью. Я поняла, что выступления на сцене уже не для меня. Они стали слишком пресными, чересчур обыденными. Мне кажется, я смогла бы тебе помочь. Я многое умею. Например, ухаживать за ранеными. Ведь я вытащила тебя из беды почти без помощи врача. Еще я метко стреляю. Умею разговаривать с людьми, располагать их к себе. Способна играть разные роли. Не зря я актриса!
— Да, действительно, — пробормотал Федор. — Я как-то не задумывался об этом. Но теперь обязательно прикину.
— Только не спеши, не нагружай мозг, — посоветовала она. — Никакой срочности тут нет. Главное, чтобы ты скорее выздоровел. Мне кажется, сейчас тебе было бы правильней немного поспать.
— Да, действительно, меня что-то тянет в сон, — признался Федор. — Но я еще хотел бы с тобой поговорить.
Однако беседовали они недолго. Через пять минут он заснул, не закончив фразы.
С этого самого часа и началось его выздоровление. Заняло оно десять дней. На одиннадцатый доктор Джексон в последний раз посетил больного и констатировал, что тот совершенно оправился от ранения.
— Конечно, я бы советовал еще недельку отдохнуть и не заниматься делами, — сказал он. — Может быть, съездить куда-нибудь.
— Так мы и сделаем, — пообещал Федор.
В тот же день у них побывал и Джим, помощник Федора по бизнесу. Было очевидно, что он приехал не только узнать о состоянии здоровья своего босса, но и чтобы поговорить о делах.
Он предложил было ему выйти для этого на улицу, однако Федор заявил:
— Ладно, можешь говорить при Рите. Она уже все знает.
Джим доложил, что сбыл весь привезенный товар в трех точках и привез деньги. Он вручил Федору толстую пачку долларов и тут же спросил, когда они отправятся в новую поездку.
— Пока что сделаем перерыв, — ответил на это мистер Грин. — Мне док советовал отдохнуть, залечить рану. А я давно обещал Рите, что свожу ее на Ниагару. Вот мы и отправимся в путешествие. Заезжай через неделю. К этому времени мы вернемся, тогда и поговорим, все втроем.
— Как это втроем? — с удивлением проговорил Джим.
— Можешь считать, что Рита участвует в нашем бизнесе, — объяснил ему Федор. — Что конкретно она будет делать, я пока не знаю. Вот через неделю и решим.
В тот же вечер Рита съездила в театр и сообщила мистеру Самуэльсону о своем уходе. Как она и думала, владелец «Лунного света» не выглядел расстроенным.
«Видно, найти актрису на мое место совсем несложно», — подумала Рита.
Она попрощалась с пианистом Томом Ковачем, с Чарли, Яном, в общем, со всеми коллегами, вышла из театра и обернулась. С каким трепетом Рита входила в эту дверь восемь месяцев назад! Как хотела, чтобы ее приняли! Сколько ее надежд и радостей было связано с этой работой!
И вот все закончилось. Она перевернула эту страницу своей биографии точно так же, как раньше поступала с другими. Начиналась новая жизнь. Интересно, какой она будет?
Еще через два дня, в начале мая, они с Федором сели в «Форд» и направились на север. Вдоль Гудзона доехали до Олбани, а оттуда уже повернули на запад, прямо к озеру Онтарио. Прибыли вечером и до поздней ночи бродили по дорожкам, проложенным над знаменитым водопадом и сбоку от него. Ужинали в небольшом ресторанчике, откуда открывался прекрасный вид на водную стену, с ревом падающую в озеро.
Наутро Рита заявила, что она уже сыта этим зрелищем и готова вернуться в Нью-Йорк. Однако оказалось, что у ее возлюбленного другие планы.
— Нет уж, мы продолжим наше путешествие! — заявил он. — Что это за поездка, туда и обратно? Давай поступим иначе. Двинемся отсюда вдоль реки Святого Лаврентия, заглянем в Канаду, а обратно вернемся через горы Адирондак, Вермонт и Нью-Гемпшир. Мне говорили, что там красивейшие леса. Сейчас, весной, в тех местах должно быть особенно хорошо. Кроме того, по дороге можно будет поучить тебя водить машину.
