Мила наврала мне по просьбе Ильи? Или из-за него Руслан женился, несмотря на поцелуй?
– О чем ты?
– Тебе сейчас плохо, и вообще. Надо было тогда проверить, во что ты такое влезла, а я отнесся несерьезно. Безответственно, понимаешь? – взглядом бездомного пса заглянул мне в глаза Илья.
– Нет, ты все правильно тогда сказал. В полиции должны были зарегистрировать видео с похищением, просто они не успели его открыть. У маньяка нашлись связи в участке. Его друг удалил письмо с записью. Ты же не мог этого знать.
– Все равно. На обеде тебе про гражданскую ответственность втирал, а когда моя помощь понадобилась, отвернулся. Надо было заняться расследованием самому…
– А теперь, – вместе с гулом раздался из колонок голос ведущего, – настало время первого танца молодых!
Гости зааплодировали. Мила и Руслан вышли в центр зала. Когда до меня донеслись первые звуки выбранной ею музыки, в голове окончательно сложилась картина произошедшего. Вальс «Метель». Тот самый, под который я с детства мечтала танцевать на собственной свадьбе. В первый раз жених был против, но после развода я клялась себе и лучшей подруге, что в следующий раз выйду замуж только за того, кто полюбит меня вместе с моими мечтами. Мила отвоевала свое счастье и забрала частичку моего. К глазам подступили слезы. Я попыталась их сглотнуть.
– Аделина, это же «Метель» Свиридова, да? – наклонилась ко мне мама. – Твой любимый вальс.
– Гости тоже могут присоединиться! – как будто издеваясь надо мной, объявил ведущий.
– Пойдем потанцуем? – тут же вскочил со стула Илья.
– Я не хочу…
– Под любимый вальс?
– То есть мне нельзя.
– Один танец можно, – подмигнул Илье папа. – Ей не повредит.
– Пошли? – снова спросил парень, протягивая мне руку.
Эта сцена, казалось, привлекла больше внимания, чем танец жениха и невесты. Все гости уставились на меня в ожидании. Один только Егор посмотрел с сочувствием, как будто мог представить, какая вьюга в этот момент завывала у меня на душе. Пришлось согласиться.
Вместе с нами еще три пары вышли в центр зала. Грянули духовые. Я увидела бледное лицо Руслана, его отрешенный, почти злой взгляд, как будто специально направленный вдаль. Илья подхватил меня, закружил в танце. Единственное лицо, которое я сейчас хотела видеть, на мгновение исчезло из поля зрения. Я повернула голову и обожглась о полные обиды и непонимания зелено-карие глаза. Руслан смотрел на меня, как будто спрашивая, почему я от него отказалась.
Музыка стала тише, но танец не замедлялся. Руслан снова оказался сзади. Я заставила себя посмотреть вперед. Илья улыбался, наслаждаясь вальсом, и ничего, казалось, не замечал вокруг. Его темно-карие, почти черные от возбуждения глаза сияли, на щеках играли ямочки. Красавец-кавалер, великолепная музыка, прекрасный бал – все, о чем я только могла мечтать, и все это больше ничего для меня не значило. Единственное, чего мне хотелось – снова поймать обжигающе ледяной взгляд Руслана.
Он уже поджидал меня на очередном повороте. Мила что-то нашептывала мужу на ухо, а тот пристально, не отрываясь, смотрел на меня. Беда! Я люблю чужого мужчину, а он, кажется, отвечает мне взаимностью. Смеясь, Мила запрокинула голову. Похоже, она наконец обратила внимание на Руслана и, проследив за его взглядом, оглянулась. Я тут же повернулась к сияющему Илье.
– С тобой все нормально? Ты такая красная, – заметил Илья.
– Ты бы себя сейчас видел!
Я засмеялась, старательно симулируя веселье. Неужели теперь мне все время придется изображать эмоции, которых я не испытываю, чтобы скрыть настоящие чувства? Илья захохотал в ответ, еще быстрее закружив меня в танце. Я заглянула ему через плечо, но на этот раз столкнулась с подозрительным прищуром Милы. Что же ты наделала, подруга? Что же мы все втроем наделали?
Слезы хлынули из глаз вместе с заключительными нотами. Я еще сильнее залилась поддельным смехом. Приободренный успехом Илья прижал меня к себе. Дьявольский вальс наконец отгремел, и я услышала голос Руслана:
– Водки налей!
– Чего? – переспросил сидящий за столом Паша.
– Водки, говорю.
– Да я слышал. А ты уверен?
Не дождавшись, Руслан схватил бутылку и плеснул полную рюмку.
– Может, не надо? – попытался остановить его Паша.
– Пусть пьет! – загалдели Милины родственники. – Правильно! Молодец!
– После первой брачной ночи еще и закурит, – сострил ее дядя.
Руслан в один глоток осушил рюмку и тут же налил следующую. Паша, качая головой, посмотрел в мою сторону. Из колонок вырвались провокационные слова попсовой песенки: «А может быть, забудем все и сбежим». То ли от контраста в музыкальном выборе Милы, то ли от всего произошедшего на танцполе меня передернуло.
– Точно все нормально? – ослабил хватку Илья.
– Ничего, – на этот раз еле улыбнулась я. – Просто нужно посидеть.
Илья проводил меня за столик. Уверенный, что в таких случаях, как мой, лучше всего помогает простая вода, отправился искать ее на кухню.
– Красивая пара, – шепнула мне на ухо мама.
– Кто?
– Вы с Ильей, кто же еще? Оба брюнеты, высокие. Какие бы детки замечательные получились…
– Мама!
– А что? Очень хороший парень, между прочим.
– Ага, еще пару лет, и мог бы быть моим сыном.
– Не скажи! Он такое пережил, от чего быстро взрослеют.
– Что именно?
Я попыталась вспомнить, какие испытания пришлись на детство Милиного двоюродного брата. Развод или смерть родителей? Нет, вот же они оба, сидят на дальнем конце стола, за руки держатся. Именно благодаря широкой спине его отца мне не видно жениха и невесту.
– Ты что, не знаешь? – зашептала мама мне на ухо. – У него же рак был! Лейкемия вроде бы.
Я посмотрела на маму, не поверив собственным ушам.
– Впервые слышу.
– В шестнадцать лет обнаружили. Он долго лечился, бедненький, и видишь, сильный какой, поправился. А вот и он! – сказала мама подошедшему со стаканом воды Илье. – Я как раз говорила Аделине, как вы замечательно смотрелись вместе.
Илья покраснел. Его рука дрогнула, вода пролилась мне на платье.
– Ой, прости, пожалуйста!
Теперь я окончательно почувствовала себя сволочью. Мало того, что переглядывалась с чужим мужем, так еще и невольно дала ложную надежду и без того настрадавшемуся парню.
– Ничего, высохнет, – остановила я его попытки вытереть платье салфеткой. – Я все равно уже ухожу.
лава 61
Чур меня!
Огонь в камине с треском поглощал дрова, отбрасывая мягкий свет на стену. По ней, расправив крылья, парила тень неведомой птицы.
