— Дядя!
— Армель! — Повернувшись на голос, он заключил меня в свои медвежьи объятия, басовито рассмеявшись.
Внешность у него была запоминающаяся, внушавшая трепет, потому благородного целителя частенько принимали за костолома и этим неизменно вызывали добродушную улыбку. А уж когда он находился в обществе своей миниатюрной жены, то и вовсе удостаивался звания великана.
Однако близко знавшие дядю Асхата люди неизменно повторяли одно — наидобрейшей души человек. Он всегда боролся за своих пациентов до последнего и частенько выигрывал у Смерти, забирая больных из-под самой косы.
— Так, посмотрим, что тут у нас. Небольшое истощение, остаточные симптомы нервного срыва, легкая форма простуды и… измененная энергетическая структура. Это что еще такое?
— Вы еще с папой не разговаривали, да?
— Он отправился к королю на аудиенцию, вернется только к ужину. А что Амиран должен был мне поведать?
— Историю моего похищения и все последствия.
— Это все рассказать мне можешь и ты, пока будем проводить лечение.
Вздохнув, я принялась в очередной раз пересказывать свои приключения, с ужасом понимая, что предстоит проделать то же самое еще как минимум три раза — перед королем, принцессой и подружками. Правда, для всех версии будут немного разными, но все же быть в центре внимания так утомительно… Если это, конечно, не королевский бал.
— Вот так вот я и оказалась дома, с клеймом на ноге и грандиозными планами в голове, — закончила я свое повествование.
— Бесенок, прости, но на сей раз я солидарен с твоим отцом. Что-то тут нечисто… Совсем нечисто.
— А я так надеялась на вашу помощь и понимание. Дядя, мне совершенно необходимо вернуться во владения тара Турмалинского!
— Армель, ты и без этого тара прекрасно проживешь. Зачем тебе лишняя головная боль? Ты хоть представляешь, какой это труд — поднять доходы тарства? Да я в свое время, пока изучал все аспекты ведения хозяйства, чуть умом не тронулся. А ты замахнулась на такое грандиозное предприятие! Зачем тебе это, Бесенок? Наслаждайся жизнью и свободой.
— Так я этого и хочу! Но чтобы получить полноценную жизнь и свободу, мне нужно устойчивое и надежное место в обществе и Совете. Я хочу, чтобы с моим мнением считались, а к словам прислушивались. И, между прочим, у меня есть на кого равняться.
— Ты опять про Инею? Ох, Бесенок. Я уже жалею, что когда-то рассказал тебе эту историю.
— Я, между прочим, тоже. — Отец, как всегда, появился в комнате бесшумно. — Это после твоих сказок у нее стали формироваться захватнические планы.
— Ничего подобного! — возмутилась я, послушно глотая противное на вкус лекарство. — Я всегда знала, чего хочу от жизни. И голос в Совете — один из обязательных пунктов.
— Снежинка, никакого Совета! — стукнув кулаком по столу, рыкнул отец.
Ой, кажется, довела! Говорила мне маменька, что к мужчинам особый подход нужен, а я опять поспешила. Одно слово — папенькин характер. Как и он, всегда иду напролом к намеченной цели, свято веря, что просчитала все последствия.
— Запру в комнате, и будешь сидеть, ноликом вышивать!
— Брат, вообще-то вышивают крестиком…
— Без разницы! Главное, что дома и под надзором!
— Сбегу, — обиженно сообщила я отцу.
— Вроде бы в строгости воспитывал, учил старших слушаться. В кого она такая пошла? — вздохнул родитель, опускаясь в кресло.
— Даже не могу предположить, — засмеялся дядя, протягивая мне мятный леденец собственного приготовления.
— Папуль, дядя, я ведь действительно хочу как лучше. Неужели вы не понимаете, что при участившихся столкновениях между тарами нам необходима дополнительная военная поддержка?
— А про столкновения-то ты откуда знаешь? — удивился мастер Жизни.
— Из дворцовых сплетен, — не моргнув глазом соврала я.
— А родственников обманывать нехорошо.
— Подслушала… — нехотя созналась я, опустив взгляд. — Но сейчас речь не об этом! Тары объединяются в коалиции. Сначала подомнут под себя слабых, потом начнут строить козни против более сильных. И чем богаче будет тарство, тем соблазнительнее кусочек. Как думаете, на чьи земли обратятся жадные взгляды?
— Бесенок, король не позволит уничтожить род с тысячелетней историей и родной кровью! — возразил дядя.
— Может быть, но подстраховаться необходимо. Между прочим, это твои слова, отец.
— Я не отрицаю, что нужна подстраховка, но не ценой твоей жизни.
— Пап, я справлюсь. В противном случае никто не запрещает устроить маленький несчастный случай будущему мужу…
— Армель! — возмущенно прошипел целитель.
— Не смертельный! Так… слегка ограничить дееспособность.
Дядя попытался было еще что-то сказать, но отец его перебил:
— Я подумаю о твоем предложении. Но даже если решусь отпустить на остров, то с определенными условиями.
Я расправила юбку на коленях и сложила на ней руки, приняв образ послушной девочки. Дядя, увидев это, только сцедил смешок в кулак, а тар Озерский продолжил:
— Первое: если возникнет угроза твоему здоровью или жизни, тут же возвращаешься домой. Уточняю: даже если палец уколешь — вернешься! Вместе с льером Лазаром, между прочим. В нашем родовом поместье будете клеймо изучать. Второе: если мне не понравится новый тар, никакой свадьбы не будет.
— Даже если он меня скомпрометирует?
— Даже если обесчестит! Не позволю жить дочери с негодяем!
— А я, простите Извечные, не позволю жить самому негодяю!
И вот угроза дяди Асхата меня впечатлила намного больше, потому что убийство для мастера Жизни — все равно что своя собственная смерть.
— И третье, самое главное условие, Снежинка, — с тобой поедет тетя Аршисса!
— Нет! Что угодно, но только не это! Я на все пункты согласна, кроме такого эскорта.
— Либо так, либо крестики с ноликами!
— Но я ведь даже поговорить с таром нормально не смогу, если тетя будет рядом!
— Армель, либо так, либо остаешься дома!
Мой выбор был очевиден. Час спустя в наше тарство отправился почтовый дракон с просьбой к тете Аршиссе явиться в столицу.
Камень третий
— Вот вы где, льер Сельтор! — Заглянув в библиотеку, я застала мужчину за рассматриванием семейного древа рода Шанталь.
— Доброго вечера, лия.
Меня удостоили мимолетным взглядом, коротким кивком и вернулись к изучению рисунка.
— Что же такое интересное вы там нашли? — полюбопытствовала я, подойдя ближе.
— Не могу понять, здесь опечатка или глаза меня обманывают? — удивленно спросил алхимик, непочтительно тыкая пальцем в основание древа.
