Не прошло и десяти минут, как слуха коснулся звук тяжелых шагов. Еще пара мгновений — и в отворившуюся дверь вошел капитан. Он был мрачнее тучи. Брови сдвинуты, суровый взгляд потеплел, только когда наткнулся на меня. Мне уже было не важно, какое впечатление произведет на него мой наряд, сильнее всего хотелось вернуть его лицу улыбку.
— Опять что-то случилось? — Я подошла и обняла Лариона за талию.
— Да. — Мне аккуратно убрали прядь волос за ухо и, не дожидаясь нового вопроса, продолжили: — Снова погиб моряк. Когда именно — точно неизвестно. Его нашли в трюме, за мешками…
— Мне снова нельзя выходить из каюты? — Как ни старалась, обреченность в голосе скрыть не удалось.
— Наоборот. Мне кажется, что на «Алате» сейчас опаснее. Я провожу тебя в городок, в какое-нибудь приличное кафе, а сам попробую еще раз с инспектором проверить тут каждый закуток.
— А как же тетушка? — Я прижалась к любимому, пытаясь выказать ему свою поддержку.
— Не волнуйся. В шейханат лучше всего выдвигаться ближе к ночи. Когда доберемся до места, все уже будут спать, и останется только обойти ночную стражу.
— Тогда я готова идти. Если честно, жутко надоело любоваться рисунком на досках.
Мы двинулись на выход вместе с двумя моряками, взятыми для охраны — юнге Ларион уже не доверял мою драгоценную особу.
— А как же чтение? Ты набрала столько… кхм… сказок, что я думал, придется записываться к тебе на прием, чтобы удостоиться капельки внимания.
У капитана было такое забавное выражение лица, что я не удержалась от улыбки.
— Не преувеличивайте, льер Идамас, вы давно научились добиваться аудиенции в обход всех записей и распоряжений. — Подражая тару, я произнесла слова с истинно дворцовыми интонациями. — А чтение увлекает в открытом море, когда шум гавани и крики торговцев с портового рынка не раззадоривают любопытство одной юной непоседливой особы.
— Вот уж точно — непоседливой, — усмехнулся он. — Но я убедительно прошу юную лию сделать над собой усилие и посидеть в заведении до тех пор, пока я лично ее не заберу. Я уже никому, кроме себя, не доверяю.
За такой ничего не значащей пикировкой мы и не заметили, как дошли до места. Краем сознания отметила, что тар Турмалинский на удивление хорошо ориентируется в этой местности. Хотя в прошлый наш заход он не сходил на берег, коротая со мной время за ужином.
Местечко, где мне предстояло выпить не одну чашечку популярного нынче горьковато-сладкого напитка — шоколада, выглядело очень мило и уютно. Маленькие столики на двоих, покрытые белыми узорчатыми скатертями. Каждый украшает вазочка с букетом нежно-голубых цветов. Если выбрать места, что расположены на открытой террасе, то можно с одной стороны любоваться волнующимся в отдалении морем, а с другой — небольшой базарной площадью. После многодневного, почти одиночного плавания больше всего привлекала площадь, пестреющая различными прилавками, товарами и самой разномастной публикой.
Как ни уговаривал меня Ларион пересесть за столик в глубине зала, я не поддалась. Мне предстояло, судя по всему, провести в этом кафе некоторое время, и снова любоваться стенами я не хотела. Даже охранников попросила оставить у входа, чтобы чувствовать себя свободнее. И вот наблюдательный пункт был занят, заказ сделан, носик поцелован…
— Ой, а деньги? — прошептала я, спохватившись. — Я, кажется, забыла взять кошелек.
— Он тебе и не нужен, я все оплатил, — как-то обиженно произнес тар.
— Но за время твоего отсутствия я могу проголодаться, или захочу попробовать другой напиток, или…
— Любое «или» ты можешь заказать у разносчика. А когда я за тобой приду, счет будет оплачен полностью.
— Но…
— Никаких «но»! По крайней мере я буду уверен, что из кафе ты никуда не денешься, пока я не закрою счет. — И на лице капитана расплылась коварная и неимоверно довольная улыбка.
Пока я придумывала, как бы поделикатнее развенчать мужские убеждения, Ларион чмокнул меня в нос и быстро покинул террасу. Усмехнувшись иронии Извечных, соединивших меня именно с этим человеком, я сосредоточила внимание на ярмарке.
Открывалась она навесами с блестящим, ярким и разноцветным товаром. Со своего места я могла только догадываться, что там, видимо, продавались различные украшения, но, чтобы знать наверняка, нужно было подойти поближе. Мешали присмотреться внимательнее и снующие лоточники, предлагавшие свой товар всем, кто так или иначе пересекал площадь. Они явно соревновались в громкости и оригинальности зазывательных речей.
Пестрая толпа настолько увлекла своим мельтешением, что, когда кто-то коснулся моего плеча, я вздрогнула.
— Снежинка моя, пообещай мне одну вещь…
— Почему ты вернулся?
Сердечко потихоньку успокаивалось, и я перевела дыхание.
— Чтобы еще раз попросить тебя никуда отсюда не уходить. Ни с кем, кроме меня! — Ларион взял мою руку и прижался губами к ладошке. — Меня что-то тревожит, и я не пойму, с чем это связано. Поэтому хочу быть уверен, что ты в безопасности, пока я выясняю, что с судном.
В синих глазах плескалось столько тревоги, что легкомысленная шутка так и не соскочила с языка. Я только и смогла прошептать: «Обещаю». Поцеловав руку, тар быстро развернулся и вновь покинул территорию.
На этот раз я решила не отвлекаться на обстановку, а вкусить прелести поданного напитка. Он был налит в элегантную высокую чашку с интересным рисунком. А точнее, его отсутствием. Не знаю, какой мастер изготавливал эти фарфоровые шедевры, но в нескольких местах стенки чаши были совершенно прозрачны, и эта прозрачность имела форму парусника. Когда шоколад был налит, а сверху на нем плавал кусочек зефира, то снаружи казалось, будто по голубому морю плывет настоящий кораблик — коричневое судно и молочно-белый парус.
Опять я несколько увлеклась и потеряла связь с реальностью, поэтому, когда над столиком раздалось деликатное покашливание, чуть не расплескала свою вкусняшку.
— Я вдруг подумал, что надо предусмотреть возможность быстро со мной связаться. Мало ли какая ситуация может быть.
Я никогда еще не видела льера Идамаса таким взволнованным. Вероятно, раньше ему не приходилось делать выбор между долгом и личной привязанностью.
— Да, это было бы очень предусмотрительно с твоей стороны, — произнесла я и сама засмеялась от того, как это прозвучало.
— Я договорился с разносчиком. Если будет что-то срочное, попроси его послать братишку на «Алату», тут недалеко — он лихо обернется.
От улыбки лицо Лариона преобразилось, и я невольно залюбовалась им. В данный конкретный момент меня никакие предчувствия не тревожили. Я собиралась набраться впечатлений, чтобы их хватило на обратное морское путешествие. Постоянное сидение в каюте надоело настолько, что я с содроганием думала о том, как переживу возвращение.
