Такого Ларион раньше себе не позволял, поэтому я в первое мгновение растерялась, даже не зная, как реагировать. А тар тем временем расстегивал маленькие пуговички ворота и, нежно коснувшись губ, стал спускаться короткими поцелуями по шее.
— Ларио-о-он, — судорожно выдохнула я, закрывая глаза и отчаянно краснея.
— Тише, родная, — хрипло отозвался мой капитан, целуя там, где даже после свадьбы, наверное, стыдно.
И я бы вела себя потише, если бы не было так волнительно-приятно и страшно одновременно. Так что очередной стон совпал с раскатом грома, который я даже не заметила, полностью теряясь в нежных ласках.
Осознание того, что уже некоторое время ничего не происходит, накрыло постепенно. Сквозь ресницы я попробовала взглянуть на происходящее, но обнаружила только застегнутое на все пуговички платье и сидящего ко мне спиной льера Идамаса.
Обдумывая случившееся, я не удержалась от вопроса:
— И это все? — Обиду в голосе скрыть не удалось.
— А все остальное только после свадьбы, родная.
Ларион обернулся и с веселыми искорками в глазах посмотрел на меня.
— А… так нечестно!
— А как честно?
— Не знаю, но точно не так!
— А вдруг именно так? Ты ведь точно не знаешь. — Теперь уже он открыто рассмеялся.
— Ты возмутителен!
— Возмущать тебя одно удовольствие.
Ответа на это заявление у меня не было, поэтому я приподнялась и прильнула к мужской спине.
Счастливая улыбка сама расцвела на лице, а сердце защемило от нежности. Слушая глухие удары его сердца, я с неожиданной ясностью поняла — за ним хоть в пучину морскую, хоть к Извечным. Не отступлюсь, не отпущу, потому что, пока он рядом, я живая, такая, какая есть, без оков придворного этикета. И он не пытается меня изменить.
— За что? — сорвалось с губ раньше, чем я успела себя остановить. — За что ты меня любишь?
— За то, что ты — это ты. Временами холодная и суровая, как льды Северного моря, иногда смешная и возмутительная, как летний ветерок, но всегда чудесная. Не любить тебя невозможно…
— Люблю тебя…
* * *
Утренняя погода разнообразием не радовала, поэтому, лежа под теплым боком Лариона, я рассматривала струи дождя, скользящие по стеклу иллюминатора, и думала. Мысли в голове роились самые разнообразные, сменяя друг друга с невероятной скоростью и не давая зацепиться хотя бы за одну.
— Почему не спишь? — Щеки коснулись теплые губы.
— Выспалась.
— После свадьбы такой возможности у тебя уже не будет, — засмеялся наследник пирата. Взлохмаченная шевелюра и слегка помятое от сна лицо делали его чрезвычайно похожим на эту братию.
— Почему?
— А кто хвастался, что читал в книжке подробности супружеской жизни?
— Понятия не имею, — улыбнулась я.
На глаза попался медальон, относящийся к тарским регалиям. Красивый. Овальное произведение искусства, с выбитым на нем буревестником — гербом таров Турмалинских, инкрустированный бриллиантами и самим турмалином. Даже на вид тяжелая вещь, а Ларион носит и не снимает. Нет, конечно, я помню рассказ Лазара, что этот медальон обладает какой-то родовой магией, усиливающей наследственность, и выполняет функцию охранного талисмана, но все же зачем его все время носить?
— Согласна?
— Прости, я прослушала.
— Я уточнял, не откажется ли прекрасная лия Армель составить мне компанию за завтраком?
— Если тетя этой самой лии будет не против, то тогда не откажет. Кстати, куда мы плывем?
— Лия Армель, вы бывали когда-нибудь на острове Мэнсей? — проникновенно произнес Ларион. — Это неприступные скалистые острова, оплот могущественных нойонов.
— Как-то не доводилось, а что?
— Тебе выпал шанс полюбоваться суровой красотой прибрежных скал с борта «Алаты», — уже теряя придворный лоск, произнес капитан. — Пока мы с моряками выполним небольшую миссию.
Я села, подтянула одеяло повыше к подбородку и вперила в собеседника любопытный взгляд. Собеседник все осознал, тяжело вздохнул и начал пояснять:
— Я отослал королю магвестника с отчетом о выполненном задании, а заодно рассказал про похищения девушек. В ответ пришло указание провести разведку на острове Мэнсей. Твоя тетя — единственный чел… единственная, кто располагает хоть какими-то сведениями о судьбе несчастных, и может оказаться крайне полезной.
— Значит, воинственные острова, — вздохнула я, а потом сладко потянулась. — Так что у нас на завтрак?
— Ты! — был емкий ответ, а потом кто-то очень настырный полез с поцелуями.
Стоило мне закрыть глаза, предвкушая нежные касания, как в дверь настойчиво поскреблись. Что-то неразборчиво пробормотав, Ларион поднялся и ловко расстелил второе одеяло на полу, кинул туда подушку, а я тем временем натянула свое одеяло до самого подбородка — мало ли кто там стучит. Приняв самый независимый вид, капитан отправился открывать. На пороге ожидаемо сидела насупившаяся морская свинка, гневно сверкая глазами-бусинками.
Резво перебирая лапами, она забралась по простыне на кровать, устроилась у меня на коленях и окинула каюту внимательным взглядом. Каждый раз, когда ее взор натыкался на непотребство, как то: расстеленное на полу одеяло, мятая рубашка на мужчине, — она издавала возмущенный писк, но при этом не произнесла ни слова.
— Доброго вам утра, тетя.
— И тебе того же, Армель. — Пушистая мордочка повернулась в мою сторону.
— Что-то случилось?
— У меня к тебе разговор… Приватный.
Это было неожиданно. За время общих злоключений мы с тетушкой значительно сблизились, особенно после ее превращения в маленького грызуна, но не настолько, чтобы по-девичьи секретничать. Я бросила непонимающий взгляд на хозяина каюты, но он истолковал его по-своему.
— Пойду за завтраком, — донеслось уже от двери, и, когда послышался щелчок замка, черный комок шерсти нервно забегал по одеялу.
— Армель!
— Что?
— Армелюшка!
— Тетя, вы меня пугаете…
— Армелюсик!
— Чем лекарь вас поил?
— Да при чем тут лекарь? У меня беда!
— Вы опять поправились?
На меня так возмущено посмотрели…
Нет, ну а что еще я могла подумать? В былые времена основными проблемами тети были нехватка выпивки и лишний вес, так что вопрос вполне закономерный.
— Нет! Наоборот, сбросила, но речь не об этом. Армель, насколько ты доверяешь своему капитану?
— Как себе самой, — не раздумывая, ответила я.
