Расчеты заговорщиков полностью оправдались. Были сделаны все необходимые приготовления. Они поначалу сопровождали его, чтобы убедиться, что он направляется прямо в ловушку. Затем они его покинули под предлогом, что должны набрать пополнение для того, чтобы ему помочь. Даже тогда Вар не заподозрил своих так называемых друзей в измене. Их пополнение на самом деле было уже наготове и неподалеку. Был дан сигнал. Тем временем, когда вспомогательные войска, установленные гарнизонами в районах проживания племен, были одновременно перебиты в ходе направляемого мятежа, основной отряд германцев устремился вслед за Варом.
Между Эмсом и Липпе, к северу от Ализо легионы, преследуемые врагом, пробивались через пересеченную местность сквозь леса и болота с тяжелыми обозами и множеством нестроевых, включая детей и женщин, они вынуждены были прокладывать путь вперед, валя огромные деревья и укладывая их на дороге через овраги. Маршевая колонна, дезориентированная и выдохшаяся на этом трудном пути, стала испытывать еще большие бедствия из-за разразившегося дождя и града; дороги размокли и стали скользкой грязью, в которой вязли и воины и обозы.
Вот тогда-то германцы, которых ожидали на помощь, напали на них как враги. Они атаковали со всех сторон. На знакомой местности германцы обстреливали их из оружия, а затем, вдохновленные слабым сопротивлением, вступили в рукопашный бой. Колонна была безнадежно выведена из строя первой же неожиданной атакой. Она так и не смогла как следует перестроиться. Легионеры, вспомогательные службы и повозки — все смешалось; в таких условиях легионеры не могли оказать достойного сопротивления.
Этот марш напоминал марш генерала Брэддока (гораздо более талантливого полководца, чем Публий Квинтилий Вар). Лучшее из возможных мест было выбрано той ночью для разбивки лагеря, и была сделана попытка перестроить колонну в боевой порядок.
Утром большинство обозов были или подожжены, или покинуты вместе со всем имуществом. Второй день пути, таким образом, начался в более обнадеживающих обстоятельствах. Колонна вырвалась из лесного массива на открытое пространство. Однако надо было пробиваться через еще один лес, вставший на ее пути, и здесь потери стали невосполнимыми. Войска были загнаны в теснину, где невозможны были никакие боевые маневры. Колонна двигалась всю ночь, и утром она все еще прокладывала путь вперед. На рассвете полил дождь и посыпался град. Дальше идти было невозможно, даже пехота едва могла продвигаться. Вымокшие легионеры, снаряжение и набрякшие от дождя щиты из бычьей кожи стали непригодны к бою, о последствиях можно только догадываться. Немногие ситуации были столь плачевны, как положение италийцев, затерянных в лесах Северной Европы в такую погоду. Привычные к местности и климату германцы, естественно, страдали гораздо меньше, они, кроме того, могли выбирать места для своих атак. Их число заметно выросло. Новость об их успехах и перспективе легкой победы пошла и до тех, кто поначалу боялся открыто выступать против римлян. Легионеры попытались выкопать ров. Он так и не был закончен. Конец был близок. Вар, раненый и отчаявшийся, покончил с собой. Его старшие командиры последовали его примеру, чтобы не попасть живыми в руки германцев. Вала Нумоний, префект конницы, покинул колонну со всеми оставшимися людьми и оставил пехоту без всякого прикрытия. Вероятно, он и сам был ранен, потому что умер на пути к Рейну, однако его воины сумели выбраться из передряги.
Измученные воины, оставшиеся без своих командиров и предоставленные самим себе, прекратили сопротивление. Многие были зарублены без всякого сопротивления; некоторые падали на собственные копья, немногие были взяты в плен. Двадцать тысяч человек и три легионских орла (17, 18 и 19-го легионов) были потеряны в так называемом «сражении в Тевтобургском лесу». Лишь конница и небольшое число пехотинцев спаслись и достигли римской границы. Все земли между Рейном и Эльбой, которые Друз завоевал с таким трудом, были потеряны для римлян.
Судьба пленных была ужасной. Многие были распяты или сожжены заживо либо принесены в кровавую жертву темным богам германских лесов. Некоторые впоследствии были выкуплены своими близкими. Римские порядки были суровы по отношению к тем, кто оказался военнопленным, однако как акт милости имперское правительство разрешило уплатить за них выкуп с условием, чтобы эти люди не имели права вернуться в Италию.
Самое ужасное случилось в Тевтобургском лесу. Поражение Вара оставило Кастра-Ветеру открытой для врага. Услышав эту новость, Луций Ноний Аспрена из Майнца ускоренным маршем двинулся в опасную точку и прибыл туда вовремя, чтобы спасти не только город, но и запертого там Луция Цедиция. Цедиций со своей стороны удерживал Ализо, пока германцам не стало хватать времени, чтобы занять Кастра-Ветеру до прихода Аспрены. Они потерпели неудачу и понесли тяжкие потери от лучников, защищавших Ализо. Когда же они, наконец, осознали свою ошибку, время ушло. Этот отвлекающий удар занял большинство сил германцев, но был послан заградительный отряд, чтобы следить за римлянами.
Положение Цедиция, окруженного со множеством женщин и детей в сотне миль от Рейна, было не из легких. Он держался внутри укреплений и ожидал помощи. Заградительный отряд германцев, уверенных в том, что тот не может удерживать укрепление бесконечно, дожидался попытки прорыва. Хотя германцев не было видно, их пикеты сторожили дороги. Продовольствие постепенно истощалось и закончилось, однако освободительная армия так и не подошла. Цедиций вынужден был принять решение, которого так долго ждали германцы.
Он тянул время до стечения благоприятных обстоятельств. Гарнизон голодал, пока, наконец, не наступила та самая темная дождливая ночь, которая требовалась для прорыва. Тогда римская колонна предприняла рискованную попытку. Войска, которые шли впереди и позади колонны, сильно уступали в численности множеству нестроевых, женщин и детей, которые шли в середине… Они удачно миновали первый и второй пикеты, но у третьего пикета начались неприятности. Женщины и дети, голодные, усталые, холодные и напуганные, потеряв в темноте воинов из виду, подняли истошный крик, призывая их вернуться. Сразу поднялась тревога, и германцы тут же пустились в погоню. Хотя историк Дион Кассий и не рассказывает об этом, вероятно, германцы прибыли с факелами, освещавшими путь. Все бы пропало, если бы они сразу же не устремились к обозам — плата, которую они всегда предпочитали получить за свои хлопоты. Это дало людям шанс ускользнуть в темноте, незамеченными.
Поняв, что происходит, какой-то гений среди солдат, а может быть, сам Цедиций — ибо команду должен был дать офицер — приказал трубачам играть скорый марш, как если бы подходил на помощь отряд Аспрены. Хитрость удалась. Узнав сигнал и полагая, что сам Аспрена должен быть поблизости, германцы вернулись к своим и не пытались преследовать покинувших лагерь, а римская колонна вновь собралась и продолжила марш. Прежде чем германцы сообразили, в чем дело, была установлена связь с Кастра-Ветерой, помощь, посланная Аспреной, была и впрямь близко, и колонна римлян благополучно добралась до своих.
[20]
