Историк очень точно воспроизводит суть разговора, состоявшегося между Петром и Теодахадом.
Теодахад. Ты действительно думаешь, что император примет условия, которые я изложил в письме?
Петр. Полагаю, что он поступит именно так.
Теодахад. Но что будет, если мои условия не удовлетворят его?
Петр. В этом случае придется воевать.
Теодахад. Мой дорогой посол, разве это честно?
Петр. В чем заключается вопрос? Честно, когда люди поступают согласно характеру занимаемого ими положения.
Теодахад. Что ты хочешь этим сказать?
Петр. Ты философ, а философам не подобает сражаться. Юстиниан же государственный муж, и для него такой поступок является вполне обоснованным.
То был неотразимый аргумент. Вероятно, Теодахад понимал, что философу не подобает сражаться, с его стороны это непростительная глупость; и король принял решение. Он не мог пойти дальше в своих мирных предложениях, ибо его тогда не поддержали бы готы. Единственной альтернативой было бросить готов на произвол судьбы, отказаться от короны в обмен на защиту и покровительство императора. Если готы после этого захотят воевать, то они будут делать это на свой страх и риск, по велению собственных сердец.
Соответственно такому плану было составлено новое соглашение. Стороны договорились, что сначала Петр вручит Юстиниану послание, которое Теодахад уже написал. Если предложения будут отвергнуты (и только в этом случае), Петр вручит императору еще одно письмо, которое Теодахад начал составлять. Во втором письме Теодахад соглашался передать свои королевские прерогативы Юстиниану в обмен на фиксированный пожизненный доход. В присутствии Петра король и его жена, королева Гуделива, дали клятву выполнить условия, содержавшиеся во втором письме. Сам Петр дал клятву, что не вручит императору второе письмо раньше первого.
Предчувствия не обманули Теодахада. Юстиниан не пожелал довольствоваться предложениями, содержавшимися в первом письме. В нем не оказалось ничего ценного; войной можно было добиться гораздо большего. Петр, выполняя условия соглашения с Теодахадом, вручил императору второе письмо, содержание которого совпало с намерениями императора. Открывалась реальная перспектива захватить Италию без войны. Юстиниан принял условия и приказал Петру немедленно отправиться в Италию, чтобы подготовить все необходимое для заключения соглашения. Велизарию было предписано ждать в полной готовности, чтобы захватить Италию.
VII
Юстиниан всерьез надеялся, что соглашение будет воплощено в жизнь, но его ждало жестокое разочарование. Петр не успел вернуться в Италию, когда готы не оставили камня на камне от императорских планов:
[27] По прибытии в Италию Петр убедился в том, что готские вожди взяли бразды правления в свои руки. Очевидно, они сказали Теодахаду, чтобы тот не тревожился по поводу войны. Они сами проведут столько сражений, сколько потребуется.
Петра встретил взволнованный король, не склонный ни к отречению, ни к исполнению клятв. За его спиной стояли угрюмые готские вожди, которые управляли королем, словно марионеткой. Несмотря на посольское достоинство, Петр и его спутники были взяты под стражу.
Поначалу казалось, что готские вожди были правы. Дело не только в том, что погиб Мунд, а имперской армии пришлось спешно покинуть Далмацию. Сам Велизарий тоже отсутствовал на театре войны. Ему пришлось спешно пересечь море и отбыть в Африку, где вспыхнул военный мятеж, потребовавший его личного вмешательства. В течение месяца готы с гордостью прислушивались к гробовому молчанию из императорского дворца. Где Юстиниан? Где ужасы, которые он обещал обрушить на готские головы? Но затишье было недолгим. В мае и июне Констанций вступил в Далмацию и вновь оккупировал ее. В конце июня Велизарий пересек Мессинский пролив и высадился в Регии.
Война началась.
VIII
Некоторое время готы не могли понять, что происходит у них на глазах. Готский военачальник, руководивший обороной Мессинского пролива, перешел на сторону Велизария. Так как он приходился зятем Теодахаду, то его измена вряд ли сильно воодушевила готов. Двести сорок миль от Регия до Неаполя Велизарий, не встречая никакого сопротивления, прошел со своей армией по прибрежной дороге, сопровождаемый флотом, который шел параллельным курсом. Имперский военачальник явно не спешил. Для того чтобы преодолеть двести сорок миль, ему потребовалось более трех месяцев. Когда в октябре Велизарий подошел к Неаполю, там не было никаких готских сил, за исключением городского гарнизона.
Депутация граждан Неаполя не стала тратить время даром и вышла навстречу Велизарию. Граждане подчеркивали малозначительность своего города и уговаривали Велизария, не тратя времени на взятие Неаполя, продолжить наступление на Рим. В ответ он напомнил горожанам, что не нуждается в их советах. Готский гарнизон может с воинскими почестями покинуть город, но мирное население должно сдаться. Велизарий попытался облегчить сдачу, пообещав главе депутации полное уважение законов и обычаев города в случае благоприятного исхода переговоров. Горожане удалились в город обдумывать положение.
Современный читатель, глядя на эту ситуацию, будет охвачен страстным желанием дать горожанам совет поскорее согласиться с противником, так как им с ним по пути. Но читателю предстоит родиться через пятнадцать веков, а жители Неаполя, не предполагавшие, что их дела вызовут такой интерес потомков, принялись с жаром обсуждать сложившуюся ситуацию. Сторонники готского правления настаивали на том, что Велизарию следует предъявить такие условия сдачи, которые он, скорее всего, отвергнет. Однако Велизарий (щедрая натура) согласился с выдвинутыми условиями. Поставленные в тупик сторонники готов обратились к собранию граждан, стараясь убедить их в том, что Велизарий не сможет защитить их в случае, если они согласятся сдаться, и не сможет взять город, если они откажутся это сделать. Готы казались более страшными противниками, нежели Велизарий. Иудейская община, не испытывавшая восторга от перспективы антисемитского имперского правления, поддержала такую точку зрения. Таким образом, невзирая на все уступки, которые был готов гарантировать Велизарий, граждане Неаполя отказались сдаться и передали свое решение представителю императора.
