От имени делегации говорила Гортензия, дочь оратора Гортензия, главного соперника Цицерона. Речь, которую историк Аппиан вложил в ее уста, заслуживает внимания. Отметив неприглядные манеры Фульвии, Гортензия сказала, что триумвиры отлучили их от отцов, мужей и сыновей, которые должны были о них заботиться. Если они, женщины, чем-то навредили комитету, то пусть их внесут в списки, а если нет, то почему они должны делить наказание, если не делят с мужчинами вину? Они отказываются платить, потому что не получают, как мужчины, привилегий и должностей и не участвуют в общественной жизни. Причина, по которой их облагают налогами, – ведение войны – также не может быть принята всерьез, поскольку войны велись всегда, но с женщин никогда не брали налогов. Если в прошлом женщины вносили свой вклад в войну, они это делали добровольно, из своей личной собственности, но не со своих поместий и приданого, которые необходимы им для достойного существования. Никакая опасность не грозит сейчас их государству. Если галлы или парфяне придут, женщины последуют примеру своих матерей, но они не желают добровольно оплачивать гражданскую войну. Ни Марий, ни Сулла, ни Цинна, ни Помпей и ни Цезарь никогда не облагали женщин налогом, это сделал лишь нынешний комитет, обещавший реорганизовать государство.
Комитет, недовольный этой речью, приказал ликторам выставить делегацию. Поскольку Фульвия уже выказала свое отношение, можно предположить, что именно Антоний проявил столь явное недружелюбие, а его коллеги, поняв, что аудитория одобрительно восприняла речь Гортензии, поспешили его сдержать. Аплодисменты Гортензии означали, что женщины выиграли. После дальнейших совещаний комитет сократил число женщин, чье имущество облагалось налогом, с 1400 до 400. Они пополнили казну, заставив всех мужчин, владевших собственностью выше определенного максимума, отдать в казну сумму в размере одного годового дохода и одолжить государству два процента их капитала. С помощью этих мер были собраны деньги, необходимые для ведения войны в Македонии.
Приготовления к войне
Покончив с приготовлениями к войне, Антоний и Октавиан должны были выступить походом в Македонию, оставив Италию на попечение вновь избранных консулов Лепида и Планка. Октавиан, хоть и занял столь высокое положение, еще не мог спокойно почивать на лаврах. Ему нужно было навсегда закрепить за собой положение, которого он достиг.
Глава 6
Все вновь сходятся при Филиппах
Марк Юний Брут. Гай Кассий Лонгин. Кассий в Сирии. Военные расходы
Сцену с привидением в лагере Брута придумал не Шекспир. Темной ночью, когда Брут работал, в его военной палатке появился черный страшный призрак. Каждый историк, писавший о Бруте, рассказывает об этом привидении, которое на вопрос Брута «Ты кто? И почему явился предо мною?» отвечало: «Я – твой злой гений, Брут. Мы все сойдемся при Филиппах».
Кассий лишь рассмеялся, услышав эту историю. Это лишь галлюцинация, говорил он, нервное перенапряжение. Однако Брут впал в депрессию, отнимавшую у него все силы. В отличие от Цицерона, который был человеком слов и идей, Брут был человеком действия, и сейчас у него ничего не получалось, все валилось из рук.
Кассий был опытным полководцем, он уже доказал, на что способен, в дни войн Красса и Помпея, однако политиком он был посредственным. Прибыв в Сирию, он увидел, что провинция охвачена беспорядками. Юлий послал туда большой военный отряд в преддверии парфянской кампании, но из-за отсутствия всякого контроля из Рима легионеры сами стали представлять проблему. В одном из легионов убили командира и захватили три легиона, посланные для наведения порядка. Этим трем легионам на помощь послали еще три легиона из Вифинии, поэтому по прибытии в Сирию Кассий обнаружил здесь семь легионов, находившихся в состоянии войны друг с другом. Как только он огласил постановление сената о назначении его правителем Сирии, эти семь легионов, не связанных с событиями в Италии, беспрекословно ему подчинились. Тем временем четыре других легиона, которые набирали в Египте, завершив срок службы, направлялись домой через Палестину. Кассий со своими семью легионами вышел им навстречу и предложил или вступить с ним в сражение, или присоединиться к ним. Они не были готовы противостоять семи легионам и приняли предложенные условия; таким образом, по счастливому стечению обстоятельств Кассий получил под свое начало одиннадцать легионов. Ему повезло еще больше. Отряды знаменитых парфянских горных лучников, помня его добрую репутацию во время предыдущей войны, перешли на его сторону в качестве наемников.
Долабелла, направлявшийся в это осиное гнездо, чтобы взять провинцию в свое управление, не сразу сообразил, с какой силой ему предстоит иметь дело. Он думал, что сможет удержать сирийский порт Лаодикею. Однако Кассий захватил флот из финикийских и азиатских портов, отрезал путь к отступлению Долабеллы и захватил Лаодикею. Долабелла скорее умер бы, нежели стерпел такой позор, и потому двинул свое войско против Кассия.
Мощная армия и огромная территория, оказавшиеся в распоряжении Кассия, казалось, предвещали ему успех. Теперь надо было раздобыть денег на содержание огромной армии, которую он так удачно заполучил. Египет с огромными его богатствами, большим количеством зерна и морской мощью подходил как нельзя лучше для этой цели. Клеопатра, известная своей связью с Юлием, не слишком дружелюбно отнеслась к Кассию, и благоразумие заставило его искать союза с возможным врагом в тылу, прежде чем он отправится на запад.
Кассий тем не менее так и не достиг Египта, потому что получил известие от Брута о том, что Октавиан и Антоний уже выступили войной и находятся в Адриатическом море. Следовало подготовиться к встрече с ними.
Кассий присоединяется к Бруту. Политика Брута и Кассия. Кассий на Родосе. Сбор податей на Родосе
Из-за поспешности, с которой Кассий должен был перевезти свое огромное войско на запад, требовалось пополнить казну за счет других источников, кроме Египта. Он уже наложил дань на город Таре. Теперь он захватил Каппадокию и завладел казной и войском царя Ариобарзана. Перед тем как покинуть Сирию, Кассий расплатился со своими парфянскими наемными лучниками и отправил их набирать еще солдат. Затем он направился по степной дороге к горам через Киликийские ворота и вышел на древнюю персидскую Царскую дорогу к Эгейскому морю через Сарды и Смирну, где и встретился с Марком Брутом.
В Смирне у них состоялся военный совет. У Брута было восемь легионов плюс большое вспомогательное войско, а также 16 тысяч талантов. Брут предложил объединить силы и двинуться в Македонию. У сторонников Цезаря насчитывалось сорок легионов, но не все были в непосредственном их распоряжении, восемь находились в Македонии под командованием Децидия Сакса и Норбавна Флакка. Поэтому следовало воспользоваться собственными превосходящими силами – двадцать одним легионом, атаковать более слабые подразделения врага по мере их прибытия и затем уничтожать. Этот разумный план Кассий моментально отверг. Он полагал, что лучше позволить всем силам цезарианцев собраться в Македонии. Вскоре, полагал он, они окажутся в затруднительном положении, находясь в этой пустынной горной стране, где не сумеют собрать достаточно продовольствия. Брут и Кассий тем временем займутся жителями Родоса и Ликии, которые симпатизировали сторонникам Цезаря; таким образом они и пополнят свою казну и избавятся от опасности в своем тылу. Брут согласился. Он попросил разрешения воспользоваться военной казной Кассия, так как потратил большую часть личных средств на строительство флота, который теперь стоял в Ионическом море. Поскольку Кассий заказывал музыку, он должен был и платить за нее.
