Не пригодились и припасы — бутылки с водой, печенье. Зря мы с сынишкой по очереди тащили рюкзак. Вдоль тропы сооружены из грубо отесанных камней три то ли буфета, то ли кафетерия, где можно выпить чаю или кофе, или чего-нибудь прохладительного, купить печенье, конфеты. Несмотря на весьма ранний час, продавцы были на месте. Когда до рассвета паломники и туристы поднимаются на гору Моисея, как зовут арабы Синайскую гору, у них самая торговля.
Мы не отказали себе в удовольствии отдохнуть на покрытых шерстяными половичками каменных скамьях, взбодриться чашечкой кофе по-турецки или утолить жажду стаканчиком чая с мятой. Закутанные в платки торговцы в причудливом свете газовых ламп казались пришельцами из других миров. Правда, образ этот тут же разрушался, как только они начинали дружелюбно расспрашивать нас, кто мы и откуда.
А потом — снова в путь. И опять освещала его нам луна, и опять было жарко и трудно дышать, а снизу, из ущелья, обдувал холодный ветер. Мне казалось, что когда-то давно я уже испытывал все эти ощущения. Да, конечно! Такими запомнились мне ночные прогулки на лыжах в школьном зимнем лагере много лет назад…
К последнему буфету подошли в половине пятого.
— Тут уже близко! — бодро сказал продавец. — Полчаса — и вы на вершине!
Но этот участок пути оказался самым сложным. Тропинка кончилась, и начались крутые, неровные ступени, выложенные когда-то монахами. Луну загородила скала, пришлось включить фонарики. Все чаще и чаще мы останавливались, чтобы перевести дыхание. И вот здесь, у самого финиша, нас стали нагонять те, кто в расчете на свои силы позволил себе поспать на полчаса больше, чем мы. Речь слышалась разноязыкая, причем, к нашему удивлению, среди восходителей было немало людей пожилых, а то и стариков. Они тяжело дышали, но упорно лезли вперед.
Когда мы поднялись на вершину, солнце еще не взошло, и паломники, ночевавшие под ближайшей стеной часовни, еще только складывали свои спальные мешки. Народу собралось порядочно — думаю, не меньше сотни.
К нашей радости, и тут было где выпить чаю, и торговцы, спрятавшие свои примусы в тихом месте, были явно горды тем, что организовали самое высокогорное кафе во всем Египте. Часы показывали половину шестого, над дальней горой на востоке только-только начинало светлеть.
Мы спрятались от холодного ветра за часовней и, потягивая чай, стали вспоминать, почему стремятся люди хоть раз в жизни попасть на это место.
Не буду слишком длинно цитировать и тем более пересказывать Ветхий Завет. В Книге Исхода с Синайской горой связана не одна страница. Если же коротко, то на ее вершине Господь даровал Закон и Десять заповедей.
«Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлить дни твои на земле… Не убивай. Не прелюбодействуй. Не кради. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего»
(Исход, 20,12–17).
Неужели заповедям этим без малого три тысячи лет? А как современно они звучат! Наверное, это и есть те самые нравственные ценности, что именуем мы с некоторых пор общечеловеческими. На все времена, для всех народов.
Первые лучи солнца появились без четырех минут шесть. Они быстро разбегались по скалистым склонам, выхватывали из мрака неглубокие долины. И вот уже все дневное светило озолотило каменную часовню, заставило нашу разношерстную компанию прикрывать глаза рукой.
Сначала группа темнокожих американцев, а вслед за ней и немцы затянули псалмы. Их мечта — встретить восход солнца на Синайской горе — сбылась. Сделав с дюжину фотоснимков, мы тронулись в обратный путь, к монастырю, снимая с себя на ходу теплые вещи.
В монастыре Святой Екатерины я бывал много раз. Причем трижды жил в стенах самого монастыря в качестве гостя его настоятеля архиепископа Дамиана. Надо сказать, что архиепископ также является главой автономной Синайской православной церкви. Церковь эта ничем не отличается от нашей русской. Даже одежды у священников те же.
Когда-то Синайский монастырский орден был силен и влиятелен, имел немалые владения — метохии, в том числе в Киеве и Тбилиси. Ныне его владения остались только на Синае, Кипре да в Греции, и число их невелико.
Последователи Синайской православной церкви — преимущественно греки, так что богослужение ведется на греческом языке. Впрочем, здесь рады единоверцам любой национальности, особенно русским. Ведь связи монастыря с Россией и Русской православной церковью насчитывают не одно столетие.
Первое дошедшее до наших дней письменное упоминание о посещении Синайской обители русским человеком относится к 1370 году. Им был смоленский архимандрит Агрефений. Позднее русские паломники стали наведываться туда регулярно. Частенько — посетив сначала святые места в Палестине, к которым если не административно, так духовно тяготел монастырь. В долине Вади Хадра, километрах в восьмидесяти к северо-востоку от Синайской обители, есть скала на старинном караванном пути из Палестины, на которой веками оставляли надписи путешественники. На одном ее боку я заметил русские буквы. Пригляделся. «На пути к Св. Екатерине» — гласила записка паломника, выполненная, судя по шрифту, не позже, чем в начале XX века.
В прежние времена паломничество в Палестину и на Синай было настоящим подвигом во имя веры. Продолжалось оно годами — где по морю или реке вместе с редкими в ту пору купцами, где на лошади, где на верблюде, а где и пешком. Многие опасности поджидали паломников на пути, не все из них возвращались домой. Кто возвращался, спешил рассказать соотечественникам об увиденном и пережитом. Так, дьякон Троице-Сергиевой лавры под Москвой Зосима, отправившийся в Палестину в 1419 году, а вернувшийся лишь три года спустя, написал книгу «Ксенос» («Путник»). Еще полвека назад паломничество на Синай оставалось делом довольно трудным. Сначала надо было добраться морем из Суэца до маленького городка Тор на западном берегу Синая, а затем еще 3–4 дня ехать до монастыря верхом на верблюде.
В 1881 году русский путешественник А. В. Елисеев, отправившийся в монастырь Св. Екатерины на верблюде прямо из Суэца, вынужден был на всякий случай прихватить с собой оружие. Впрочем, оно не пригодилось. По дороге Елисеев встречал соотечественников. «Странно было видеть вятских крестьян на берегу Красного моря в своих национальных костюмах, больших сапогах, красных рубахах, зипунах, фуражках, с котомками за плечами и Синайскими ветвями (ветками Неопалимой Купины. — В. Б.) в руках», — писал Елисеев в книге «Путь к Синаю», вышедшей в свет через два года после путешествия. По словам автора, русских паломников отличали вера в Бога и в собственную силу, презрение к лишениям, простота. Качества эти нравились египтянам. «Везде я встречал дружелюбное отношение, слышал приветствия, целые фразы на ломаном русском языке и нигде ничего враждебного», — отмечал Елисеев.
После распада в XV веке Византийской империи русские цари стали главными хранителями православной веры. Они опекали дальние монастыри, направляя туда щедрые дары. Синайская обитель была предметом особой заботы. В 1689 году Россия даже официально взяла монастырь под свое покровительство. В честь этого события была изготовлена и отправлена на Синай среброкованая рака для мощей Святой Екатерины. Она и сейчас стоит в алтарной части церкви.
