Один из воинов-оборотней обернулся в гиену и ринулся вперед быстрее ветра. Что-то впивалось в его шкуру, выбивая фонтаны крови, но оборотню это, кажется, не причиняло особого вреда.
Вот еще обернулось несколько орков в гиен, волков, шакалов…
– Порвите их! – хрипло крикнул Глынх вслед оборотням голосом, полным боли, ярости, ненависти и обиды.
И вот, когда казалось, что врагам не уйти от полудюжины оборотней, гномы преподнесли еще один неприятный сюрприз, вниз со скалы полетели какие-то предметы, понятно что, амулеты, правда странные, ведь обычно амулеты для разряда по цели держат в руке, а не швыряют.
Оборотни немного замялись на небольшой площадке, все-таки в таком виде, больше приспособленном бегать по ровной местности, не слишком удобно карабкаться по камням, и эта задержка стоила им жизни. Странные амулеты сработали с небольшой разницей по времени мощными взрывами.
Оборотней рвало буквально на куски, поднимало в воздух, а на землю уже падали изувеченные ошметки орков.
Глынх взревел смертельно раненным зверем.
Начало похода явно не задалось.
Пришла мысль, что с коротышками действительно надо кончать в первую очередь. Они не второстепенная, а основная цель. Племенные вожди знали, о чем говорили. Они действительно мудры…
– Назад! Отступаем!
Обычно закусивших удила орков трудно остановить, но сейчас воины подчинились с весьма похвальной… в обычных условиях быстротой.
– Эти коротышки еще заплатят мне за мой позор… Я их порву собственными руками!
Эта неудача действительно могла подорвать авторитет Глынха ор Гнолла, но помимо этого, в голове шевельнулась мысль, далекая от мести, а именно возникло желание обладать таким амулетом, что использовали против него гномы.
* * *
Орда остановилась. О продвижении вперед после устроенного гномами нападения не могло быть и речи. Ранен вождь, ранены десятки воинов. Им требовалась срочная помощь походных шаманов. Обычные целебные амулеты, способные справиться практически с любой колотой, резаной и даже рубленой раной, перед этими ранениями пасовали. Из ран сначала требовалось извлечь куски стали и свинца, а они засели очень глубоко. Это не наконечники стрел и болтов, что можно выдернуть, потянув за древко, пусть зачастую и с кусками мяса.
Самостоятельно или с дополнительной помощью амулетов товарищей исцелялись разве что воины, получившие сквозные ранения. Но таких среди выживших было мало, и даже им требовалась дополнительная помощь.
Но основной причиной остановки огромной армии стали павшие. Разве можно их бросить на растерзание воронью и прочим падальщикам? Они не рабы, чтобы бросить их в степи или отхожем месте и забыть, а воины и духи могут покарать за пренебрежение к павшим.
Ну и конечно же оставалась возможность напороться на новую засаду или кучу ловушек на пути. Так что требовалось проявить осторожность, обследовать все с помощью разведчиков.
Здоровые воины рубили деревья для погребального костра, стаскивали тела.
– Сколько всего? – спросил Глынх у молодого, но уже старшего походного шамана своего племени, пошедшего в набег.
– Больше полутора тысяч… – тихо прошептал шаман. – Еще две сотни стали бесполезными. Им оторвало или пришлось отрезать ноги и руки.
Глынх потемнел лицом, а глаза налились кровью. Но он не позволил ярости пробиться наружу.
– А наших?..
– Пятьсот двадцать девять, в том числе полсотни бесполезных…
Орк уже не смог сдержать глухой рык.
Это позор. Потерять столько воинов, да еще преимущественно своих, даже не вступив в битву, не взяв за их смерть ни одного проклятого гнома!!! А сколько тогда вернется после окончания набега, ибо воины из племени, из которого выбран главный военный вождь, должны идти в первых рядах?!!
«Мое имя действительно отзовется в веках, – с тоской подумал главный военный вождь, – вот только совсем не так, как я этого хочу…»
Рвать и метать сейчас на глазах у всех было глупо – признак слабости. А потому Глынх заставил себя успокоиться. Сейчас ему предстоит пережить еще одну битву, битву за главенство над ордой с младшими племенными военными вождями, ведь из тысячи воинов, что выставило его племя, он потерял более пяти сотен. Есть много вождей, не потерявших ни одного воина, что пожелают встать во главе великой армии.
Как только прогорят погребальные костры, начнется грызня. Скорее всего, будут поединки.
Запылали костры, и к небу потянулись черные столбы дыма, заполняя округу запахом паленого мяса. В небе пронзительно крикнул огромный орел, наматывая круги вокруг вставшей орды.
Камлали, стуча в барабаны, бубны и завывая разными голосами шаманы, провожая души павших в мир вечной охоты.
Глынх готовился в своем походном шатре, еще раз проверяя оружие и кое-как заделав отверстие в грудной пластине доспеха. Невольно потрогал грудь напротив этой дырки. Там после лечения остался только шрам, уже не болело, но получить такой же подарочек снова не хотелось.
Даже проскользнула предательская мыслишка, не настаивать на собственном главенстве, уступить, но Глынх ор Гнолл быстро прогнал эту недостойную великого воина мысль. Он обязан прославиться и прославить свой род, восстановить свое достоинство, а значит, он выйдет и победит претендента на звание старшего военного вождя.
Костры прогорели, души павших воинов ушли, давно наступила ночь. Глынх вышел из палатки и направился к главному кострищу, возле которого собрались все шаманы и младшие военные вожди с заместителями-оруженосцами.
Тишина. Глынх удивился ей. Никто не встал и не бросил ему обидных слов, никто не пожелал занять его место. Все были ошарашены потерями, причиненными страшным оружием гномов, и никто не горел желанием встать со своими воинами в голове орды и принять следующий удар на себя.
Глынх понял это, скривил губы в усмешке, но тоже ничего не сказал. Так же молча сел на свое место – белую баранью шкуру. Раб принес большой кубок, еще один – бурдюк с вином. Глынх наполнил этот кубок, отпил и пустил его по кругу. Любой, кто после этого ритуала выступит против него, будет вне закона. Никто не отказался разделить вино.
Так прошла ночь.
Утром орда продолжила движение, но значительно медленнее. Шаманы проверяли впереди лежащий путь на наличие магических ловушек. Мелкие отряды гоблинов и оркгоблов двигались впереди, в том числе и по хребтам холмов, выискивая возможные засады. И словно в насмешку, ничего не случалось. Ни ловушек, ни засад.
Орда спокойно дошла к вечеру следующего дня до горы гномов, хотя могла достичь ее еще до полудня, и взяли ее в кольцо, встав в двух полетах стрелы от ее подножия.
Атаковать ночью Глынх посчитал неразумным. Обжегшись один раз, он, что называется, дул на воду. В последних лучах солнца он видел, что гора буквально перекопана. И это неспроста. Гномы что-то приготовили.
