Евгения Назарова Реутов видел и раньше — он иногда выступал по местному телевидению, мелькал и на центральных телеканалах, его приглашали и как эксперта-политолога, и как журналиста, и он всегда говорил коротко и по делу, а его оценки и формулировки всегда были точны — ни добавить, ни отнять.
Реутов встретился глазами с Ершовым, и адвокат подмигнул ему — держись, брат.
— Денис Петрович, ты ознакомился с делом об убийстве журналиста Зайковского?
— Дело в пути, пока не успел. Зато майор озаботился принести из архива старое дело об убийстве Дарины Станишевской, и мы просмотрели его.
— Ваше мнение? — Назаров враждебно глянул на Реутова темными глазами. — Или вы не успели его составить?
— У нас и правда было мало времени, но даже та небольшая часть дела, которую мы с майором успели изучить, свидетельствует о том, что следствие велось небрежно. Не опрошены все возможные свидетели, не собраны должным образом улики с места преступления: из всех улик вообще только нож с отпечатками обвиняемой и ее окровавленная одежда.
— Которые свидетельствуют о том, что не Станишевская наносила удар ножом. — Парень у окна рассматривал Реутова в упор, и Дэн поймал себя на том, что предпочел бы никогда не оказываться объектом интереса этого гражданина. — Отпечатки на ноже свидетельствуют о том, что Виктория держала нож за рукоять так, словно ударила сестру сверху вниз, при этом Дарина должна была лежать на полу, в то время как угол вхождения лезвия говорит о том, что удар был нанесен снизу вверх, причем убийца стоял напротив жертвы, а в этом случае расположение отпечатков было бы другое. И брызги крови, а именно то, как они расположены на одежде Станишевской, свидетельствуют о том, что она не наносила удар, а вынимала нож из раны — как раз это она изначально и говорила, пока адвокат не уговорил ее признать вину. Адвоката привел тогдашний сожитель Станишевской, актер Игорь Осмеловский, из-за которого якобы Станишевская и убила сестру в припадке ревности. Мне сейчас интересно другое: зачем она оформила дарственную на квартиру и машину на имя Осмеловского? Не то чтоб это на что-то влияло, но просто я хотел бы прояснить для себя этот вопрос.
— Когда убили Дарину, Вику не сразу арестовали, просто таскали на допросы. — Синеглазка на диване оказалась обладательницей хрипловатого сексуального голоса. — И уже было понятно, к чему дело идет, они же и не искали никого другого, да еще и пресса масла в огонь подливала, родители выступали перед камерами и требовали немедленного ареста убийцы. И этот гад возьми ей и скажи: родители могут подать на тебя иск и отсудить в виде компенсации морального вреда имущество, а так оно будет в сохранности. Вот Вика и оформила на него и квартиру, и машину, а как ее арестовали, то он ни разу не пришел, поминай как звали. А дом в Привольном она оформила на меня, я ей его обратно передарила весной, хоть она и не хотела. Вот так вышло с имуществом-то, никакого секрета.
— И что, родители стали бы судиться с родной дочерью за компенсацию морального ущерба? — Блондинка, угощавшая чаем, удивленно округлила глаза. — Алена, это же уму непостижимо…
— Еще как стали бы! — Синеглазка, оказавшаяся Аленой, зло прищурилась. — Да они плевать на Вику хотели, постоянно попрекали, что она «неудачный проект» — так они ее называли. Правда, когда у нее начала складываться карьера, вроде бы притихли, а потом что-то случилось, и она ушла от них, уехала жить в Привольное, к бабушке.
— А что случилось?
— Не знаю. Да, Жень, мы не знаем, правда?
— Правда. — Назаров понимал, что должен поддерживать разговор, но ему это было трудно. — Вика имеет очень редкое для женщины свойство: она никогда не говорит о том, что ей причиняет боль или по-настоящему тревожит. Хоть спрашивай, хоть нет, не скажет все равно.
— Но она всегда была в их семье отрезанный ломоть. — Алена раздраженно фыркнула. — Так что когда убили эту мерзкую дрянь Дарину, а Вика оказалась в этом замешана, родители первые начали голосить, что это она убийца, потому что не могла пережить, что Осмеловский выбрал не ее, а Дарину.
— А у них и правда был роман?
Виктор, молча слушавший показания свидетелей, что-то прикидывает в уме, его стакан опустел, а рядом лежала горка конфетных фантиков. Реутов знал, что напарник лучше думает, когда его мозг получает дозаправку углеводами.
— Дело в том, что Дарина была на три года младше Вики, и тощая, как подросток. А этот урод любит молоденьких и тощих. — Алена яростно блеснула глазами. — Недавно приезжал к нам на мойку, так вы не поверите, его пассии лет восемнадцать, кассирша говорила. Заметьте — кассирша сказала, а не Вика! Потому что Вике если плохо, она прячется, отмалчивается, и вообще вот это «на миру и смерть красна» — не о ней. Так что, я думаю, Игорь вполне мог тогда и трахать Дарину, тем более что та всегда пыталась перебегать Вике дорогу — с ее стороны реальны были и зависть, и ревность. Жень, она ведь и к тебе как-то раз пыталась подкатить?
— Пыталась. — Назаров поморщился. — У нас тогда с Викой отношения испортились, и тут эта тощая дрянь: то позвонит, то будто случайно встретит меня на улице, я и не понял сначала, а потом она прямо заявила: зачем тебе Виктория, ей интересна только ее карьера, а мне интересен ты сам. Я даже опешил от такой наглости, но объяснил ей, что даже если она окажется последней женщиной на планете, я скорее самку бабуина впущу к себе в постель, чем ее.
— То-то она взвилась! — Алена засмеялась. — Вике мы об этом не сказали, но сами повеселились изрядно. Так что она могла, конечно, и к Осмеловскому подъехать, хотя вряд ли успешно.
— В смысле?
— Вы ее фотографии видели? — Алена фыркнула. — Плюнуть не на что, ни сисек, ни рожи, и задница, как две пачки махорки. Еще и характер паршивый, так что особым успехом у парней Дарина не пользовалась. Вот Вика — другое дело, у Вики всегда были кавалеры, еще со школы начиная. И когда она стала встречаться с этим паршивым актеришкой, Дарина люто завидовала. Ведь мало того, что Вике мешками пишут письма поклонники, так сам Осмеловский ее бойфренд! Ухаживал он красиво, конечно, а оказался первостатейной гнидой.
— То есть между сестрами было соперничество.
— Андрей Михайлович, я бы не назвала это соперничеством. — Алена спокойно посмотрела на генерала синими глазами. — Вика… она такая, знаете, беззлобная — всегда старается видеть в людях хорошее, всегда на позитиве… Ну, была такая когда-то. Она об этом соперничестве и понятия не имела. А Дарина — эта да, завидовала и всегда старалась заполучить то, что есть у Вики. Так что вполне возможно, что она с этим козлом и трахалась, он-то потом говорил, что это было, да только он и соврет — недорого возьмет, но я допускаю, что это могло быть. Вот только Вика об этом точно не знала, иначе получил бы он от нее не квартиру и машину, а пинок под зад. И не Дарину бы Вика убила, если бы узнала, а это ничтожество кастрировала бы ржавым ножом — прежде чем вышвырнуть из своей жизни. А то, что потом газеты писали, — все ложь, не верьте.
— Да вот мы и пытаемся разобраться, потому что не верим. — Виктор с удовольствием смотрел на синеглазую Алену — ему всегда нравились такие женщины, без фанаберий. — Мы обязательно во всем разберемся, граждане.
