Однако сразу же после Пленума ЦИК Гоминьдана глава уханьского правительства Тань Янькай подписал (с подачи Бородина) секретный приказ об аресте Чан Кайши. При этом Тань Янькай и другие уведомили главкома телеграммой, что «идут его разоружать». И в этой ситуации Чан Кайши выглядел стороной оборонявшейся. Данное решение не соответствовало политике Москвы в отношении Чан Кайши. Это могло означать только одно: разрыв с ним был личной инициативой главного политического советника М. М. Бородина.
21-22 марта 1927 г. в Шанхае, который занимали войска милитариста Сунь Чуаньфана, началась всеобщая забастовка, а затем и вооруженное восстание, что явилось результатом политики сотрудничества КПК с Гоминьданом. Дата восстания определялась представителем Чан Кайши с учетом хода военных операций. 22 марта 1927 г. было создано временное городское правительство народных представителей. Войска НРА вступили в Шанхай 23 марта 1927 г., когда город был полностью освобожден от войск Сунь Чуаньфана собственными силами повстанцев.
Идея новой формы власти под названием «собрания народных представителей» «по советской системе» принадлежала представителям Коминтерна (Альбрехт), Профинтерна (Мандалян), КИМ (Насонов и Фокин). По их мнению, шанхайский пролетариат «…при соответствующей форме власти мог бы оказывать громаднейшее влияние на дальнейшее революционизирование всего нацправительства». Создание демократической власти напрямую связывалось советскими представителями с всеобщей забастовкой и восстанием. Именно в Шанхае, считали они, у пролетариата создаются условия «…для действительного обеспечения его гегемонии и через государственную власть, формы которой быстро были бы усвоены остальными крупными городами Китая». Фактически это была чисто умозрительная схема, в которой желаемое выдавалось за возможное.
Генерал Бай Чунси146, командовавший гоминьдановскими войсками, приказал всем нерегулярным частям (имелись в виду в первую очередь отряды рабочей самообороны) сдать оружие, а руководству профсоюзов прекратить всеобщую забастовку в Шанхае. Части НРА начали разоружать отдельные пикеты и арестовывать их руководителей, не желавших сдавать оружие. В ответ шанхайская организация КПК и генсовет профсоюзов при деятельном участии советских представителей приняли решение о вооруженной борьбе с чанкайшистскими войсками, всеобщей забастовке и немедленном захвате концессий.
Москва была в большом затруднении относительно событий, разворачивавшихся в Шанхае, понимая, что западные державы не остановятся перед прямой интервенцией ради сохранения своих позиций в этом городе. К началу апреля 1927 г. в Шанхае насчитывалось 22,4 тыс. иностранных солдат, в том числе 16 тыс. английских, 3 тыс. американских, 2 тыс. японских и 1 тыс. французских, а также 42 военных корабля (14 японских, 13 американских, 8 британских и 7 французских). Кроме того, не было никакой уверенности, что части НРА и их командиры встанут на сторону повстанцев.
28 марта 1927 г. Политбюро ЦК ВКП(б) по предложению Сталина, Бухарина и Карахана постановило направить директиву ЦК КПК «…о недопустимости в данную минуту общей забастовки или восстания с требованием возврата концессии».
Чан Кайши прибыл в Шанхай 26 марта 1927 г., когда город уже был освобожден повстанцами. Находясь в Шанхае, Чан Кайши игнорировал решение уханьского правительства, признавшего временное городское правительство народных представителей в качестве революционного органа власти в Шанхае, и не дал ему возможности осуществлять свои полномочия.
По свидетельству очевидцев, после взятия Шанхая не проходило и одного дня, чтобы Чан Кайши не прислал телеграммы тов. «Галину» – Блюхеру с просьбой о приезде последнего в Шанхай. В. К. Блюхер утверждал, что ехать необходимо, что Чан Кайши «… перебрасывает мостик, чтобы не рвать отношений с нами». Однако все его попытки выехать в Шанхай пресекались Бородиным.
1 апреля в Шанхай из Владивостока приехал Ван Цзин-вэй. Он возвращался из Франции через Советский Союз, где встречался с И. В. Сталиным. От этого приезда ожидали многое. И Чан Кайши все еще был открыт к компромиссу: 3 апреля 1927 г. за его подписью была отправлена телеграмма командному составу НРА, в которой он заявлял о своем подчинении Ван Цзинвэю. Считалось, что Ван Цзинвэй, авторитет которого в массах был невероятно велик, сумеет примирить Ухань с Чан Кайши, правда, на позициях Уханя. Однако этого не произошло.
А Чан Кайши все еще ждал ответа на свой ультиматум. Или хотя бы попытки урегулирования ситуации со стороны представителей Коминтерна. Бородин же, несмотря на все свои заверения, и не думал покидать Китай. Коммунисты же (не без подталкивания со стороны членов Дальбюро) вывели вооруженных рабочих на улицы Шанхая.
Речь И. В. Сталина на собрании актива московской организации ВКП(б) 5 апреля 1927 г., посвященная проблемам китайской революции, свидетельствовала о том, что даже в первой декаде апреля руководство ВКП(б) и Коминтерна не ставило вопроса о разрыве с Чан Кайши: «Чан Кайши ведет армию или нет против империалистов? Да, ведет. Что сделает Чан Кайши завтра и куда повернет, мы увидим это, а пока факт, что он ведет, он вынужден вести войска против империалистов».
7 апреля 1927 г. в Шанхае была установлена блокада генерального консульства СССР. 9 апреля Чан Кайши официально объявил военное положение в Шанхае. В этот же день был распущен старый состав Дальбюро ИККИ, и, по сути, форпост Коминтерна на Дальнем Востоке прекратил свое существование, хотя формально продолжал действовать в лице его члена – главного политического советника Бородина и находившегося еще в пути в Китай представителя ИККИ индуса Роя.
12 апреля 1927 г. противостояние Уханя с Чан Кайши достигло «критической массы» после выступления последнего, получившего название «переворот Чан Кайши». Началась полоса террора против коммунистов и активных участников восстания – рабочих. Вслед за Шанхаем перевороты были произведены и в других провинциях, контролировавшихся Чан Кайши.
Решение о несостоявшемся аресте Чан Кайши в марте 1927 г., принятое по личной инициативе Бородина, явилось одним из факторов, ускорившим выступление Чан Кайши против коммунистов и левых в Гоминьдане. Второй раз после событий 20 марта 1926 г. главную роль сыграл субъективный фактор, который в случае, когда речь идет об исключительных личностях, весьма существенно влияет на ход истории. По сути, Чан Кайши был вынужден не только разорвать отношения с уханьским правительством, но и выступить против китайских коммунистов, а значит, и порвать с Советским Союзом и Коминтерном. Разрыв с Гоминьданом был объективно подготовлен всеми действиями советской стороны и Коммунистического интернационала – запрограммированностью стратегии и тактики Коминтерна определенными, достаточно ограниченными рамками выборов конкретных решений в нестандартных и незнакомых ситуациях, что проявилось в неоправданном переносе советского опыта на совершенно чуждую китайскую почву. Разрыв с Гоминьданом, когда рекомендуемая модель революции приняла форму, несовместимую с программой и стратегией политической партии, как представляется, должен был произойти, но случился бы в другой обстановке, при других условиях и, вероятнее всего, с другими последствиями.
