Складывавшаяся в начале 20-х годов обстановка в странах мира в целом была благоприятной для ведения разведывательной работы. Широкие слои населения многих государств с большой симпатией относились к молодому Советскому государству. Представители зарубежных коммунистических и рабочих партий готовы были встать на его защиту.
Эти настроения, по словам русского философа, публициста Николая Бердяева, были очень точно выражены одним французским коммунистом: «Маркс сказал, что у рабочих нет отечества, это было верно, но сейчас уже не верно, они имеют отечество – это Россия, это Москва, и рабочие должны защищать свое отечество».
Революционный энтузиазм Гражданской войны, неиссякаемая вера в мировую революцию, подкрепляемая всплесками революционных выступлений на Западе и Востоке, подталкивали к выводу о необходимости поиска агентов, в первую очередь среди естественных союзников в борьбе против контрреволюции и буржуазии.
В резолюции совещания Разведывательного управления Штаба РККА по вопросам агентурной работы от 7 апреля 1921 г. отмечалось:
«1. Классовый характер войны, которую ведет Советская Россия с окружающими ее белогвардейскими государствами, создает необходимость постановки агентурной работы по отношению к государствам, обладающим развитым рабочим классом, на классовых началах.
Положение это не исключает, конечно, использование и чуждых нам элементов в зависимости от местной обстановки и времени и означает, главным образом, общую тенденцию нашей работы.
2. Классовый характер агентурной работы выражается:
а) в подборе агентов на основе партийности и классового происхождения;
б) в самом широком содействии коммунистических организаций воюющих с нами государств».
Неудивительно, что начальник Разведупра Я. Д. Ленцман считал, что «…сеть агентов Региструпра во всех странах должна состоять из людей, выделенных коммунистическими организациями этих стран». «Единственно при такой постановке вопроса, – утверждал он, – ведение агентурной работы может быть поставлено на широкую ногу и дать результаты, которые удовлетворяли бы наши органы как в политическом, так и в военном отношении».
Вопрос о взаимодействии разведки с зарубежными компартиями был рассмотрен 6 августа 1921 г. на совещании представителей Коминтерна (Г. Зиновьев, И. Пятницкий), ВЧК (И. Уншлихт) и Разведуправления (А. Зейбот). В результате был подписан документ, уточняющий характер взаимоотношений Разведуправления и Иностранного отдела ВЧК с зарубежными компартиями. В частности, представители Разведупра и ВЧК не могли больше непосредственно обращаться к заграничным партиям и группам с предложением об их сотрудничестве. Впредь обращаться за помощью к компартиям можно было только через представителя Коминтерна, который, впрочем, был «…обязан оказывать ВЧК и Разведупру и его представителям всяческое содействие». Однако на практике ни представители Разведупра, ни ИНО ВЧК (ОГПУ) не следовали букве принятого решения и в ряде случаев напрямую апеллировали к ЦК соответствовавших иностранных компариий.
Вопрос о привлечении к сотрудничеству с разведкой членов зарубежных компартий был вновь поднят после провала в Праге в октябре 1926 г. Провал повлек за собой арест некоторых руководящих работников ЦК КПЧ. Вот как это произошло.
30 октября 1926 г. в Праге в ходе проведения встречи были задержаны пражский резидент военной разведки Христо Боев166 (в Чехословакии находился под фамилией «Дымов») и два его агента – Ф. Шимунек и студент Илья Кратунов, который в дальнейшем должен был выступать в качестве связника с Шимунеком.
На другой день чешское Министерство иностранных дел на основании имевшихся у него агентурных данных потребовало отъезда «Дымова» из страны. Весь провал по линии Разведупра ограничился арестом агентов Ф. Шимунека и И. Кратунова. Однако одновременно последовали многочисленные аресты по партийной линии, сопровождавшиеся развернутой в прессе антисоветской и антикоммунистической кампанией.
Агент Шимунек был привлечен к сотрудничеству с военной разведкой не непосредственно, а через представителя ИККИ в Праге, которому он был через третье лицо рекомендован членом Политбюро ЦК Коммунистической партии Чехословакии А. Нейратом. В процессе выяснения причин провала оказалось, что это самое «третье лицо» – некий Бартек, чешский коммунист, вызывал подозрения у компартии и был ранее снят с комсомольской, а затем военной работы в партии.
В IV управлении пришли к выводу, что в данном случае чешская полиция использовала имевшегося в рядах партии провокатора для того, чтобы нащупать военную разведку, увязать ее с компартией и, провалив, использовать как причину для репрессий против коммунистов.
В своем докладе К. Е. Ворошилову от 27 ноября 1926 г. Я. К. Берзин вполне справедливо замечал, что до сих пор ему не были известны постановления высшей инстанции, воспрещавшие использовать членов компартий иностранных государств в интересах разведки. На практике же, указывал начальник военной разведки, начиная с 1920 г. установился порядок, согласно которому в случае надобности разведка получала содействие от работников ЦК соответствовавшей партии. В свою очередь, компартии на местах довольно часто пользовались результатами деятельности военной разведки (предупреждение арестов и репрессий, выявление провокаторов). Не использовать имевшие у некоторых партий весьма ценные для разведки связи не только среди членов партии, но главным образом среди околопартийных кругов, было бы неправильно, считал Я. К. Берзин. Однако массовые аресты руководящих и рядовых членов КПЧ нельзя было оставить без внимания.
Причины пражского провала были рассмотрены специальной комиссией, на основании выводов которой 8 декабря 1926 г. было принято постановление ЦК ВКП(б), которое обязывало руководство Разведупра изолировать работу военной разведки от партийных организаций.
Отныне разведка не должна была использовать членов иностранных коммунистических партий в качестве агентов. Вместе с тем в тех случаях, когда отдельные члены партий могли принести особую пользу, допускалось исключение из правил, но товарищ, передаваемый для работы в интересах разведки, должен был формально выйти из партии и порвать всякие партийные связи.
При вербовке новых агентов требовалось «…всестороннее обследование, которое должно было в первую очередь выяснить отношение данного агента к партийным организациям и таким образом исключить всякую возможность провокации и неожиданного соприкосновения с партийным аппаратом».
В случаях же пользования достижениями и материалами партийной разведки там, где таковая существовала, связь должна была осуществляться через специальное лицо, уполномоченное на это соответствующим органом партии.
8 января 1927 г. всем резидентурам был разослан циркуляр, в котором сообщалось об особом постановлении «высшей инстанции» и о принятии ряда мер, изолирующих разведывательную работу от партийных аппаратов и партийных организаций.
В развитие предложенных ЦК ВКП(б) мер резидентам предписывалось просмотреть наличную сеть и выявить существовавшие связи агентов с коммунистической партией и их отношение к партийной работе. В случае обнаружения одновременного сотрудничества агента с партией и военной разведкой предлагалось согласовать с партийными органами вопрос «об изоляции» такого агента от партии.
