— Что это? — почему-то шепотом спросила Лида.
— Понятия не имею. Сосуд какой-то. Когда-то он был, похоже, герметично закрыт, хотя и не запаян, но сейчас тут резьба соскочила. Видите?
Лида не видела и даже смотреть не хотела. Непонятный предмет в руках соседа нес в себе опасность, смертельную опасность, она была в этом просто уверена. От него следовало избавиться как можно скорее. На минуту ей стало страшно, что контейнер взорвется прямо в руках у Корсакова. А если он радиоактивный? Отвратительная струйка пота потекла у нее по спине и скрылась под простенькими домашними джинсами. Лида вытерла вмиг ставшие влажными ладони о майку и чужим, противным голосом сказала:
— Может быть, не надо вам держать это в руках, Иван Михайлович? Это может быть опасно.
— Разберемся, — снова повторил сосед. Лида уже заметила, что это его любимое слово. — Похоже, резьба сдвинулась, когда кто-то заталкивал все эти тюки внутрь. Тут же барахла раза в три больше, чем туда, — он кивнул в сторону раззявленной антресоли, — может влезть по законам физики. Тот, кто прятал эту колбу, сначала достал все это имущество, а потом запихивал обратно, вот колба и перекосилась.
— Как вы думаете, что в ней? — Голос Лиды по-прежнему был похож на мышиный писк.
— Сейчас посмотрим.
— Осторожно! — вскрикнула Лида, но он уже грузно спрыгнул с табуретки и решительно отвернул резьбу. Контейнер в его руках распался на две части, и из него прямо на затянутые латексом ладони Корсакова выпал продолговатый кусок металла, покрытого мутной темно-серой пленкой. Лида возблагодарила бога, что сосед успел надеть перчатки.
— Что это? — хрипло повторила она.
— Думаю, что таллий, — спокойно ответил сосед. — По крайней мере, очень на то похоже.
— А откуда вы знаете, на что должен быть похож таллий?
— Таллий — блестящий серебристый металл с голубоватым оттенком. На воздухе быстро тускнеет, покрываясь черной пленкой оксида таллия. — Он аккуратно поскреб лежащий у него в руках небольшой брусок, и под темной пленкой действительно появилась ровная серебристая поверхность. — А что касается того, откуда я это знаю, так когда-то очень давно, в прошлой жизни, я окончил химический факультет Ленинградского университета. Это уж меня потом жизнь в дальнобойщики закинула. Самостоятельности хотелось. Ну и денег, конечно. Но что-то из студенческой молодости я все-таки помню. У меня красный диплом был, кстати. Так что, напрягши память, я могу вам сообщить, что таллий был открыт спектральным методом в середине девятнадцатого века английским ученым Уильямом Круксом. А год спустя в чистом виде его независимо от Крукса получил француз Клод Огюст Лами. Название он свое получил от греческого звучания слова «таллос», что в переводе означало «молодой побег, зеленая ветвь», потому что пламя его давало зеленую окраску, да и линии спектра при спектральном анализе тоже оказывались зелеными. Это тяжелый металл, и в природе известны лишь семь его минералов. Состоит из двух природных изотопов.
— Изотопов? — вскинулась Лида. — То есть он все-таки радиоактивный.
— Да нет же, как вы в мединституте химию изучали? — засмеялся Корсаков. — Изотопы таллия являются промежуточными членами рядов распада урана, тория и нептуния. Вот те действительно радиоактивны, а он — нет. Но для здоровья эта штука, которую мы нашли в вашей квартире, все-таки крайне неполезна.
Лида как зачарованная смотрела, как сосед наклонил половинку контейнера и металлический брусок послушно соскользнул внутрь, после чего две половинки колбы были накрепко соединены вновь.
— Соли таллия крайне ядовиты, поэтому если бы их вам подсыпали в соль или сахар, то мы бы с вами не только сейчас не разговаривали, но и вряд ли познакомились бы, — признался Корсаков. — Но я думаю, что никто не ставил своей целью травить вас. Просто в этой квартире еще до того, как вы в ней поселились, кто-то спрятал этот контейнер с металлическим таллием. А пары этого металла тоже ядовиты. Вы были правы, когда предположили, что отрава поступает в ваш организм систематически, но малыми дозами. К счастью, неплотно закрытый контейнер парит несильно. Вот если бы кто-то спрятал такое количество металла в бачке вашего, простите, унитаза, то…
— Я бы умерла?
— Да весь этот город умер бы, — в сердцах сказал Иван. — Попало бы в канализацию, оттуда на очистные, оттуда в реку. Все. Кранты.
— И что нам теперь с этим делать? — растерянно спросила Лида.
— В первую очередь, убрать из вашей квартиры. Во вторую — сдать находку в специально обученные органы. В-третьих, провести дезактивацию квартиры, а в-четвертых, срочно начать вас лечить, выводя отраву из организма с помощью антидота.
— Антидота?
— Ну да. Лучшим антидотом при таллиевых отравлениях является берлинская лазурь. Это я вам как химик говорю. Но всю медицинскую часть вы уж возьмите на себя, ладно?
— Ладно. То есть вы уверены в том, что это не Славка?
— Славка — это ваш муж?
— Бывший, — кивнула Лида. — Это не он меня травил?
— Думаю, что нет. Вы говорили, что знаете, кто жил в этой квартире до вас?
— Ну да, доктор Павел Петрович Козлов. Очень хороший, уважаемый доктор. Он в этом городе всю жизнь прожил. Как приехал по распределению после института, так и остался. Семьи у него не было, жил бобылем. Я не понимаю, откуда в его квартире мог взяться таллий. Это ведь редкий металл?
— Ну, на рынке не купишь. Вот что, Лида. Ни вам, ни мне не нужны неприятности, поэтому просто вызывать полицию мы, с вашего разрешения, не будем. Я так-то человек со связями, поэтому я решу, как мы их задействуем, и потом мы уже передадим нашу замечательную находку компетентным органам.
— А пока она что, у меня останется? — В голосе Лиды засквозил неприкрытый ужас.
— Конечно, нет. Я увезу этот контейнер в порт и спрячу там, где он не нанесет никому вреда. На пару дней, не больше. А потом мы обязательно придумаем, что с ним делать. Хорошо?
— Если мне не нужно будет находиться с ним в одной квартире, то хорошо. Может, нам его просто выбросить?
— Лида, у меня в руках химическая бомба, — терпеливо объяснил Иван. — Если она попадет в недобросовестные руки, то ею можно целый город отравить, я же вам объяснял. Я думаю, что в этом контейнере таллия примерно граммов двести-триста. А 15 миллиграммов на килограмм веса, попадая в организм, вызывают практически мгновенную смерть. Вот смотрите, — он отставил колбу и затыкал пальцами в свой телефон, подключаясь к интернету. — Предельно допустимая концентрация в воде для таллия составляет всего лишь 0,0001 миллиграмма на метр в кубе, в атмосферном воздухе — 0,004 миллиграмма на метр в кубе. И окисляется он практически мгновенно, так что мы не можем просто его выбросить. Это безответственно. Да и не рачительно. — Он вдруг усмехнулся. — Вот, нашел. Эта колба потянет тысячи на четыре баксов. Так что мы выбросим, а кто-нибудь найдет… Нет уж, поступим, как договаривались. Вы можете пару ночей переночевать в больнице, чтобы больше тут не дышать? Я за сегодня-завтра определюсь с тем, что нам делать дальше. И начните лечиться, пожалуйста.
