— Понял.
— Ты мой человек. И ты мне там нужен, на Одессе.
Кардинал сплюнул в и так грязную воду Днепра.
— Город сам понимаешь, какой. Расценки там столичные, должность зама — полтора миллиона. Миллион я тебе дам. Мне там свой человек сейчас нужен — во!
Резницкий заподозрил неладное.
— Что-то произошло?
— А ты газет не читаешь?
— Извините… не до газет.
— Напрасно. Сейчас на Богомольца такой киш-миш. Венский «дер Курьер» бухнул статью про мафию в украинском МВД. Полный расклад… взятки… работорговля… порт… отмывание денег… наркоторговля. С именами, с номерами счетов, с уголовными делами, которые они за взятки закрыли… с преследованием ватной публики… п…ц в общем. Армян на ушах, в больничку слег. Остальные все как тараканы от тапка — в разные стороны.
— Жирный? — осторожно поинтересовался Резницкий.
— Да хрен его знает. Может и он — выборы на носу, все когти рвут. Но скорее всего, нет — если такую инфу в прессу сливать, да еще в иностранную — всем п…ц придет.
— А кто тогда?
— Это не твои проблемы. Мне надо на область чтобы встал мой человек — понял? Этот человек — ты. Я Одессу два года пас, ждал пока эта с. а Семидрев ошибется.
Резницкий закурил.
— Тарас Игоревич… а вы понимаете, что Семидрев область не отдаст? Сколько он там — два года? Три?
— Три почти. Это много.
— Волк травленый. Деньги у него есть. Область он под себя сто раз уже как нагнул. На Думскую вхож.
— А я тебя зря в АТО назначал?
…
— АТО — это карт-бланш. По крайней мере, на первое время. Люди у тебя есть. Начинай перетасовывать кадры, бери ветеранов — из тех, кого знаешь лично, и кому можешь доверять. Здесь мы тебя поддержим.
…
— Одесса это золотая жила. Порт, курорт, земля в городе и области, Приднестровье, молдавские потоки, Рени. Ее надо минимум за три продавать, а лучше — за пять.
— Дороже Киева, Тарас Игоревич… — усомнился Резницкий.
— Дороже! Дороже. Там реальные, живые деньги, а тут — тьфу! Пиар-асы одни! Мы не сеем, не пашем, не строим…
Кардинал сплюнул.
— Короче, если хочешь в Киев — не вопрос. Сделаешь дело — назначим. Но Одессу мне подготовь к продаже. Сделаем три — твоя половинка. Сделаем пять — твоя единичка. Ты знаешь, я не кидаю.
Резницкий кивнул.
— Сделаю.
— Во… так бы раньше.
— Когда выезжать Тарас Игоревич?
— Вчера, Леня. Вчера.
— Мне надо людей собрать.
…
— Ну, моих. С АТО.
— Доверяешь им?
— Да.
Резницкий действительно мог доверять своим людям. Только что они совершили заказное убийство в Харькове — журналист узнал слишком много. И оно было не единственным.
— Тогда давай. И еще: обделаешься — закопаю.
Кардинал посмотрел на подчиненного так, что ему стало не по себе — ему, кто был под обстрелом. Но больше — Кардинал ничего не говорил, и Резницкий понял, что аудиенция закончена.
22-23 апреля 201… года. Одесса, Украина
Тем временем — генерал-лейтенант (генерал полиции второго ранга) украинской полиции Богдан Семидрев — проводил в Одессе совещание.
Правда, проводил он его не в своем кабинете, а в кабинете директора одной подкрышной фирмы, занимающейся поставками продуктов питания, а по факту — контрабандой через порт. Сам директор — счел за лучшее исчезнуть…
Кабинет был маленьким, но обставленным с претензией на роскошь — торговую, безвкусную. До пояса отделка мореным деревом, выше — кожа. Тяжелые, советские еще занавески на окнах, из которых виден — порт.
Напротив Семидрева — сидели по старшинству его подчиненные. Помимо прямых — были и те, кто юридически ему не подчинялся — например, начальник наркоконтроля области и зам прокурора — но это были его люди. Имена лучше не называть… да и какой смысл. Суть была не в именах, суть была в том, что любой человек, самый честный — пречестный, попав на определенный уровень ОБЯЗАН был брать — иначе система его моментально съедала. Да и попробовал бы честный попасть… должности то продавались. Сейчас все в системе — было построено на деньгах. Везде были деньги.
Семидрев — обвел взглядом подчиненных. Заговорил не вставая.
— Что произошло — все знают. Когда я эту с. у найду — зарою вместе с семьей, в море перетоплю, как кутят. Но пока — надо тихо делать. Сема, сколько дури у нас?
— Примерно тонна с четвертью героина — это турецкая партия, плюс по мелочи разного — килограмм пятьсот еще. Это я изъятое не считаю.
— Держать их сейчас опасно. Сдашь румынам по оптовой цене.
— Всё?
— Все, б…! На нас сейчас камни с неба полетят, а вы за кишени свои переживаете!
Подчиненные потупили взоры.
— В порту еще что-то есть?
— По мелочи, Богдан Иванович.
— Все убрать. Быстро. Доведите до сведения — если что, мы не в ответе…
…
— Так, теперь с бабами, с игрой и со всем остальным. Что сейчас реально взять — возьмите. Но с завтрашнего дня — не жрать!
…
— Никому не жрать, слышите?! Пока все не прояснится, и я не дам отмашку. Если кто с завтрашнего дня влетит — спросим как с гада. Всем понятно?
Подчиненные, один за другим, подтвердили, что все понятно.
— Тогда — работать! Токарев, задержись.
* * *
Владимир Токарев вот уже полтора года был начальником одесского УГРО. Потомственный опер, прошедший все ступени карьерной лестницы, от простого патрульного мента и до начальника УГРО. Семидрев его нашел, поднял и не ошибся — за город отвечал именно Токарев, не допуская ситуаций, когда резонансное преступление заставляет принимать кадровые решения вне зависимости от того, сколько до этого было занесено и сколько вместе выпито. Токарев — вырос на одесских улицах, знал город как свои пять пальцев, и никакого резонанса не допускал. В городе его боялись…
Когда Семидрев и Токарев остались одни — генерал тяжело посмотрел на своего подчиненного поверх очков.
— Нашел?
— Нет…
…
— Кабинеты мы почистили, пригласили спеца со стороны.
— СБУ?
— Нет, совсем со стороны, с России привезли. Нет ничего. Голяк. По мотивам… тоже странно. Он бьет по площадям. Вываливает дерьмо не конкретно на вас, или на меня, а на всех. Хотя цель явно — Одесса.
