Ожидаемого рва – как на картинках в книжках – под стеной не оказалось. Вместо этого вокруг нее еще одним неприступным кольцом множества остро заточенных кольев ощетинивались какие-то весьма серьезные сооружения, напоминающие поставленные в несколько рядов лесопильные козлы в рост человека. И эта внебрачная помесь ежа-мутанта и забора, ко всему прочему, была еще по всей своей длине увита колючей проволокой. Марк подумал, подумал и предположил, что со рвом у соседей не срослось из-за того, что почва Сор-горы в основном представляла собой искрошенные временем и собственной тяжестью обломки строительного и прочего твердого мусора. Попробуй тут покопай! Уж с тыном-то своим они как пить дать задолбались по полной!
На некоторых кольях засечной ограды и самых высоких бревнах тына торчали выбеленные временем и непогодой черепа каких-то жутких зубастых тварей. Они как будто недвусмысленно намекали всем приходящим сюда с немирными намерениями: не одумаетесь – то же самое будет и с вами!
В сумме своей укрепления вокруг Трэш-сити выглядели грозно и внушительно и заставляли тысячу раз подумать, прежде чем решиться нападать на поселок!
Видимо, сор-горинцы были абсолютно уверены в неприступности своего поселка (а еще больше – в его статусе запретного для чужаков места). И появление на дороге, ведущей к воротам их крепости (столь же глухим, массивным и прочным, как и все остальное), незнакомого никому подростка было для них сродни грому с ясного неба.
– Ты чей, пацан? – вытаращился на Марка дозорный, глядя сверху из единственной открытой бойницы. – И как тут оказался?
Буквально тут же за стеной раздался резкий переливчатый свист. Кажется, о появлении нежданного гостя сейчас узнает весь поселок!
И точно! О’Хмара услышал звуки поднявшейся суматохи и не удержался от усмешки. Можно подумать, он сюда явился не один, а во главе целой армии! Или, по крайней мере, был каким-нибудь чудом-юдом из тех, что сейчас в большом количестве водились в окрестностях!
Он встал так, чтобы его было хорошо видно, и сообщил, глядя снизу вверх в появившиеся в открывшихся бойницах встревоженные, удивленные лица:
– Вообще-то я пришел один. И я не лазутчик – если вы об этом подумали. А взялся я тут откуда?.. Ну… влез по склону. Там, где у вас раньше волок был.
И, чуть подумав, на всякий случай добавил:
– Не стреляйте, пожалуйста. Я… по важному делу.
Люди с той стороны стены зашумели, обсуждая услышанное и передавая его дальше.
– Погодите, мужики, да это ж О’Хмара, стажер из Бабаевой бригады! – воскликнул кто-то, кого Марк пока не мог идентифицировать из-за того, что сор-горинцы в своих тяжелых плащах с капюшонами и в респираторах на таком расстоянии казались ему одинаковыми. Кто-то из местных коллег-охотников?.. – Точно, О’Хмара!
– Алтуфьевец, что ли? – появившийся в бойнице другой дозорный, судя по манерам – начальник, внимательно оглядел парнишку с характерной внешностью жителя ближайшей к Сор-горе станции метро. – Крайний раз алтуфьевцы тут появлялись, если не соврать, довольно давно – с полтора десятка лет назад. Какой-то ушлый тип из ваших ухитрился тогда пролезть сквозь все кордоны и умыкнуть одну из наших девушек…
– Я знаю, – спокойно ответил Марк. – Она еще потом, через несколько лет, вернулась домой… – он на мгновение остановился, собираясь с мыслями и духом, и сообщил: – Меня зовут Марк. Марк Хмаров. Я – сын того самого «ушлого типа». Его и той девушки, которую он тогда у вас похитил, а потом отпустил обратно. Я пришел увидеться со своей мамой!
На стене крепости воцарилась глубокая тишина. Слышно было только, как где-то в районе фактории верещит заполошный мартын, да лениво побрехивает собака в самом поселке.
– А ты ничего не путаешь, парень? – наконец подал голос один из поселковых. – Нам вот ничего не известно про то, что у нашей похищенной были дети от похитителя.
Что-то неприятно кольнуло Марка изнутри: оказывается, мать скрыла от своих сам факт его существования! Значило ли это, что Кожан и остальные были правы на ее счет и она действительно совсем-совсем его не любила?..
– Отец говорил мне, что мою маму звали Юлией, – вслух сказал он. – Юлией Моряшовой. Ту, о ком говорите вы, зовут как-то по-другому? Или так же?
Сор-горинцы переглянулись.
– Но… она же никогда не говорила, что у нее был ребенок… – медленно произнес один из них. – О, как…
– Зашибись история! – присвистнул другой. – Прям мексиканский сериал!
– Очень странно, – командир дозора нахмурился и с сомнением покачал головой. – Но как ты сам объясняешь, парень, что твое существование является тайной для общины твоей матери?
– Я не знаю, почему она скрывала это от вас. Но у нас на станции все как один утверждают, что она не любила ни моего отца, ни меня, – сумрачно пояснил Марк. – Я и пришел, чтобы узнать – правда ли это. От нее самой.
– А батька твой отчаянный, что – тебя убедить не смог? Да еще и одного отпустил?
На лице подростка не дрогнул ни один мускул. Только взгляд стал чуть более цепким и шершавым, как наждак.
– Отец погиб в январе этого года. На охоте.
– Эй, а я помню тот случай! – вмешался тот, кто узнал его. – Помните, когда Жуть второй раз приходила?
Взгляды сор-горинцев, направленные на О’Хмару из-под плотных брезентовых капюшонов, заметно смягчились и потеплели. Эти люди прекрасно знали, что такое потерять близких.
– И как же ты теперь? Один?.. – раздался сочувственный голос.
Марк пожал плечами.
– Живу же… Но я тут подумал… Ну… – он в замешательстве покусал губу, подбирая слова, – может быть, мама захочет… вернуться со мной обратно на станцию? У меня же, кроме нее… теперь никого. Я буду заботиться о ней, приносить еду и все необходимое, охотиться для нее… И никому не дам ее обидеть. Если бы только она захотела вернуться…
Сор-горинцы снова зашептались, обсуждая услышанное. А охотник (Марк наконец узнал его – Леха по кличке Нокия, было дело, пересекались на лесных тропинках) с сомнением и даже какой-то жалостью покачал головой:
– Если твоей матери и правда не нужны были ни твой отец, ни ты сам, то… боюсь, что никуда она с тобой не пойдет.
– А вот это мы сейчас выясним! – решительно стукнул по бревну стены командир. – Соня! – окликнул он кого-то внутри периметра. – Позови-ка сюда тетю Юлю… Нет, не свою тетю, а другую, жену дяди Левы!.. Да скажи – срочно!
«Жену…» – ухнуло вниз сердце у Марка.
«Она уж наверняка снова вышла замуж за кого-нибудь из своих и обзавелась другими детьми, которых – в отличие от тебя – любит!» – вспомнились ему слова Кожана. И на душе стало тоскливо. Неужели вождь был прав?
«Нет-нет, – затрепыхалась внутри надежда. – Мама сколько угодно могла не любить отца, могла и после возвращения к своим снова выйти замуж и даже родить других детей… Ладно. Пусть так. Она тогда была совсем молодая и, отец говорил, очень красивая, все мужчины станции ему завидовали… Но ведь я – тоже ее сын, и, может быть, когда она увидит меня сейчас, совсем большим, то примет, не оттолкнет, не будет больше ненавидеть…»
