Безмолвная глухая Темнота продолжала окружать О’Хмару даже в те редкие минуты, когда его выводили из темницы.
Темнота всеобщего игнорирования.
Это же время, жилой отсек минус третьего уровня
Марк не знал, что Мазюков запретил охране пускать к нему кого бы то ни было, опасаясь, что доброхоты предупредят мучающегося неизвестностью смертника об уготованной ему участи. Он также не знал, что Костя уже несколько раз пытался пробиться на свидание с другом и готов был часами сидеть под дверью его узилища в надежде на случайную удачу. Но охранники всякий раз прогоняли его.
И пока Крыс находился в вынужденном информационном вакууме, невольно всячески накручивая себя, гладиаторы почти в полном составе (кроме Гая, все еще пытавшегося разрулить с Мазюковым ситуацию с попавшим в беду новичком) собрались в одном из жилых помещений, чтобы обсудить все возможные варианты его спасения.
– Вот ведь прошмандовка! – злобно сплюнул Кевлар, который хозяйскую дочку на дух не переносил и не стеснялся каждый раз ей это демонстрировать. Та же его откровенно боялась, и если не жаловалась отцу, то исключительно потому, что боец однажды прямо заявил ей: вякнешь чего – папаша узнает о твоих шашнях все! – На взрослых-то мужиков она пока не вешается – только глазки строит. Батьку боится. А вот таким, как вы, от нее тут достается по полной. Уже со всеми местными пацанами и парнями перетискалась. И я стопудово уверен, что не только с местными и не только перетискалась. А прикидывается такой невинной овечкой… Губки бантиком, бровки домиком… – он снова сплюнул. – Сука! Эллочка-людоедка, блин… прости, Серег!
– Да уж, попал Крыс, как кур в ощип… – невесело покачал головой Людоед, в миру действительно носивший совершенно не подходящее к его экзотической внешности имя Сергей. – Мазюков в своей малолетней дурынде души не чает и, как лох, верит любой феерической лапше, что она ему на уши вешает. Плюс еще морду лица… блюдет. А Эльке того и надо.
– Но неужели никак нельзя отменить это наказание? – с отчаянием проговорил Костя, глядя на старших товарищей несчастными глазами. – Или хотя бы смягчить?
Людоед положил ему на макушку свою огромную лапищу и покачал головой.
– Гай с Кевларом уже пытались. Кев же видел, что это не Крыс к девке приставал, а совсем наоборот. Но Мазюков ничего не хочет слышать и жаждет крови. Если бы еще Крыс не был мутантом – тогда, может, все и обошлось бы. Зачем Мазюкову огласка в таком деле? Пошумел бы наш папаша-олигарх, пошумел – да и отошел. Но не в данном случае.
– А я вот чего думаю, мужики… – подал голос молчавший до этого Шаолинь. – Прямым путем как-то повлиять на исход дела мы не можем. Так? Но мы можем попытаться повлиять на него косвенно!
– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Бур, а все остальные повернули к Сказочнику головы.
– Мазюков же не сказал, против какого конкретно монстра его выставлять? Не сказал. Думаю, в наших силах подстроить так, чтобы этот монстр был как можно более… безобидным. Чтобы даже с одним ножом наш охотник мог с ним управиться! А обоснуй по поводу «самого кровожадного» мы ему придумаем, не будь я в прошлой жизни кавээнщиком из команды МГИМО! – гладиатор решительно встал и хлопнул себя по бедрам. – В общем, я пошел толковать с работниками Зверинца и с админами Арены. Кто со мной?
Днем позже, Арена
Когда дверь темницы в очередной раз распахнулась и голос охранника приказал выходить, Марк уже привычно не ожидал для себя ничего нового.
Однако он ошибся.
Его сцапали под локти и потащили почему-то к одной из эвакуационных лестниц, соединяющих уровни парковки.
Скавен с недоумением посмотрел на лица конвоиров… и все понял.
– Меня… отправляют на Арену? – с замиранием сердца спросил он.
– Какой догадливый… – буркнул один из «чистых». – Да, на арену. Будешь там драться с монстром. Каким – об этом тебе говорить не велено. На месте увидишь!
Сердце юного охотника подскочило к самому горлу. Нет, он не был новичком в сражениях со зверьем и порождениями Поверхности. Но при этом он являлся частью сплоченной команды, в которой всегда можно было рассчитывать на помощь товарищей. А тут ему предстояло сражаться одному, с неизвестной тварью, про которую он должен был узнать, только встретившись с ней нос к носу… И КОГО ему выставят в качестве противника – одному Мирозданию известно. И Мазюкову.
«Насмотрелся, небось, как я рогатиной работаю, и решил устроить представление…».
Эта мысль напомнила Крысу о самом важном.
– Каким оружием я должен буду сражаться? – хмуро и сдержанно осведомился он. Охранники невольно переглянулись: мутант не паниковал, не истерил, вел себя так, словно и не ему совсем скоро предстояло быть растерзанным и сожранным.
– Хозяин велел дать тебе нож, – нехотя бросил один из них.
Брови скавена медленно поползли вверх, глаза так же медленно расширились.
– Нож?.. – он недоверчиво посмотрел сперва на одного конвоира, затем на другого. – Против монстра? Вы серьезно?
– Мы что, похожи на клоунов? – огрызнулся второй. Кажется, ему и самому было неловко перед юным смертником, и он прятал свою неловкость за нарочитой грубостью. – Нож. Получишь перед выходом на арену. А сейчас заткнись и шагай вперед! Публика ждет!
Они спустились на самый нижний уровень Атриума, и Крыса вывели наружу. Он услышал многоголосый шум толпы, собравшейся на трибунах, увидел ярко освещенные ряды кресел и площадку арены.
– Пошел! – толкнули его в спину.
В коридорчике между трибунами, оканчивающемся «калиткой» на Арену, вдруг возникла легкая суматоха.
– Марк!!!
И не успели ни Крыс, ни его конвоиры опомниться, как выскочивший из какого-то закоулка Костя кинулся к нему и крепко обнял.
– Нас не пускали к тебе, – быстрой скороговоркой прошептал он ему на ухо, пользуясь заминкой охранников. – Монстра не бойся, его…
Конвоиры Крыса дернулись к обнявшимся друзьям, чтобы оттащить Костю от охраняемого, но их предупредительно и с очень нехорошими лицами оттерли в сторону подоспевшие Сказочники.
Подошел Гай. Лицо его не выражало ничего, но усы грозно топорщились, указывая на то, что тренер находится в самом взрывоопасном расположении духа.
– Крыс, – тихо и жестко сказал он. – Прости, что не смогли отстоять тебя. Мазюков и слышать ничего не хочет. Но насчет монстра ты не дрейфь: мы тут кое-что успели сделать… Не могу тебе сейчас все рассказать, – он показал глазами на хмурых и настороженных охранников. – Но поверь: все будет хорошо. Постарайся собраться и взять себя в руки. И ничего не бойся. А самое главное, запомни: публика Атриума любит храбрецов и, как правило, довольно щедра к ним! Удачи тебе!
Гладиатор сделал знак Косте и отступил. Квазимодо еще раз напоследок крепко сжал плечи друга:
