– И что потом было? – блеснул глазами заинтригованный скавен.
– А ничего. Постояли, полупали зенками один на другого, помолчали… Потом продемонстрировали один другому, что не хотим драки, и разошлись каждый в свою сторону. Хотя я уж думала, что верещать придется. В тот момент-то я с открытым лицом была и, естественно, без противогаза, а так сейчас только мутанты ходят, и он, я думаю, сразу понял, кто перед ним. Но, видимо, адекватный парень попался, не чета некоторым из их «чистой» братии.
– А… а можно еще вопрос?
– Да.
– Почему вы прячете лицо, когда начинаете… э-э-э… верещать?
Существо вздохнула.
– У меня внешность во время этого, как я его называю, боевого визга изменяется. Очень сильно и далеко не в лучшую сторону. И очень медленно потом приходит в норму. Но ты не волнуйся, пройдет еще немного времени – и я сниму маску и капюшон. А пока тебе меня лучше не видеть. Можешь поверить: монстр монстром!..
Крыс кивнул, принимая ее объяснение, и отогнал невольно возникшее авантюрно-опасное желание все же заглянуть Мартише под капюшон и своими глазами увидеть, насколько сильно изменила ее трансформация.
Они обошли гостиничные корпуса, оставив их по левую руку, и перед Марком возникло то, что он сперва счел ожившей картинкой из книги сказок.
– Что это? – восхищенно выдохнул он, глядя на выросшие впереди затейливые пряничные теремки и башенки с остатками яркой цветной раскраски и позолоты на покосившихся и облупившихся куполах.
– Это – так называемый Измайловский кремль, – отозвалась Мартиша. – Построен был в девяностых годах прошлого века в качестве специального места под всякие ярмарки, сувенирные магазины для туристов и прочее. К счастью, в этом кремле не водятся ни Пакость, ни Зеленые Склизи. Но расслабляться тем не менее не рекомендую.
– Мы идем туда?
– Нет. Нам – правее. Видишь, рядом тоже городок из башен? Вот там и находится тот самый знаменитый «верник». Точнее – находился. Пошли.
Они осторожно и неслышно пробрались сквозь длинные ряды покосившихся и обветшавших бревенчатых беседок («Лавки, – пояснила Мартиша. – Тут сидели торговцы и продавали сувениры».). Возле полусгнившей и покрытой слизью, плесенью и лишайниками широкой лестницы наверх свернули налево, в просторный проулок, по сторонам которого тоже были места для торговли.
– Лабазы тех, кто торговал материалами, – дальше, – сказала Существо, ежесекундно озираясь по сторонам и считывая номера торговых точек. – Эх, такое богатое место раньше было! – не удержалась она. – Мой хомякоз сейчас просто словит кондрата от горя и жадности!
Вдоль улочки, по которой они шли, справа тянулась крытая двухэтажная галерея. Мартиша пояснила, что раньше на ней торговали всяким интересным старинным барахлом, а дальше стояли лабазы антикваров, где были гораздо более старинные вещи, чем у торговцев на галерее.
– Зайдем потом туда, – сказала она, сворачивая в проход направо. – Вдруг еще чего интересное попадется, вдруг не все еще погибло или разграб… Оп-па, а вот и лабаз Санджитова друга!
Справа, под галереей, располагались несколько крошечных закутков-лавочек, большую часть которых занимали массивные ящики-прилавки. Большая часть этих ящиков уже была варварски раскурочена – видимо, неведомые мародеры искали в них всякие ценности.
Двое мутантов остановились возле одной из таких лавчонок-лабазов. Остановились и замерли, уже понимая, что… опоздали.
– Мдя… – Мартиша озабоченно взялась за подбородок. – А счастье было так возможно…
– …и так возможно, и сяк возможно! – невесело закончил Марк знакомую шутку.
– Воистину! – согласилась с ним сирена.
Искомый лабаз был не просто вскрыт и разворочен, как и многие его соседи – он был пуст, причем, судя по его состоянию и наметенной внутрь ветрами куче мусора, пуст довольно давно. Видимо, кто-то из местных обитателей подземки подсуетился раньше Санджита и его эмиссаров.
Вопрос только – за каким тем самым моржовым органом им понадобились все эти ныне бесполезные куски костей и каменные друзы? Не еда ведь, не патроны и не лекарства. А вот поди ж ты, вымели все чуть ли не подчистую!
– И что же мы имеем? – продолжала рассуждать вслух Мартиша, вороша ногой ссохшиеся листья и древние обрывки полиэтилена. – А ни хрена мы не имеем! Причем в контексте нашего с тобой захватывающего квеста «ни хрена» – это в самом что ни на есть прямом смысле!.. Вот в такие моменты я начинаю люто не любить своих коллег по ремеслу!
– О, а тут что-то есть! – воскликнул Марк и полез под давно обрушенную полку, где узрел торчащий краешек какого-то предмета.
Предмет оказался обломком мамонтова бивня. Во всяком случае, Существо идентифицировала «это зачуханное полено» именно так.
– Ну, хоть что-то! – сказала она. – Давай, что ли, еще пороемся?
Результатом проведенных ими раскопок недр лабаза стали еще один обломок бивня, пара моржовых клыков и горсточка каких-то тонких, не то костяных, не то роговых спилов.
– Археолог – это сильно припозднившийся мародер! – подытожила Мартиша. – Не знаю, кто из древних это сказал, но, в общем-то, золотые слова!.. Марк, давай-ка все эти находки – ко мне в рюкзак. И… я предлагаю все же пройтись по антикварным рядам и посмотреть, вдруг еще чего ценного попадется? До войны я сама тут как-то покупала антикварные бусины из муранского стекла… было такое очень знаменитое производство в Италии. Вдруг где случайно завалялись? Санджит им тоже будет рад, я думаю.
– Только вот его заказ на моржехрень мы не выполнили… – вздохнул Крыс, на ходу изобретая новое слово. – Из чего он теперь эту рукоятку делать будет? А главное – у нас не будет оплаты…
– Ай! – почти беспечно отмахнулась Существо. – Вот уж насчет рукоятки можешь совсем не волноваться! Санджит вырежет ее из того же бивня и впарит заказчику, как из моржехрени! Можно подумать, будет там этот охотничек разбираться, из чего она на самом деле сделана! Ему-то важнее понты, а не материал. Он будет думать, что владеет понтовой вещью… а далее – если понадобится – в дело вступит эффект плацебо.
– Я уже не первый раз слышу это слово – плацебо, – заинтересовался Марк. – Это что?
– Ну, грубо говоря, этот эффект работает, когда человек очень сильно во что-то верит – и это действует. Например, он верит в то, что ему дали супер-лекарство, способное в момент справиться с его болезнью. И оно справляется в самом лучшем виде. Хотя на самом деле это ни разу не супер-лекарство, а простая таблетка, к примеру, анальгина, или вообще витаминка. До войны некоторые мошенники так частенько обманывали доверчивых людей, впаривая им совершенно бесполезные «колеса» и настойки за чудодейственные препараты от всех болезней. Впрочем, грешить не буду, некоторым больным этот эффект и правда помогал!
– А! – сообразил скавен. – У нас на станции так лекарь поступает! Делает различные смеси трав от разных болезней. Хотя все говорят, что эти травки всегда одни и те же, и действуют не они, а этот самый эффект плацебо! Теперь хоть буду знать, как это и что.
