Пригодной в пищу людям живности в округе водилось не так уж и мало. Разросшиеся за двадцать лет бывшие местные лесопарки давали стол и дом самым разным тварям – летучим, ползающим и бегающим, травоядным и хищным. Но время от времени охотничья бригада Алтуфьево все же выбиралась на промысел и в дальние многодневные рейды – в основном за канал, в Химкинский лес, а также – к северу от Долгопрудного. Дичь там водилась куда более непуганая и, хоть и с разного рода отклонениями в экстерьере, но куда более похожая на нормальную, довоенную живность, чем прущие из центра Москвы на окраины жуткие твари.
Про этих «гостей из центра столицы» и про то, откуда они берутся, на Сером Севере говорили всякое. Но большинство сходилось на самой популярной в этих краях версии, подтверждаемой как слухами, так и вполне себе убедительными рассказами тех, кто в центральных районах города бывал чаще и с населяющими их монстрами сталкивался практически каждый день.
Захожие караванщики, добытчики из Эмирата (географически находившиеся ближе к центру, чем их коллеги из ТриЭс и «алтухов»), а также знакомцы с Горбушки передавали, что загнездилась, дескать, в центре Москвы, под самым Кремлем, какая-то неведомая, но весьма серьезная Пакость. И приманивает свои жертвы на гипнотический свет звезд кремлевских башен. Люди, звери, птицы, грызуны, черви, насекомые… Ничем не брезговала Пакость, всех жрала, невзирая на чины и биологические виды. Росла, жирела и разбухала вширь и вглубь кремлевских подвалов и катакомб, силы копила. И время от времени разрождалась «потомством» – мерзкого вида зелеными сгустками, расползавшимися потом во все стороны от «мамаши»
[2]. И горе было тому существу, что неосторожно вляпывалось в такой вот сгусток! Мигом обволакивала его тягучая зеленая слизь – обволакивала, впитывалась в кожу, проникала во внутренности и кровь… И вот уже на месте прежнего, пока еще узнаваемого зверя или человека – чудовище, да такое, каких и приснопамятный Иероним Босх на своих картинах не рисовал!
Врали ли рассказчики про Пакость и ее зеленое склизкое потомство – поди, разбери. Известно же, народный фольклор – на то и народный, что выдумывают все, кому не лень, и кто во что горазд. Да и приукрасить свои приключения и подвиги всякий любит. А пойти и целенаправленно проверить правдивость данных слухов – ищите дураков! Версию пока что приняли за одну из самых логичных среди всех прочих, ходящих по Москве, и на том успокоились. Тут, как известно, не до размышлений о генетическом происхождении какого-то конкретного монстра, когда этот самый монстр прет на тебя бешеным танком с зубами, когтями, педипальпами и прочими ложноножками наголо. Тут не думать – тут стрелять надо! Или удирать, покуда не схарчили!
Хуже всего было то, что плодились такие вот измененные (уж неизвестно – зелеными «склизями» или еще чем) чудища в безумных, просто космических количествах! Словно в насмешку над всеми учеными мнениями и над законами эволюции, скрещивались между собой, порождая все новые и новые невиданные доселе монструозные формы. Черт их знает, что там, в их организмах, переклинивало после воздействия той слизи или еще какой мутагенной хрени, но факт оставался фактом: стаи монстров, словно вылезших из похмельного кошмара или глюков укуренного для вящего вдохновения художника, заполонили улицы Москвы и чувствовали себя там абсолютными хозяевами.
Передавали также, что, дескать, поначалу, когда Пакость-мамаша не была столь матера и сильна, «детища» ее были тоже не столь многочисленны и прожорливы. И далеко от дававшего им энергетическую подпитку материнского «гнезда» не уходили – кучковались по центральным улицам вокруг Кремля. Но время шло, Пакость жирела, становилась сильнее… Расплодившиеся порождения ее, ощутив острую нехватку корма, стали не только пожирать друг дружку и неосторожных «мимокрокодилов», но и распространяться за пределами своего прежнего ареала. Там, где бродили по заросшим развалинам «обычные», не измененные Пакостью животные – простые мутанты и те, кому повезло остаться более-менее прежними.
Ибо не сталкером единым сыт монстр, но и ближним своим. А также – дальним. Ну, и ближними его – тоже.
Со временем выяснилось, что порождения могут скрещиваться и с обычным зверьем, передавая потомству свои исковерканные гены. И вот тут-то и таилось самое страшное: эти потомки уже не зависели от энергетической подпитки кремлевской Пакости, как их предки. И – в отличие от них – не были вынуждены тесниться поближе к центру Москвы, где эманации «прародительницы» давали им необходимую для существования силу. Потомки порождений и обычного зверья распространялись за пределами влияния Пакости, сея разор и ужас и в куда более отдаленных от Москвы местах.
Остановить этот во всех смыслах чудовищный демографический взрыв можно было только одним путем: уничтожив Пакость. Но храбрецов для этого благого дела пока что не находилось. Оно и понятно: жить-то всем хочется!
[3]
…От наземных выходов со станции до восточной окраины Химкинского леса было навскидку километров десять. С учетом скорости передвижения пешей группы, всех плановых остановок и непредвиденных задержек алтуховской охотничьей бригаде на преодоление этого расстояния обычно требовалось в среднем часа два-три. Не сказать, чтобы места были совсем уж тихие, или, наоборот – неспокойные. Случалось всякое – и стычки со зверьем (и хорошо еще, если с местным, а не с порождениями или их потомками!), и недоразумения с промышлявшими в тех же местах охотой и рыболовством соседями с Сор-горы. К слову, отец Марка и еще один охотник погибли именно во время такого дальнего выхода. Их бригада неожиданно нарвалась на очередного оголодавшего «гостя из центра», забредшего в эти места на жировку. И ведь никто, даже прибежавшие на выстрелы и отчаянные крики товарищи, до сих пор так и не поняли толком, что это такое было. Неведомая Жуть (как, не чинясь, прозвали таинственного монстра охотники) не оставила после себя ни следов, ни клочьев шерсти или перьев, позволявших ее как-то идентифицировать. Словно из ничего появилась, захавала, как раньше говорили, добычу – и исчезла.
Старожилы тут же припомнили похожий случай полтора десятка лет назад и предположили, что, по всей вероятности, именно подобная Жуть наделала тогда переполоху среди вышедших в очередной рейд бибиревских добытчиков и рабочих, утащив и сожрав у них нескольких человек. И тоже никаких следов – кроме растерзанных тел и луж крови. Оно, конечно, с Бибирями «алтухи» враждовали практически всю свою недолгую Новую и Новейшую историю… но потери и у врагов, и у своих заставили охотников и добытчиков обеих станций еще очень долго осторожничать и ходить по наземным окрестностям с предельной опаской и оглядкой.
