Хотя я не вижу смысла защищать конкретно этот гербицид, стоит отметить, что отказ от глифосата не обязательно приведет к положительным результатам (даже если мы предположим, что он вреден). В условиях, когда применение гербицидов неизбежно для конкурентного и эффективного сельского хозяйства, ему на замену могут прийти куда более опасные аналоги. Например, по данным Агентства по защите окружающей среды США, отравление гербицидом метолахлором может вызывать слабость, тошноту, понос, повреждение печени, отказ сердечно-сосудистой системы, дерматит, нарушение репродуктивных функций и ряд других негативных последствий. Использование метолахлора и многих других потенциально опасных гербицидов (по современным представлениям более токсичных, чем глифосат) сокращалось по мере внедрения ГМ растений.
«Канадские ученые обнаружили Bt-токсин в сыворотке крови беременных женщин».
В 2011 году журнал Reproductive Toxicology опубликовал статью канадских ученых Азиза Ариса и Самюэля Леблана
[234], которые обнаружили Cry-токсин в сыворотке крови у нескольких десятков женщин — почти у всех, у кого они брали анализы. Только представьте, какие выводы появились в сети: люди покупают ГМО в супермаркетах, а потом инсектицид оказывается у них в крови! Тот факт, что белок Cry встречается не только в ГМО, но и является натуральным инсектицидом, которым поливают поля, не должен никого смущать! Как и то, что белку пришлось в непереваренном виде всосаться в кишечнике!
Оказывается, авторы использовали метод поиска Bt-токсина, предназначенный для анализа тканей растений, и не учли, что данный метод обнаружения белков имеет высокий уровень фонового сигнала при работе с животными образцами (то есть метод будет детектировать определенное количество белка даже в образце, не содержащем токсина).
До этого в 2008 году другие исследователи использовали тот же самый подход для поиска Cry в крови коров
[235]. Часть коров несколько месяцев кормили ГМ кукурузой с геном Cry-токсина, а часть — обычной кукурузой без такого гена. Оказалось, что ни в одном образце не обнаруживается Cry-белок сверх ошибки метода, то есть фонового сигнала, и что количество детектируемого в крови Cry не отличается между группами коров, которые ели ГМ и обычную кукурузу.
Уровень шума в исследовании на коровах варьировался от 0,4 до 1,97 нанограмма белка Cry на миллилитр, а у канадских ученых количество обнаруженного Cry варьировалось от 0 до 2,28 нанограмма на миллилитр. Минимальное количество белка Cry, которое можно определить в образце использованным методом, составляет 2,5 нанограмма на миллилитр, то есть при концентрациях токсина ниже этого значения методика просто не позволяет узнать количество белка. Что из этого следует? Что канадские ученые неправильно применили метод и обнаружили лишь фоновый сигнал в данных.
«Многие генетически модифицированные растения через одно-два поколения становятся бесплодными. ГМ культуры распространяются быстро и далеко».
Противники ГМО часто приводят оба эти утверждения, не замечая противоречия между ними. То генетически модифицированные растения собираются «убежать» в природу и вызвать экологическую катастрофу, то уже через одно-два поколения они становятся бесплодными. В действительности ничто не мешает трансгенному организму скрещиваться как с трансгенными, так и с обычными представителями своего вида и давать потомство. Подавляющее большинство ГМО не стерильны.
Конечно, есть технологии, позволяющие производить трансгенные организмы, не способные к половому размножению. Некоторые такие технологии были созданы как ответ на опасения защитников окружающей среды, считающих, что ГМ сорта «убегут» в природу, но противники ГМО просто придумали еще один ужастик: бесплодные ГМО приведут к бесплодию. О методах, позволяющих сделать бесплодные сорта, мы поговорим отдельно в главе «Синтаксис жизни».
Возможность «побега» ГМО в природу, пожалуй, единственный проблемный аспект ГМО, дискуссии о котором ведутся между серьезными специалистами. Стоит отметить, что сельскохозяйственные сорта в целом не предназначены для жизни в дикой природе, ведь они требуют тщательного ухода. Устойчивость к гербицидам полезна растению, только если оно растет на полях, которые регулярно поливают гербицидами, а где-нибудь в лесу от нее никакого толку. Устойчивость к вирусам могла бы пригодиться в дикой природе, как и устойчивость к вредителям. Но растения и без нас в ходе эволюции вырабатывают многочисленные механизмы защиты, и не очень понятно, какие новые риски привносят здесь ГМО. Однако экологические исследования и мониторинг ведутся, и если что-то серьезное случится, мы будем об этом знать.
На данный момент никаких негативных последствий от «убегания» генов ГМ организмов в дикую природу не обнаружено
[236]. Риски «убегания» в природу сильно зависят от вида растения: например, у рапса есть близкие дикие родственники в Европе, а у кукурузы — нет (а значит, ей там не с кем переопыляться). Кроме того, непонятно, чем лучше «убегание» в природу новых генетических вариантов, полученных в ходе традиционной селекции.
«Фермеры становятся зависимыми от производителей семян».
Экономическая зависимость фермеров от поставщиков семян существует с давних времен — с тех пор как получили распространение сорта направленной селекции. Например, при выращивании кукурузы широко используются «гибриды первого поколения». Есть два сорта кукурузы, гибрид которых дает очень высокую урожайность. В специальном семеноводческом хозяйстве на поле высевают эти сорта чередующимися рядами. У первого сорта удаляют завязи початков, у второго — верхушки с пыльниками. В результате все семена оказываются гибридами, полученными опылением второго сорта кукурузы пыльцой первого. Следующее поколение уже не дает таких хороших гибридов, поэтому использовать семена с товарного поля как посадочный материал нецелесообразно — урожайность ниже. В итоге каждый год фермеры покупают семена у семеноводческого хозяйства. Такое разделение труда, когда одни люди занимаются получением урожая, а другие — выведением продуктивных гибридов, способствует высокой урожайности полей.
«Есть и другие исследования о вреде ГМО!»
Недавно я нашел список из 1803 статей о негативных аспектах использования ГМО
[237]. Наиболее известные работы, попавшие в этот список, уже были разобраны в этой и предыдущих главах (работы Сералини, Пуштаи и т. д.). Большая часть оставшихся статей не имела никакого отношения к генной инженерии. Например, опасность ГМО пытались обосновать статьями о вреде гормонов или пестицидов. Иногда в качестве аргументов приводились статьи из новостных разделов научных журналов или тезисы конференций, которые не проходят тщательного рецензирования, а также ссылки на сайты противников ГМО и иные сомнительные источники. Некоторые статьи касались вопросов биоэтики. Были ссылки и на нормальные научные статьи, в которых не говорилось ни слова о вреде ГМО, а, наоборот, описывались полезные методы генной инженерии
[238]. Возникает вопрос: по какому признаку вообще отбирались эти работы?
