Путин не в состоянии сам формулировать цели. Я не понимаю, почему нужно было воевать с Грузией. Гэбистские инстинкты взяли верх. С Грузией можно договариваться. Россия не выдержала войну с Чечней и уж точно не выдержит войну с другой кавказской страной. Путин, к сожалению, типичный продукт КГБ. Раньше мне так не казалось, когда я его знавал при иных обстоятельствах. Нынче же Путин – типичное ГБ, адекватное системе.
При этом я вовсе не открещиваюсь от своего участия в продвижении Путина. Да, мы с ним были в достаточно близких отношениях, и я был одним из инициаторов и считаю это колоссальной ошибкой постфактум. Но другой вопрос: а сделал бы я другой выбор в то время? Я точно отвечаю, что нет, другого выбора в то время я бы не сделал, поскольку выбор был чрезвычайно ограничен.
Наши пути начали расходиться еще до того, как он стал президентом, а окончательно разошлись к осени 2000 года. В этом не было никакой подлости с его стороны, никакого вполне, впрочем, традиционного для российских правителей желания избавиться от тех, кто помог подняться на вершину власти. В нашем случае все было по-другому. Инициатива разрыва полностью принадлежит мне. Ничего личного – это были серьезные идеологические расхождения.
Я – глубокий сторонник самоорганизующегося, саморазвивающегося общества. Путин – глубокий, искренний сторонник общества, контролируемого сверху. Он считает, что только так страна может развиваться эффективно. А это как раз и есть тупик и разрушение страны.
Бессмысленно пытаться угодить. Не президент отказал мне в возможности общаться с ним, а я сознательно решил противостоять ошибочным действиям Путина, совершаемым им на посту президента. Я мог бы на время сохранить наилучшие отношения с властью, если бы вел себя как прочие олигархи. Я предпочел сопротивляться. Это повышало риск оказаться у стенки первым, но и оставляло шанс уцелеть в случае победы. Какой смысл быть последним в расстрельном ряду?
Методы я выбрал экстремальные, я эпатирую общество, и тогда это вступает в противоречие с тем, что я пытаюсь себя защищать. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что раздражаю общество, и согласен, что в России много людей меня не любит. Меня это абсолютно не волнует. Мне интересно, что я сам о себе думаю. Мне тошно лизать, как это делает большинство в Москве, тошно улыбаться человеку, который не произносит ничего разумного, а все делают вид, что он произносит что-то феноменальное, тошно аплодировать. Я никого не обвиняю: кто хочет – аплодируйте, кто хочет – улыбайтесь. Я абсолютно счастливый человек, я абсолютно не расстроен. Я не хочу победы. У меня есть картинка, какой, с моей точки зрения, должна быть Россия. Каждый имеет право на такую картинку. Вот и всё.
Приложения
Выйти из тупика!
27 апреля 1996 г. «Известия», Москва
1. Общество расколото. Этот раскол катастрофически нарастает с каждым днем. И трещина, разделяющая нас на красных и белых, своих и чужих, проходит через сердце России.
Накаленность предвыборной борьбы побуждает противоборствующих политиков к тому, чтобы одним ударом разрубить узел проблем. Силы, стоящие за спиной политиков, ждут своего часа. Они выйдут на следующий день после победы любой из сторон. Это произойдет с роковой неизбежностью вопреки воле отдельных личностей. Ибо после июньского голосования фактически от лица меньшинства, каким бы оно ни было – красным или белым, – будет получен мандат на реализацию правил жизни, категорически отвергаемых огромной частью общества.
В итоге победит не чья-то правда, а дух насилия и смуты. Взаимное отторжение политических сил столь велико, что утвердиться одна из них может только путем, ведущим к гражданской войне и распаду России.
В этот ответственный час мы, предприниматели России, предлагаем интеллектуалам, военным, представителям исполнительной и законодательной власти, правоохранительных органов и средств массовой информации, всем тем, в чьих руках сегодня сосредоточена реальная власть и от кого зависит судьба России, объединить усилия для поиска политического компромисса, способного предотвратить острые конфликты, угрожающие основным интересам России, самой ее государственности.
2. Российских политиков необходимо побудить к весьма серьезным взаимным уступкам, к стратегическим политическим договоренностям и их правовому закреплению. Иного выхода просто не существует. Понятна правда каждой из политических сил. Но ни одна из сил не имеет права навязывать насильственно свою правду всему обществу.
3. Мы разделяем особую озабоченность патриотических сил судьбой России, как исторически сложившегося союза народов, в котором русские играли и играют собирательную роль.
Однако надо четко проводить грань между конструктивной политикой и политическими спекуляциями на национальной теме. В России более половины детей от смешанных браков. Мы все – россияне, и попытка разделить нас на чистокровных и инородцев противоречит самой сути державного собирания народов России.
4. Деятельность отдельных политических фигур и политических партий привела к тому, что слово «демократия» превратилось для многих наших сограждан чуть ли не в синоним антигосударственности. Оплевывание исторического пути России и ее святынь, растаптывание советского периода истории России должны быть отвергнуты и прекращены.
Вместе с тем нельзя допустить, чтобы оказались дискредитированы великие идеи свободы, гражданственности, справедливости, права и правды – это и есть то главное, что несет с собой действительное народовластие. Именно это отстаивается миллионами россиян, вопреки издержкам реформ голосующими за демократов и демократию. Это голосование говорит о том, что Россия неукротимо стремится взять правовой барьер информационной и гражданской свободы. Такое стремление необходимо уважать и учитывать в политическом балансе, создаваемом во имя защиты государственных интересов России.
5. Серьезная политическая угроза таится в том, что в случае победы на президентских выборах коммунисты реально могут предпринять попытку идеологического реванша. Это дает основание в очередной раз видеть в них силу, желающую принимать окончательные и жизненно важные решения как бы от лица всего общества.
Мы понимаем коммунистов и признаем их политическую роль как выразителей интересов социальных групп, пострадавших в ходе непростых, а часто и ошибочных реформ. Однако коммунисты не должны настаивать на отказе общества от мучительных достижений последнего десятилетия. Осуждая исторические итоги этого десятилетия, обвиняя все другие силы в губительных шагах, коммунисты как минимум должны разделить с ними ответственность за развал СССР. На КПСС, преемницей которой объявила себя КПРФ, лежит и ответственность за поражения застоя. Именно под руководством КПСС страна проспала все технологические революции: современную индустриальную в 60-х годах и информационную в 70-х. Именно верхушка КПСС повинна в развале СССР. Именно этот развал повлек за собой необходимость проводить реформы в условиях дефицита государственного управления, и именно «аварийность» этого реформирования привела к столь болезненным социальным издержкам.
