Книга В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945, страница 60. Автор книги Готтлоб Бидерман

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945»

Cтраница 60

С наступлением рассвета мне стало легче оценить окружающую обстановку. Деревня располагалась на господствующей высоте, со всех сторон которой был пологий спуск. На расстоянии примерно одного километра на другой возвышенности находился взвод Штаффена. Выполняя мой приказ, один незнакомый мне командир взвода пал жертвой спрятавшегося в лесу советского снайпера, который с одного выстрела поразил его в голову.

Потом утром к нам осторожно пробрался какой-то офицер, чьи красные канты на воротнике, ясно видимые под его полевым кителем, выдавали в нем артиллериста. Капитан представился передовым наблюдателем батареи, расположенной в каких-то двух километрах в нашем тылу, и заявил, что пушки полностью готовы оказать нам огневую поддержку. После этого успокаивающего сообщения мы продолжили подготовку к неизбежной русской атаке.

Остаток дня лес провел в молчании. Когда мы занялись переоборудованием врытой глубоко в земле бани под штаб, к нам присоединились и передовые наблюдатели. Поскольку с надвигающейся темнотой температура продолжала понижаться, я позволил солдатам менять часовых, чтоб дать им возможность обогреться. Разведение костра немедленно бы вызвало огонь со стороны противника, а потому оно было строго запрещено. Я уже давно знал, что как можно более частая смена часовых позволяет им сохранять бдительность, и они меньше подвержены влиянию холода и усталости.

Еще до нашего прибытия Советы намечали атаку на иностранные охранные части, занимавшие этот район. С натянутыми нервами мы лежали в своих заснеженных стрелковых ячейках и ждали, пока на нас вновь опустится темнота. Перед самой полночью мы услышали звуки команд и шумы, которые ни с чем не спутаешь, доносившиеся с русских позиций. Затем раздался топот тяжелых сапог, ступающих по сугробам. Мы застыли в ожидании, пока перед нами открыто не появились смутные фигуры, и «MG-42» рядом со мной открыл огонь длинными, режущими очередями.

В небо полетели ракеты, воздух наполнился взрывами и криками боя. В темноте летели трассирующие пули. С оглушительным грохотом и с безошибочной точностью стали падать среди атакующих снаряды артиллерийской батареи. Враг был отброшен посреди рвущихся снарядов, но перед этим погиб мой друг и командир отделения Герфельдер.

На следующий день противник вновь атаковал и вновь был отбит. На рассвете третьего дня мы все еще цеплялись за свои разбитые позиции. Снова и снова ряды орущих войск противника пытались захватить наши позиции, теперь уже при поддержке минометов и артиллерийских батарей, которые перед каждой атакой обрушивали на нас огневой вал.

Мне требовалось удержать линию фронта длиной 1 километр – и всего лишь с 40 бойцами. На соседнем справа от нас участке фронта зияла брешь длиной 500 метров, которая, как говорили, удерживалась в часы темноты какой-то разведгруппой.

В ночь с 16 на 17 января русские вновь стали проявлять активность. Под прикрытием темноты они окружили деревню слева от нас крупными силами, бесшумно прорвавшись в район, где у нас не было охранения, и ударив по небольшой группе, расположенной в этом секторе. С наших позиций были видны вспышки у дул и взрывы гранат. Примерно через час появился Зепп Штурм, ползя в темноте на четвереньках к нашей позиции. У него было касательное ранение в плечо, и его маскировочная куртка, котелок, фляга и даже шанцевый инструмент были изрешечены пулевыми отверстиями от советских автоматов. В вечерние сумерки русский отряд захватил наш левый фланг, и Зепп прятался в овраге, пока вокруг него трещали пули, изрешетившие его костюм и снаряжение. Он дождался того времени, когда наверняка его уже не увидят, и вернулся к нашим позициям.

Мы усилили сократившийся периметр вокруг бани. Я стоял во тьме в окопе по грудь, когда чуть слева заметил световой сигнал позади остова сгоревшего танка. Свет позади нас помигал несколько секунд, потом примерно минуту его не было, а затем сигнал повторился.

Пока я собирался послать группу и выяснить, что это за сигналы, я заметил в каких-то двадцати шагах от себя примерно 20—30 силуэтов, быстро двигавшихся по направлению к сигналу. Я моментально открыл огонь из автомата по фигурам, теперь смутно выделявшимся на снегу, и на наших позициях поднялась тревога.

Все наши станковые пулеметы были обращены к фронту, и их нельзя было сразу развернуть на диверсантов. Мы открыли огонь из стрелкового оружия и забросали ручными гранатами. Я с трудом различил тлеющий запал русской гранаты, пролетевший мимо меня из темноты, а потом меня поглотило ощущение мягкого падения, и больше я ничего не помнил.

Сознание возвращалось медленно. Кружилась голова, и я не мог ориентироваться. Ноги просто излучали боль, и я чувствовал себя парализованным, неспособным пошевелить никакой из частей тела. Постепенно до меня дошло, что мой комбинезон накинут мне на голову. Когда я вновь попробовал двигаться, каждую частицу тела пронзила боль. Дрожа от холода, я потянулся и сдернул костюм с головы. Ко мне вернулась способность видеть, и я с радостью различил сквозь темноту склонившихся надо мной Зеппа и Юкеля, их знакомые глаза, глядящие из-под четких контуров белоснежных шлемов вермахта. В разгар атаки им удалось вытащить меня из-под прямой линии огня и от русских, рвущихся сквозь снег.

Русские забросали баню бутылками с зажигательной смесью. Опорный пункт слева от нас пал, а в нашем секторе нас осталось лишь десять человек. Когда на горизонте заалел рассвет, к нам подошло подкрепление в виде фельдфебеля в сопровождении 25 солдат, которых к нам послали из силезской дивизии. С помощью этого подкрепления мы вновь заняли правую окраину деревни, в каких-то ста метрах от которой русские удерживали небольшую ложбину, где они могли укрыться и уберечься от огня нашей артиллерии.

Мы атаковали с наступлением сумерек. Мы ринулись в атаку и захватили вражескую позицию без артиллерийской поддержки, и вместе с Зеппом и Юкелем я приблизился к ложбине, в которой скрылся русский с противотанковым ружьем. Только я успел в сгущающихся сумерках разглядеть скрюченное тело, как он нажал на спуск, и зажигательная пуля пролетела мимо меня, отчего вспыхнул мой комбинезон и мундир между рукой и бедром. Я ударил его в грудь своей винтовкой, и он откинулся назад, а в это время Юкель бросился вперед и наставил ствол автомата ему в лицо. Перепуганный русский глядел на нас расширившимися от ужаса глазами и лежал не двигаясь. Подняв его на ноги, Юкель приказал радисту отвести его в тыл.

Русские быстро контратаковали нас, выскакивая из темноты и швыряя ручные гранаты. Фельдфебель из группы подкрепления, действовавший при нас с огромным мужеством и надежностью, был ранен пулей в брюшную полость, при этом силой удара его, перед тем как упасть, развернуло назад. И опять мы отбили атаку и против превосходящего по силам противника отвоевали и удержали деревню Дятлы.

С наступлением дня мы, рискуя погибнуть от пули снайпера, осмотрели свое небольшое поле боя. В подбитом танке в своем тылу мы обнаружили теплое убежище, устроенное из соломы, и решили, что либо партизаны, либо диверсанты использовали этот танк в качестве ориентира для проведения атакующих войск через нашу слабо защищаемую линию обороны. Было бы очень просто проникнуть сквозь бреши в обороне и сосредоточить в нашем тылу массу атакующих, которая нас легко бы уничтожила. Только световой сигнал выдал место и план действий, и это открытие предотвратило нашу неминуемую гибель.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация