Делать нечего – только ждать. Теперь я не способен скучать или испытывать беспочвенные страхи. Я жду.
* * *
Я возвращаюсь на то место, где выпустил комара. Особая точность не требуется – он все равно отыщет меня по запаху, избегая незнакомцев. Он приземляется на мою ладонь и передает свой отчет по инфракрасному каналу связи.
Задание успешно выполнено. Для начала Culex отыскал удобный путь для того, чтобы самостоятельно (а не на чьей-нибудь спине) проникать в здание и покидать его. Попав внутрь, он нашел помещение службы безопасности, пробрался в кабелепровод, уходивший в потолок, и установил двенадцать хамелеонов. Потом он отправился в далекую экспедицию (в данный момент работают фоновые программы, восстанавливающие план здания по результатам его облета). Вернувшись, проверил хамелеоны. К тому времени они расшифровали протокол контроля сигналов, поступающих от датчиков службы безопасности и, проверив все тридцать пять кабелей, выявили двенадцать, с помощью которых можно создать удобную цепочку прилегающих друг к другу слепых пятен.
Я просматриваю фантомные снимки того, что комар видел своими фасеточными глазами, путешествуя по зданию (специальная обработка адаптировала их к человеческому зрению). Ничего особенного. Сотрудники, компьютеры. Различное оборудование для биохимического анализа и синтеза. Никаких признаков лежачих больных. Впрочем, Лаура Эндрюс может уже быть и на ногах, а я не имею понятия, как она теперь выглядит – вполне возможно, что похожа на Хань Сю Лиен, но твердой уверенности в этом нет.
На крупных планах компьютерных экранов я вижу блок-схемы лабораторных процессов, модели белковых молекул, цепочки нуклеотидов ДНК и аминокислот, а также несколько нейронных карт. Но на картах не написано ничего вроде «Эндрюс, Л.» или «ТЕМА: врожденные повреждения мозга. КАРТА 1» – только непонятные порядковые номера.
Построение плана здания закончено. В мыслях я прохожу по нему. Пять наружных этажей и два подвальных. Кабинеты, лаборатории, кладовые. Два лифта, два лестничных колодца. Несколько зон закрашены светло-голубым цветом, что означает «ДАННЫХ НЕТ». Комар не смог проникнуть туда ни самостоятельно, ни «автостопом». Самый большой из таких участков, площадью в двадцать квадратных метров, находится в центре второго подземного этажа. Там может быть, например, стерильная комната, низкотемпературное хранилище, лаборатория радиоизотопов, биологически опасная зона, в общем, место, куда люди входят редко, выполняя почти всю работу с помощью дистанционных манипуляторов. Однако на снимках только глухая белая стена и дверь без таблички, никаких предупреждающих знаков нет.
Хамелеоны запрограммированы на два часа ночи, на случай, если бы оказалось, что здание по ночам блокируется от комаров. Но теперь можно не ждать до двух. Я посылаю Culex'a в здание дать им команду включиться через семь минут, в одиннадцать пятьдесят пять. Хамелеоны слишком малы, чтобы принимать радиосигналы, - это, пожалуй, к лучшему – радио слишком легко перехватить.
По дороге «Н2» накладывает план здания на мое естественное зрение. Поля обзора камер наблюдения и участки, контролируемые детекторами движения, окружены еле заметной красной аурой. Так и хочется представить себе, будто теперь я воочию увидел прежде незримую опасность – но это далеко не так. Нет такого волшебного мода, который чувствовал бы работу систем слежения – то, что мне показывают, всего лишь результаты расчетов, которые могут оказаться неполными или неверными.
В 11:55:00 я меняю цвет двенадцати красных пятен на черный – остается только верить, что эти слепые пятна действительно возникли. Впрочем, это скоро выяснится.
Над оградой по периметру натянута колючая проволока, и датчик электрического поля показывает, что по верхним линиям пропущен ток напряжением шестьдесят тысяч вольт – изоляторы в моих перчатках и ботинках выдержат намного больше. Острые колючки на проволоке выглядят угрожающе, но чтобы произвести хоть какое-то впечатление на композитные волокна моих перчаток, они должны были бы состоять из промышленных алмазов, да еще вращаться со скоростью нескольких тысяч оборотов в минуту. Круговым движением я перекидываю свое тело через ограду и скольжу вниз, стараясь приземлиться как можно мягче – на соседних участках датчики движения не отключены, и я не знаю, каков порог их чувствительности.
Раскрыв окно на первом этаже, я проскальзываю в неосвещенную комнату. Здесь находится какая-то лаборатория. «Н2» по возможности быстро повышает чувствительность моего зрения до максимума, но не это, а карта, составленная Culex'ом, позволяет мне идти, ни на что не натыкаясь. Точнее, не натыкаясь на неподвижные препятствия; когда я вижу своим фантомным зрением стул или табуретку, я останавливаюсь и на ощупь определяю истинное положение предмета.
В коридоре тоже темно, но, выйдя из лаборатории, я вижу неподалеку слева красное сияние, а еще один участок, находящийся под наблюдением, начинается в сантиметре от двери на лестницу. Я уже собираюсь повернуть ручку и открыть дверь, когда замечаю, что локтеобразный ограничитель двери может попасть при этом в красную зону. «Н5» однозначно подтверждает, что безопасный угол раствора двери оставляет слишком узкую для моего тела щель. Я дотягиваюсь до ограничителя и ломаю его в месте сочленения. Две половинки безжизненно свисают вниз.
Я спускаюсь в нижний подвал. Хамелеоны постарались дать мне как можно больше возможностей проникновения на каждый из этажей, но эта зона, по-видимому, и без того не очень усиленно охраняется. Поблизости нет активных видеокамер, я иду на риск и включаю фонарик. Это очень оживляет пейзаж в моем фантомном зрении, где все предметы обозначены их «проволочными каркасами». Здесь находятся массивные приземистые контейнеры с реагентами и растворителями, ряд горизонтальных морозильников, у стены центрифуга, полуразобранные – словно недоеденные – платы с торчащей наружу электронной начинкой.
Я приближаюсь к участку, о котором нет данных. Это большая квадратная комната, непонятно откуда взявшаяся в помещении, ничем больше не разделенном. Судя по виду и запаху, ее построили недавно. Но если там, внутри, Лаура, то зачем понадобилось строить для нее это сооружение? Во всяком случае не для того, чтобы ее получше спрятать, – ничто не может вызвать больше подозрений, чем вот такая самодельная тюрьма.
Я обхожу комнату по периметру. Внутрь ведет только одна дверь. Замок не бог весть какой сложный – небольшое зондирование, один хорошо рассчитанный магнитный импульс, индуцирующий ток в схеме отпорного механизма, и дело сделано. Я достаю пистолет, тяну дверь на себя – и вижу другую стену в двух-трех метрах перед собой.
Я осторожно вхожу. Пространство между стенами ничем не заполнено, но внутренняя стена нигде не соединяется с внешней. Прежде чем идти дальше, я закрываю за собой дверь и устанавливаю маленький сигнализатор над дверным проемом.
Дойдя до правого угла, я убеждаюсь, что две стены расположены концентрически. Я иду дальше, и за следующим углом нахожу дверь во внутренней стене. Замок такой же дрянной, как и первый. Хотел бы я знать, зачем все эти нелепые декорации, но это уже следующий вопрос, а пока важно одно – спрятана ли где-то здесь Лаура?
